Серинити - Сергей Столбов

– Это тебе за моих братьев, имперское отродье. – прорычал человек из-под закрытого забрала.

– Передавай им привет – прошипела Серинити и воткнула правый клинок ему в незакрытую броней подмышку.

Вытащив меч из своего живота и, поморщившись от боли, Серинити осмотрела поле брани. Аптекаря и Эла уже разъединили оставшиеся храмовники, Ловкач бился с одним, легко раненым пулей Серинити, бойцом. Другой лежал на животе недалеко от перевернутой повозки (видимо пуля все-таки нашла свою цель). Капитана же нигде не было видно.

– Хорошо хоть арбалетчиков не догадались привести с собой. – только и успела сама себе сказать вампирша, как в спину ей влетели два небольших арбалетных болта.

Упав на колени, и выпустив клинки из рук, она уперлась руками об мостовую. Кровь, которая вытекала из ее тела на мощеные камни, сразу же начинала шипеть и дымиться, испаряясь в солнечных лучах. Кое-как поднявшись на ноги, Серинити оглянулась назад и сразу же заметила четырех арбалетчиков в легких стеганках с небольшими арбалетами наперевес в проеме окна, откуда несколько минут назад вылетел Эл. «Как же вы мне надоели-то, глупые смертные… Почему бы вам просто не умереть?» Подняв руку в сторону стрелков, Серинити попыталась вызвать охотника: создание тени, напоминающее гуманоида с четырьмя лапами-клинками. Мир тени качнулся и… и не откликнулся. Серинити была слишком измотана, чтобы управлять столь капризной материей, но не достаточно, чтобы такая мелочь как два арбалетных болта и пара царапин смогли остановить ее. Схватив один из своих клинков и щит храмовника, Серинити побежала, закрывшись щитом, за несколько больших старых ящиков, где стрелки уже не могли ее достать. Пробежав пару метров, она услышала несколько ударов об щит: два арбалетных болта застряли в обшитом металлом дереве. Как раз в этот момент она увидела Капитана. Элизабет стояла немного в стороне, в тени каменного забора: руна на ее наплечнике светилась багрово красным. Элизабет прищурившись, смотрела на засевших в доме арбалетчиков, вскинув руку, она яростно прошипела «Огонь!». В ту же секунду с ее руки сорвался пламенный шар около метра в диаметре и по кривой помчался в сторону дома с арбалетчиками. Увидев это, арбалетчики в панике попытались убежать побросав оружие, но не успели: пламенный шар, врезавшись в дом, взорвался, снеся четверть постройки и не оставляя шансов на выживание.

Эллионархол, Ловкач и Аптекарь объединив усилия, вполне себе неплохо справлялись с пятью последними рыцарями. Остальные храмовники уже лежали на земле и не шевелились. Серинити осмотрела свои раны, присев за ящиком: рана на плече и в животе, уже начала затягиваться. А вот с арбалетными болтами, застрявших в груди, дело обстояло гораздо тяжелее. Да и крови она потеряла очень много. В поле ее зрения попал ее недавний соперник, опрокинутый и оглушенный. Он пытался встать: стоя на четвереньках и сорвав с себя шлем, обнажая лицо свежему ветерку, он пытался осмотреться и ретироваться. Здравый смысл подсказывал Серинити пленить его: нужно было понять, что уже узнали храмовники о шкатулке и кто их послал сюда. Но зверь, насмотревшись и нанюхавшись крови, внутри вампирши, шептал обратное. Серинити отбросила уже ненужный щит в сторону и медленно, как завороженная шла к уползающему на четвереньках воину. Когда она подошла, храмовник уже почти отполз в крошечный переулок. Пнув его в бок, Серинити повалила его обратно на спину.

– Кто… Что ты такое? – с нарастающим ужасом спросил воин дрогнувшим голосом, смотря на раны девушки. Серинити присела рядом с ним, осторожно провела рукой по его щеке, убирая слипшиеся длинные черные волосы с его лица и чудовище в ней ответило

– Последнее, что ты увидишь в жизни, смертный. – и резко впилась в незащищенную кольчугой шею. Звуки боя, крики о помощи умирающих, даже неловкие попытки отбиться от нее храмовника уже не имели значения. Все что несло смысл, это кровь несущая жизнь. Все что она слышала, это замедляющееся сердце воина. Все что, она чувствовала это наполняющее ее тело мощь.

Вечность спустя, когда мужчина в доспехах уже не сопротивлялся, а звуки боя и правда стихли, ее кто-то сильно начал оттаскивать от добычи. Кто посмел оторвать ее от жертвы!? Разорву!

– Серинити, приди в себя! – чей то знакомый женский голос. Кто такая Серинити? – Да держи ж ее крепче Эл!

– Да не могу я ее держать, в ней силищи, что в нашем гноме! – этот голос и запах тела она узнавала… но не помнила, чей он… Серинити… Это кто-то очень знакомый… Друг? Враг? Она не помнила.

