Том Марволо Гонт (СИ) - Француз Михаил

После была медитация, во время которой я только повторял то, что уже делал до этого, ничего нового пробовать не стал.

А вот после медитации я сходил наверх за купленным вчера в магазине набором игрушечных солдатиков. Высыпав их на татами, применил к ним палочкой вербально “Энгоргио”, после чего “солдатики”, все двадцать штук, стали со мной одного роста.

А дальше затянула работа творческая: укрепить материал “куклы”, анимировать “куклы” чарами, выделить при помощи окклюменции из своего разума матрицу двигательных навыков и вложить ее в “куклу”. Вроде бы задач не много, но справился я только часам к двум дня, когда пора было уже обедом заниматься. Так что я применил “Редуцио”, загнал все куклы обратно в коробку и, помывшись, отправился наверх.

Обед прошел в молчании.

Затем Гарри уснул в своей кроватке, а я подошел к Лили, коснулся рукой ее щеки и нежно поцеловал в губы. Именно нежно, и именно только поцеловал. После чего, опять же нежно и с теплотой, улыбнулся и тихо-тихо сказал: “Спасибо”. А после принялся убирать со стола и мыть посуду. Да, это можно было сделать всего парой заклинаний, но я делал это руками. Тут эффект психологический. Что не “перепихнулись и захрапел, отвернувшись”, тем более не “сел к телевизору с пивом, бросив на нее домашние дела и ребенка” и не “попользовался, тут же забыл о существовании и пошел заниматься своими делами”. Зачем мне это? Она же и так никуда уже не денется?

Просто решил быть последовательным. И раз уж взялся приручать, то делать это качественно, до конца.

Да и приятно это, вкрадываться в душу. Пусть слишком уж по-слизерински, но так я к Дому Гриффиндора никаким боком и не отношусь.

Лили в полном разладе чувств смотрела на меня, пока я этим занимался, не зная как быть и как ко всему этому относиться. Я же закончил с посудой и, подарив ей еще одну теплую улыбку, спустился вниз продолжать работу над солдатиками, тем самым дав ей время побыть одной в тишине, что тоже бывает необходимо.

После обеденного сна Гарри мы снова гуляли по парку втроем. А вечером… Лили опять пришла ко мне. И отдавалась с не меньшей страстью, чем в первый раз. Даже, скорее, с намного большей. Пришлось заглушающие чары на нас ставить, чтобы ребенка не разбудить.

***

Через неделю прилетела сова с письмом из Гринготтса. Мы опять же втроем отправились на Лонг Стрит. Лили с сыном остались ждать меня в небольшом уютном кафе, что было недалеко от банка, а я пошел на встречу с Канлицвергом.

– Итак, мистер Гонт, все получилось, – улыбнулся своей “обаятельной” гоблинской улыбкой коротышка. – Вы официально вошли в Род Гонтов, получили права на землю и более того: признаны новым Главой Рода Гонтов.

– Дамблдор знает об этом? – уточнил я.

– Нет. Председатель Визенгамота, в день, когда рассматривался ваш вопрос, был на Ассамблее Международной Магической Ассоциации. Дело слушалось максимально “тихо”: в одном ряду с еще десятком других, а секретарь, за скромное вознаграждение, убрал упоминание о нем из отчета о работе, поданного Председателю по его возвращении, – гордясь собой, ответил коротышка.

– Значит точно знает, – хмыкнул я. – Что ж, будем ждать реакции.

– Вы сомневаетесь в нашем профессионализме, мистер Гонт? – нахмурился гоблин.

– Ни в коем случае, – покачал головой я. – Просто я знаю Дамблдора. В конце концов я его ученик. И уверен, что таких мер недостаточно, чтобы скрыть мое имя от его взгляда.

– Ну, мы сделали все возможное, – пожевал губами коротышка.

– Благодарю вас, – встал и поклонился я. – Я полностью доволен проделанной вами работой.

– Всегда к вашим услугам, мистер Гонт, – встал и поклонился мне гоблин.

***

– Лилиан, – обратился я к девушке по возвращении. – Мне необходимо навестить местную школу магии Илверморни. Ты со мной?

– Мое имя Лили, – чуть устало поправила она.

