Принцесса для психолога (СИ) - Матуш Татьяна

— Не люблю сладкое, — поморщился Руслан.

— Еще один любитель желтой кислятины на мою голову, — расстроился Шура, но тут же улыбнулся, — вот и отлично, будем пить вместе с Нашей Светлостью, мне больше достанется. Что? Я — большой, мне нужно много. На массу тела. Хотя… На милорда как посмотришь, так и моргнешь — здесь или мерещится, а Шарди можно ведрами вливать — как с гуся!

— Толерантность, — кивнул Руслан, — высокая устойчивость к спиртному. Между прочим — прямой путь к алкоголизму.

— Вся наша жизнь — прямой путь в ту сторону, — философски заметил парень, пожимая плечами, — весь вопрос в том, насколько быстро мы туда придем. А мы уж постараемся помедленнее.

— И с удовольствием, — согласился Руслан, принимая бокал "желтой кислятины". По вкусу это оказался очень неплохой херес, чуть более крепкий, чем ожидалось, но с приятной кислинкой и ярким ореховым послевкусием. Если это именно то вино, которое, по словам Шуры, очень любил неведомый милорд, то спиваться им — одно удовольствие, и, пожалуй, Руслан бы не отказался составить Светлости компанию за столом… хотя, интересно, а он "рылом вышел", чтобы пить с милордами?

Озвучить свои сомнения он не успел — появилась хозяйка приема и народ немедленно потянуло к ней, как гвозди к магниту.

Руслан смотрел во все глаза с непонятной самому жаждой. Золотая Богиня шла, чуть придерживая тонкой рукой в шелковой перчатке юбку из тех, у которых психолог подозревал вшитый внутрь хула-хуп. Или — парочку. Высоко взбитые волосы делали тонкую шею какой-то запредельно хрупкой и беззащитной, не помогал даже массивный воротник.

Улыбалась. При всей манерности, улыбка Алеты была просто невозможно искренней. Руслан немедленно сообразил, кого из гостей здесь видеть рады, кого — не слишком, а кого с трудом терпят — живое лицо Богини читалось как блок новостей: "коротко о главном".

Вот как с таким лицом — в политику? Съедят — и не подавятся. Да и съели, судя по тому, что он видел два года назад…

Но, кажется, с ней действительно все хорошо. Цвет лица вполне здоровый и это не ухищрения визажиста. Милостивые кивки-приветствия уверены и плавны, глаза поблескивают в тон меланжевым витражам. И это сияние южной розы, пережившей зиму и снова цветущей — назло холоду… Жива, девочка! А тот, кто с ней сотворил такое, уже благополучно прописан в ад — и это лучшая новость за два года. Жаль только, что не получилось своей рукой дряни голову оторвать.

Руслан засмотрелся так, что не успел отступить вместе со всей толпой — и вдруг оказался напротив Алеты. Почти — рядом. Глаза в глаза. Зеленые звезды скользнули по нему удивленно, но не гневно. Кажется, у нее хорошее настроение?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Узнает? Нет? Но ему и в голову не пришло обидеться или расстроиться — на кого, господи?! Женщина тогда от боли себя не помнила, ей еще запоминать каких-то левых мужиков! Здорова — и хвала небесам.

Наступившей вокруг тишины он сперва не услышал и не почувствовал. А когда сообразил… улыбнулся виновато — но без вины и склонился в отрепетированном утром приветствии.

— Благословение Неба, — мягким, обволакивающим голосом произнесла она, — Рада вас видеть у себя в гостях. Мы ведь еще поговорим?

— Безусловно, ваше императорское величество. Если я лишусь языка от восторга, то буду писать в блокноте, — вылетело у него раньше, чем включились мозги.

Краем глаза он заметил Шуру с выражением веселого безнадежного ужаса на лице.

Алета со свитой прошла мимо, кивая и улыбаясь не как заводная кукла, а как солнце, которое светит и императору — и коту. Гвозди потянулись за своим магнитом, обходя Руслана кто по широкой дуге, кто по узкой. А кое-кто прошелся почти по ногам, больно толкнув локтем.

Вряд ли это была случайность.

Но когда психолог это сообразил, нахал благополучно рассосался.

Шура тронул его за локоть.

