Кот и хозяин. История любви. Продолжение - Питер Гитерс

Признаюсь, нам импонировало такое отношение. Нортон не только жил в одном номере с нами, но и ходил ужинать в ресторан.

За несколько дней кот объездил самые красивые места Франции, включая замок в Блуа. Могу рассказать несколько интересных фактов из истории. Название города происходит от кельтского слова «волк», кстати, практически все во Франции происходит от слова «волк». В любом заведении, стоит спросить, что означает вывеска или название, в ответ услышите: на древнем наречии это значит «волк». Вторая замечательная вещь — город пахнет шоколадом. Не спрашивайте почему. Думаю, поблизости находится большая кондитерская фабрика либо здесь живут самые большие сладкоежки в мире.

Нортон посетил замок в Шамборе, который мне кажется типично английским, возможно, потому, что в 1500 году был охотничьим поместьем; в Шеверни, где сохранилась практически вся старинная мебель и обстановка. Он определенно стал первым котом со времен Генриха Второго, который объездил удивительные усадьбы Шинон и Шенонсо.

Вы знаете историю Шинона из фильмов, это место, куда Питер О'Тул заточил Кэтрин Хепберн в фильме «Лев зимой». Город практически полностью разрушен. Шинон — единственное место во Франции, где я замираю, немею, мурашки бегут по телу. Грешу на слишком буйное воображение, но руины и история Шинона порождают мечты и фантазии. Здесь Жанна д'Арк встречалась с дофином. Она сразу узнала наследника престола, хотя тот был одет как бродяга.

Шел снег и дул ветер, когда мы с Дженис и Нортоном стояли надо рвом Шинона после посещения спальни Жанны и тюрьмы, где сидела в заточении герцогиня Элеонора Аквитанская. Людей и машин было настолько мало, что воображение рисовало картины пятисотлетней давности. Я с легкостью представлял себя в доспехах а-ля Ричард Львиное Сердце, сражающимся против варваров, спасающим цивилизацию. Хотя я, наверное, был бы Питером Кошачье Сердце.

Я выпустил Нортона из сумки, кот обнюхал руины, и мы втроем уселись на скамью в полуразрушенном внутреннем дворе, где, поеживаясь от ветра, представляли картинки истории. Настоящее тоже было вполне достойным. Вечером мы прекрасно поужинали в ресторане «Шато де Марс» около Шинона и вернулись в отель, который представлял собой окруженную виноградниками крепость пятнадцатого века с сорока номерами с антикварной мебелью и джакузи. Обслуживающий персонал с подозрением прореагировал на просьбу принести коту воды, тогда я заказал Нортону молоко. Однако, услышав, какое вино мы собираемся пить, французы пришли в ужас. Женщина-сомелье, что нетипично для этих мест, спокойно и тактично покачала головой и предложила нам другое вино. Мы с Дженис не очень разбираемся в напитках, поэтому отдались в руки профессионала и не были разочарованы. Мадам принесла нам, возможно, самое вкусное белое вино, которое я когда-либо пил, «Анжу а шато», производства месье и мадам Бизар. Я впервые пил такое вино и никогда не забуду его потрясающий букет. Нас нисколько не смутила окружающая обстановка, мы наслаждались напитком, сидя на дубовых стульях перед шестиметровой жаровней. Думаю, проникнувшись атмосферой, Нортон тоже навсегда запомнил вкус молока «Шато Борден» розлива мадам Эльзы. На следующий день мы дегустировали прелестное вино Шинона. Если поедете в долину, обязательно попробуйте красное вино, которое редко импортируется в Америку. Напиток превосходный! Кстати, оказалось, что не только в Соединенных Штатах есть маленькие городки, которые вполне можно назвать допотопными.

Представьте поездку в Сан-Антонио в Аламо. Проехав около пятидесяти километров, можно увидеть очертания гостиницы «Аламо», ресторан «Аламо», магазин «Аламо», торгующий семенами и удобрениями. Куда бы вы ни посмотрели, везде будет фигурировать слово «Аламо». Люди используют его в качестве бренда, чтобы продать максимальное количество товара. Однако Аламо имеет такое же отношение к заведениям, как Дэви Крокет и Джим Боуи к Нептуну. Аналогичная ситуация с долиной Луары, хотя здесь гораздо больше достопримечательностей, чем в Сан-Антонио. В симпатичных деревушках Лош, Амбуаз или Блуа каждый знак, заведение или место дышит историей: кафе «Людовик XIV», пекарня «Генрих VIII», химчистка «Генрих II». Произнесите названия по-французски. Очаровательно, не правда ли?

Потрясающий Шенонсо смог устоять перед жаждой коммерческой наживы. Замок построен на мосту через реку Шер с пятью арками. Кстати, названия города и замка одинаковые, но по-французски пишутся по-разному. Первый раз я попал в замок летом 1976 года, когда был молод и любил хиппи. Стояла сильная жара, толпились туристы, но Шенонсо был настолько прекрасен, что никто не жаловался. Мы приехали вместе с Дэвидом (тогда мы не отдавали себе отчет, как далеко заехали, пока дело не дошло до создания сценариев) и девушками (не знаю почему, но дамы остались в далеком прошлом). Взяв напрокат лодки, мы катались под самыми стенами сооружения, пока не зашло солнце, а вечером сидели на аллее среди платанов, пили вино и смотрели световое шоу, рассказывающее историю Шенонсо.