– Я знаю, – улыбнулся я. Интересно, кто кого переупрямит? Я ее, или она меня? Надо сказать, что за прошедшую неделю девушка несколько попривыкла к изменению наших отношений. Больше губу не грызла и глаза не прятала по утрам. Вслух, правда, все равно не упоминает наших ночных занятий и никак не изменила обращения ко мне. Только нейтральное “ты” или Волдеморт. А вообще старалась больше отмалчиваться. На разговор по душам пока больше не выходила. Но каждую ночь мы продолжали проводить вместе. – Так что насчет школы?

– С тобой, – пожала она плечами.

– Тогда, держитесь, – сказал я, беря ее за руку, а Гарри подхватывая другой рукой. Должен сказать, что аппарация с каждым разом начинает даваться мне все проще и проще. Причем по качеству самого процесса начинает приближаться к способности “прыгать” Виктора. Что не может не радовать.

Вот и сейчас аппарация получилась мягкой, точной, и после нее почти не мутило.

Национальный парк Грейлок Штата Массачусетс встретил нас вечно зелеными елями, пихтами, зеленой травой под ногами и пением птиц.

Антиаппарационный барьер начинался почти у самого подножия горы с одноименным названием: Грейлок. На одной из ее вершин находилась собственно школа Ильверморни. На другой расположен маяк-монумент в память о героях войны. И пара хороших пешеходных троп: одна маггловская к маяку, вторая для магов и скрыта магглоотталкивающими чарами.

Соответственно топать до вершины где-то километров десять-двенадцать. Неплохо, но… Нет, сам я не против прогулки по живописным местам, но ребенок… Десять километров в одну сторону, это примерно два часа пешего хода, причем, это если идти быстро. А ведь потом еще назад возвращаться. Итого: четыре часа только на одну дорогу. Нет, так не пойдет.

И тут два выхода: долететь до школы или добежать до школы. Летать я могу. Но в том и дело, что как минимум во всей Магической Британии летать без метел и других приспособлений могу только я. Может еще Дамблдор может, но об этом никто не знает. Стало быть долететь до школы будет равносильно объявлению того, что к ним с визитом лично Волдеморт. Так-то оно именно так и есть, но мы же вежливые люди, дипломатичные, поэтому назвать какашку “какашкой” ну никак не можно!

Второй вариант: добежать. Семь-десять минут всего делов. Но втроем? Хотя… Будем поступать по заветам Мастеров Редзенпаку: если что-то можно превратить в тренировку, то это обязательно нужно превратить в тренировку, а в тренировку можно превратить все!

– Лилиан, сейчас немножко потрясёт, – улыбнулся я ловко усадил ее себе на плечи, проделав это так, что она и пискнуть не успела. Гарри посадил себе на голову. – Держи ребенка крепче! Приготовились!..

– Ты что задумал?!!.. – только и успела она начать возмущаться, как я сорвался на бег с высокого старта, крепко придерживая ее за ноги своими руками. Высокий пронзительный визг ознаменовал начало нашего пути. Дальше ей в рот залетела какая-то букашка, и больше она его без дела не открывала. Гарри же весело смеялся.

Я же применил приклеивающие чары на обоих, щитовые выставил перед собой от ветра и всякого мусора, после чего еще прибавил в скорости.

Не сто пятьдесят, конечно километров в час, но около сотни точно. Круто! Мне прям понравилось! Гарри, по моему, тоже, поскольку, когда я, плавно снизив скорость, остановился перед воротами замка, он весело смеялся, хлопал меня ручками по лбу и кричал.

– То.. исё, исё… лашака! – а вот мама его была несколько недовольна, как может быть недовольна бледная до зелени, растрепанная, почти проглотившая жука женщина, которая понимает, что кричать на Волдеморта нельзя. У него, как у истинного кровавого садиста и маньяка, душевная организация очень тонкая, хрупкая и ранимая. Может топнуть, хрупнуть и поранить до смерти.

Так что, после того, как я спустил их с сыном на землю, она гордо выпрямилась, выплюнула жука и применила восстанавливающие и очищающие чары к своим одежде и прическе. И ничего не сказала. Но по ее лицу читался такой смачный, отборнейший мат, что я аж заслушался (что поделать, амулет защиты разума слабенький, а думала она в этот момент ОЧЕНЬ ГРОМКО)… И откуда только слов-то таких нахваталась? Приличная же девочка-то?