— Это было демонски неосторожно, — тихо сказал он.

— Что ж ты меня не удержал?

— А получилось бы? Вот то-то и оно. Алета, — парень развел руками, — это как погода. Под дождем мокнешь, на солнце сохнешь, на ветру — мерзнешь. Рядом с Алетой огребаешь в обе руки. Отменить это все равно, что отменить рассвет. Наверное, способ есть… но никто его не знает.

Больше на приеме делать было нечего. Разве — нарываться, но Руслан решил, что ему уже давно не двенадцать лет… и спокойно позволил телохранителю себя увести. Как оказалось — недалеко, всего лишь на третий этаж.

Они свернули направо, потом еще раз направо, поднялись по лестнице, которая была уже и без перил (видимо, для прислуги) и оказались перед скромной дверью, больше всего похожей на дверь в гостевую спальню. Зачем они здесь?

— Это самая важная на сегодня встреча, — ответил Шура на его вопросительный взгляд, — та, которая только что случилась — очень впечатляющая, но она и в половину не так важна.

Руслан приподнял брови:

— Кто же нас ждет за этой дверью? Император? Или сам местный боженька?

— Официально здесь верят в Святых Древних.

— А неофициально?

— Все сложно…

— Похоже на статус, — пробормотал Руслан, но последовал за телохранителем спокойно. После того, как у него рухнула сначала карьера, потом будущая семейная жизнь, а потом случайный собутыльник утащил его "на тот свет", где только что произошла встреча с женщиной, два года назад почти умершей у него на руках — какая разница, что там за этой дверью. Хоть семиглавый дракон — Руслан бы и ему спокойно предложил коньяка.

То ли перегорел… То ли познал дзэн.

Драконом и боженькой в одном флаконе оказалась милая молодая девушка лет двадцати. Каштановые волосы с легким оттенком рыжины — в школе этого достаточно, чтобы тебя дразнили "Рыжей", неизбежные веснушки на небольшом, вздернутом носике, такие же рыже — карие глаза и приятная полнота. Сейчас приятная. После вторых родов таких симпатичных пышечек обычно разносило так, что на трамвае не объедешь.

— Верна. — представил ее телохранитель. Девушка наградила гостя пытливым взглядом, но присутствие "Винни" рядом ее успокоило.

— Верна — твоя, если так можно сказать, коллега. Целитель благословением Неба. Я был абсолютно уверен, что она разгрызет орешек, из-за которого мы тут собрались.

Шура так и не сел, остался стоять у окна, задумчиво глядя сквозь стекло в мелкой решетке. Изобразил джентльмена. Стул в комнате был только один, по закону гостеприимства его должен был занять Руслан, но, с другой стороны — Верна была девушкой… Дилемма, однако.

Ее разрешили просто — все трое сделали вид, что спорной мебели не существует.

— Что за орешек? — поинтересовался Руслан.

— Молодой парень. Двадцати еще нет, наверное. Или есть — с этими полуночными княжествами никогда не разберешь, они там долгожители. Причем, странные такие долгожители — юность у них длится очень долго, чуть не до старости. А старость — еще дольше. Бодрых стариков, перешагнувших столетний рубеж, десяток на дюжину. А вот таких матерых мужчин и зрелых женщин словно вообще нет.

— И что с этим парнем?

Шура смущенно замялся.

— В штаны он мочится, — с прямотой врачевателя выдала Верна.

— Бывает, — Руслана смутить было сложнее. Да и не та тема. — Молодой, значит, всяческие старческие недомогания исключены. Воспаление?

— Телом он здоров. Руку на огонь положу, — Верна шмыгнула носом.

— А душой, значит… — протянул Руслан.

— С душой не ко мне. Я не жрица.

— Понимаю, — психолог и в самом деле сообразил, зачем Шура его вытащил. — Вы хотите, чтобы я его осмотрел?

— Ага, — буркнула Верна, — только желательно как-нибудь так, чтобы он этого не заметил. Или не понял.

— Шутите?

— Серьезны, как могильщики, — заверил Шура. — Парень — принц. Правда, третий, но гонору — на князя крови. Здесь с посольством. Отношения с его княжеством…

— Плохие? — попробовал угадать Руслан и промазал.