Что-то очень звонкое услышала она и щеку как будто обожгло. Как Элизабет посмела меня ударить?! Серинити… Серинити это я. Воспоминания возвращались стремительно, чувства включая боль в легких тоже вернулись. Чудовище же, с шипением и разочарованием уползло в глубины сознания. Серинити удивленно моргнула, растерянно смотря то на Капитана, то на рядом стоящего Аптекаря.

– Ну наконец-то. Эл отпусти ее. – Эльф сразу же расслабился и выпустил из захвата вампиршу.

– Уносим ноги. Ловкач, бери старика с собой. Аптекарь бери этого «недоеденного» и смотри, что б по дороге тот не окочурился. – быстро раздавала приказы всем Капитан.

Как только отряд скрылся, уводя с собой старика и унося плененного храмовника, на поле брани как стервятники появились стражи города. Хоть за отрядом, вроде бы никто не гнался, Капитан нещадно гнала подчиненных по всяким переулкам и безлюдным местам. «Ну, по крайней мере, Капитан хорошо продумала пути отступления» – на бегу подумалось Серинити. Спустя довольно много времени и переулков, когда даже гном дышал, словно раздутые кузнечные мехи, Капитан резко остановилась у заброшенной фермы и, выбив хлипкий проржавевший замок на двери прикладом мушкета, приказала забираться внутрь.

Наконец, оказавшись внутри пыльного тесного дома, отряд позволил себе немного расслабиться, попадав кто куда. Как только они немного отдышались, Капитан сразу же приказала связать пленников и запереть их в небольшом подвальчике. Старик которого тащил Эл, кажется, потерял сознание, а храмовник так вовсе был недалек от встречи со своими богами (конечно же, если он верили в каких-то богов). Что же касается самого отряда, то выглядели все не многим лучше вампирши: гном заметно хромал, у Ловкача задет бок, рассечена скула, а под глазом расплылся изрядный фингал. Эльфу досталось больше всех: кроме мелких порезов и изрядно помятого доспеха, его левая рука была сильно повреждена. И не смотря на перевязанную рану, ткань была вся красная от крови. Зато Элизабет, за исключением запачканного камзола не получила ни царапины. Усевшись на пол в углу, Серинити попробовала достать хоть один арбалетный болт, но у нее это не очень то получилось.

– Эй, ты как? Сможешь продержаться, пока я занимаюсь эльфом? – спросил Аптекарь у Серинити, меряя пульс храмовника.

– Да. – из-за поврежденных легких голос Серинити был очень тих.

Сняв капюшон и вымазанные в крови перчатки, Серинити задумалась, закрыв глаза прислонившись затылком к деревянной стене. Очень давно она не теряла над собой контроль, можно было бы списать все на большую потерю крови, но это было другое. Скорее сам бой с морем пролитой крови пробудил в ней то, что она старалась запрятать как можно глубже. Все же каким бы милым или добросердечным не старался быть вампир, он оставался чудовищем. И суть была не в том, что приходилось пить кровь, или то что любой врач скажет что вампир это скорее мертвец бродящий по ночам. Все же не это делало вампира чудовищем. Чудовищем вампира делала его вторая суть, которое не способно на сочувствие, сожаление и сострадание. Только доминирование хищника. Что ж, есть над чем тренироваться. Серинити не устраивало это положение вещей по множеству причин.

– Эй, Серинити, дай я тебя осмотрю – подошел Аптекарь с хирургическими инструментами прервав ее размышления.

Когда Аптекарь подлатал отряд в одном из заброшенных домов на окраине, Капитан решила, что пришло время узнать, что же знают их пленники.

Первым она решила допросить старьевщика. Приведя его в чувство, Капитан начала задавать интересующие ее вопросы по поводу шкатулки. Он путался в рассказе, заикался, недоговаривал и очень сильно боялся, но общий смысл его слов свелся к следующему: на прямую он никогда не работал на империю и не был их агентом. С Фистом же он был знаком с детства, но примерно с двенадцати лет они расстались: Фист уехал в империю, а Адам остался в Кенвирском царстве. Совсем недавно, Фист снова объявился, он нервничал, говорил, какую-то бессмыслицу о шкатулке, что держал в руках и что она очень опасна. А еще он говорил, что за ней должны прийти люди из империи и что сам он ее вручить не может, потому что его раскрыли, и за ним идет настоящая охота. Всучив практически насильно шкатулку Адаму, он исчез. Через день в дом зашел очень странный тип. Маг, причем чудной: в сером балахоне, с фарфоровой улыбающейся маской на лице, а руки все были покрыты шрамами. Он до чертиков напугал Адама, говорив сразу несколькими голосами. Сказал, что знает про шкатулку, что чует ее у Адама. Еще говорил, что забирает шкатулку и оставит ему его жалкую жизнь, если он приведет имперцев к нему.