Прошло много лет, теперь я приехал во Францию с Дженис и Нортоном, но вокруг замка не толпились туристы, не стояли лодки, шоу тоже не проводили. Было холодно и ветрено, но я чувствовал себя намного счастливее, чем в тот далекий летний день. Гуляя по залам с разожженными каминами практически в полном одиночестве, мы окунулись в славное, немного отрезвляющее прошлое, вспоминали о морских поверьях, о гильотинах, предательствах, заговорах, впитывали величественность и славу королевских особ, все, что хранили старые стены. Никто не спрашивал, зачем мы взяли с собой кота, собираясь осматривать фламандские гобелены, кровати под балдахинами, мебель эпохи Ренессанса и поразительную подземную кухню. Думаю, в сравнении с заговорами и эпидемиями Нортон практически не представлял опасности.

Очаровательная деревушка Сансер, занимающаяся производством вина, стала последней остановкой в долине. Нам не терпелось добраться до Прованса. Сансер всегда поражал мое воображение. В двадцать пять лет я опубликовал книгу «Дэнди». Роман повествует о человеке, который приезжает во Францию и останавливается в Сансере, поскольку здесь делают его любимое вино. Прошли годы, но любовь к городу и вину осталась. Мы побродили по старому району, постройки которого датируются одиннадцатым веком, затем пошли на дегустацию. «Сансер» — любимое вино Дженис, мы с удовольствием его пили, а пить и дегустировать можно было сколько душе угодно. На протяжении нескольких километров располагается бессчетное количество виноградников, и всякий раз предлагается вино, вкуснее предыдущего. Нам с Дженис полюбился в городе маленький погреб, который держали отец с сыном. К сожалению, заведение было закрыто, но на двери висело объявление с инструкциями, как пройти в другое место, где тоже наливают. Через три квартала мы повернули направо и постучали в дверь второго дома слева, в точности выполнив все инструкции, и очутились на кухне. Там находилась мать семейства, упитанная женщина семидесяти лет. Она варила суп в огромном чане, непрерывно помешивая его. Мы говорили о вине и попробовали вина различных урожаев, а она мешала суп. Мы беседовали и потягивали вино, а она мешала суп. Наконец мы купили несколько коробок и затолкали в багажник. Думаю, она так и не рассталась с ложкой. Однако Нортону больше всего понравился виноградник под названием «Фуасер», за городом по дороге в Бурж. Поскольку кот не дегустировал вино, он заинтересовался собакой хозяина. Каждый раз, когда надо было выйти, пес становился на задние лапы, передними брал ручку двери, поворачивал и убегал. Мы долго пробовали и выбирали вино. К моменту нашего отъезда собака нагулялась. Она подошла на задних лапах, схватила ручку двери и зашла. Нортон практически везде чувствует себя в безопасности, но, судя по выражению его лица, кот был в ужасе.

— Слушай, — сказал я Нортону, — все дело в практике. Есть над чем поработать.

— Ты снова разговариваешь с котом, — заметила Дженис.

Нортон промолчал. Он просто спрятал голову в сумку, размышляя об увиденном, думая, как жить дальше.

Мы загрузили вино, после чего в машине с трудом нашлось место для канистры с бензином, нашли шоссе на карте и, насытившись историей, красотой, напитками, гениальной собакой, поехали в наш новый дом.

ГЛАВА ПЯТАЯ

КОТ В ПРОВАНСЕ

Мы были потрясены домом и новым родным городом.

Фотографии выглядели достаточно убедительными, но не шли ни в какое сравнение с оригиналом. Дому действительно было три сотни лет. Он прятался от любопытных глаз в маленьком переулочке (поскольку весь город находился практически на одной улице, переулочки действительно были крохотными). Фасад здания был облицован розоватым неотшлифованным гипсом, а задняя часть выложена из натурального камня. На первом этаже располагалась небольшая, уютно меблированная гостиная, кухня-студия с камином без блинницы, маленький туалет и отдельная ванная комната с душем. На втором этаже, который французы загадочно именуют первым, было три спальни. Одна достаточно большая, две другие поменьше, похожие на апартаменты, еще туалет, комната с ванной и душем. На третьем этаже, который во Франции считается вторым (если думаете, что запутались, пообщайтесь с французом, попросите найти его какой-нибудь предмет на этажах), располагался большой просторный кабинет с несколькими стульями, длинным стеклянным письменным столом, еще одна спальня, большая, с отдельной скрытой раковиной. В доме было бесчисленное количество шкафов и комодов с прованскими салфетками, скатертями, постельным бельем и полотенцами, фарфором и такими необходимыми вещами, как утюг, пылесос, лампочки. Мебель старинная, уютная настолько, что сразу хотелось присесть, кухня прекрасно оборудована. Больше всего меня впечатлил огромный подвал с тяжелой деревянной дверью, которая открывалась старинным ключом и вела в каменное подземелье. В подвале, помимо необходимой современной бытовой техники, другими словами, кроме стиральной машины, сушилки и бойлера, хранился запас дров на зиму, варенье и джемы. Под домом также располагался винный погреб за железной решеткой, открывающейся другим ключом. Всякий раз, спускаясь в подземелье, я думал, что из-за угла обязательно выпрыгнет тощий парень с длинными белыми волосами и начнет умолять меня замолвить слово перед начальником королевской стражи.