Дровосек для Булочки - Ольга Дашкова

– Подожди, подожди, что ты делаешь?

Семен посмотрел на девушку, злой, потому что его оторвали от того, чем он вот уже несколько часов хотел заняться.

– А на что это похоже?

– Ты?...

– Булка, лучше молчи.

– Но… а-а-а-а-а… боже мой… боже… боже… м-м-м-м-м…

Серафима больше не задавала глупых вопросов, на сегодня их было и так достаточно. В парной было не так жарко, она лежала голая – снова голая – на широкой полке. Максимально раскрытая перед мужчиной, все тело покрылось испариной, она не верила, что все сейчас происходит в реальности и с ней.

Дровосек был между ее раздвинутых бедер, крепко держал руками, а сам в это время вылизывал ее раскрытую промежность с розовыми припухшими от возбуждения половыми губками.

Вот Семен засосал ставший твердой вишенкой клитор, Сима дернулась, но раздвинула колени шире, ее крик, отразившийся от стены небольшого помещения, еще больше завел Терехова. Она была чертовски сладкой, вот реально, Семен был готов откусить себе язык, нет, сожрать ее сочный, истекающий влагой пирожок.

Он как маньяк пожирал ее нежную плоть, проводя языком от ануса до клитора, царапая бородой, причмокивая и постанывая от удовольствия.

Член так и стоял колом, он словно плакал, капая предсеменем на пол, яйца гудели, в голове был шум, а Терехов самозабвенно, как в лучшем порно, вылизывал эту женщину.

Как дошли до бани, Семен помнит с трудом, булочка что-то говорила, возмущалась, пару раз обозвала «маньяком», с этим он спорить не стал. А когда назвала «хамом», хотел возмутиться, но передумал.

Это лишняя трепология, Сима скажет миллион слов, а этим его стояк не успокоить. Нужно применять ее ротик в более рациональных и подходящих ситуации целях.

Как только зашли в баню, первым делом сорвал с нее этот треклятый халат, который был уже как бельмо в глазу. Только мешал, провоцировал и раздражал. Пусть уж без него ходит, толку от него мало.

– Что ты себе позволяешь?

– Многое, ох, многое.

– Я…

– Так гораздо лучше.

– Но…

Когда она молчит и стонет – интересней.

Целовал долго, жадно, терзая нежные губы, трогая большую грудь, а она была такой упругой, с твердыми сосками. Затащил в парную, там уложил на полок, а когда коснулся пальцами ее промежности, прохрипел в голос. Она была уже настолько мокрая, что член дернулся, а Семен прикусил язык.

Накинулся как голодный. Гладкая, теплая, влажная, слизывал ту влагу, что она давала, щелкнул языком по набухшему клитору. А когда начал его посасывать, Сима закричала, затряслась, начала кончать – быстро, громко, откровенно.

Виноградова не понимала, что с ней творится, это было чистое помешательство, она подсела как наркоманка на этого здоровяка, который вот просто так начал ее лизать между ног, как медведь, добравшийся до дупла с медом. Определение, конечно, сомнительное, но по факту это было именно так.

Ей хватило всего ничего, лишь стимуляция клитора, волна жара нахлынула с новой силой, Сима задержала дыхание, придерживая руками разведенные колени, подставляя себя для ласк, как блудливая кошка. Ее никогда там не целовали, за тридцать пять лет и такую скудную половую жизнь – никогда.

Девушка кончала, как совсем недавно на столе, только теперь в бане, сокращаясь нижними мышцами, получая свой, уже не помня по счету какой оргазм за сегодня. А он все продолжал натирать языком клитор, щекотать своей бородой половые губы и бедра.

– Не могу больше, возьми, смочи его. Сейчас яйца лопнут.

Сима не сразу поняла, что от нее просят и куда тянут, но вот девушка уже на коленях, на полу парной, а перед ее глазами огромный возбужденный член с бордовой припухшей головкой.

Облизала пересохшие губы, как можно шире открыла рот, взяла толстый ствол в руку, помогая себя, взяла сразу глубоко, чувствуя его слегка солоноватый вкус.

– Вот же сука… вот же черт… малышка… блять… какой сладкий у тебя ротик… да… да… вот так… оближи его, оближи… м-м-м-м…

Всегда сдержанный в эмоциях, сейчас Семен Терехов не мог просто молчать. Смотрел, как его член утопает нежном ротике Булочки, как она достает его обратно, облизывает головку, скользит по стволу губами до самых яиц, сжимает их другой рукой.

– Да, да, пососи их… да… оближи… ух… дьявол… дьявол… чтоб меня…

Серафима была возбуждена, она и не думала, что минет может так нравиться женщине, она в этом плане была не девственницей, но раньше это было как бы обязанностью, да и Зотов всегда принуждал ее к этому.

А сейчас все не так, как обычно, все слишком остро, возбуждающе, страстно, а еще жарко. Сима стояла на коленях, лизала и засасывала губами яйца этого здоровяка, массировала при этом член, оттягивая крайнюю плоть от головки, а сама чувствовала, что течет снова.

Вот она взяла член как можно глубже, расслабляя горло, это она видела в порно-роликах, вновь вынула его. Слюна стекала по подбородку, брала глубже, все пошлые комментария Семена только заводили ее еще больше. Грудь колыхалась при каждом движении, соски покалывало, низ живота вновь стало скручивать сладкой истомой боли.

– Да… да… ух, как сладко… черт, сейчас солью… твою же, сука, мать…

Терехов не мог отвести взгляд от такого крышесносного зрелища, он готов был кончить снова, вот уже третий раз за эти часы, и не понимал, как такое возможно. Спина напряглась, Семен прохрипел громче, сперма вырвалась наружу, в сладкий и нежный ротик девушки, она проглотила первую порцию, но закашлялась, и все остальное «добро» вылилось ей на губы и лицо.

Это было пиздец как красиво и порочно.

Симу реально трясло от перевозбуждения, хотя такого не должно было быть. Неужели она из тех женщин, что испытывают множественные оргазмы, когда раньше с мужчинами ей и одного было не добиться?

Терехов перехватил стояк рукой, передернул, помогая Симе, сцеживая из себя остатки. Булочка часто дышала, на лбу была испарина, она смотрела на него огромными глазами, тряслась всем телом.