Море Троллей - Нэнси Фармер

— Хотелось бы верить, что Бард не увлек тебя на дорогу греха, — отец нахмурился. — Адское пламя — удел тех, кто преступает законы Божьи.

— Это был самый что ни на есть обыкновенный туман, — устало отозвался мальчик. — Я просто пытался объяснить Люси на понятном ей языке. — Джек чувствовал себя совершенно беспомощным Семью угораздило возвратиться в деревню, где смертельно опасно. Бард повредился в уме. А может, в этот самый момент по римской дороге крадутся волкоголовые. Ох, до чего ж он устал!

— Может, ты бы посидел в саду, подкрепился малость? — предложила мать. И тут Джека осенило: а ведь она знает куда больше, нежели показывает. Вот, значит, откуда то молчаливое понимание, существовавшее между Бардом и матерью. Она ведь и сама ведунья, она тоже владеет магией — ей послушны пчелы и дикое зверье Отчего же он прежде этого не понимал? Должно быть, общение с жизненной силой обострило его восприятие. Да-да, они всегда были с ним — и ласковые заговоры детства, и песни, снимающие жар, и то чудесное прикосновение, благодаря которому становилась вкусной самая непритязательная снедь.

— Спасибо, мама, — поблагодарил Джек. Вскоре он уже сидел в огороде с чашей горячего сидра в одной руке и куском намазанного маслом хлеба — в другой. Мать поглядывала на север, в сторону римской дороги. Они ничего не говорила — но она знала. Опасность придет именно оттуда.

Как только мать ушла, Джек вскочил на ноги. Да, он смертельно устал, да, всё тело ноет, да, больше всего на свете ему хочется снова стать ребенком — ребенком, не ведающим ни тревог, ни обязанностей. Но так не бывает. Детство осталось в далеком прошлом Теперь только он один стоит между деревней и волкоголовыми пиратами, и его долг — довершить начатое.

Глава 10

Олаф Однобровый

Джек затаился в лощине близ римской дороги. Забился в папоротники, словно кролик, прячущийся от лисы. Никто бы его и так не увидел, но Джек твердо вознамерился стать по возможности еще более невидимым Он всей грудью вдыхал пряные испарения сырой земли и листьев. Мысленно ощущал влажные древесные корни. «Приди, — звал он. — Приди ко мне. Завесь воздух своими серыми покрывалами. Сведи воедино море и небо».

Он скорее почувствовал, нежели увидел, как заклубилось белое марево. Солнечный свет померк сперва до жемчужно-белого, потом до сизо-голубого — и наступили сумерки. В легкие просачивалась сырость. На папоротниках скапливалась влага Округлые капли зависали на мгновение на кончиках листьев — и, срываясь вниз, растекались бледными мутными струйками. Воздух вздыхал, шелестел, шуршал туманами.

Джек никогда еще не погружался в жизненную силу так глубоко. Мальчик плыл сквозь нее, точно пескарь, точно лесной зверь, бездумно и бесцельно — сознавая лишь то, что он есть. Этого было довольно. Более чем довольно. Ощущение чуда и величия бытия влекло его всё дальше и дальше.

— Джек… Джек…

Голос доносился откуда-то издалека Джек отвернулся от него, словно не желая возвращаться в мир людей.

— Джек- пожалуйста! Мне так холодно, так страшно!

Джек разом опомнился. На миг его захлестнула дикая ярость. Да как его посмели потревожить!

Но тут он услышал захлебывающиеся всхлипывания и сдавленный плач, и у него болезненно сжалось сердце. Она была где-то совсем рядом, плутала в тумане, таком густом и вязком, что даже Джек испугался. Кажется, на сей раз он и в самом деле немного перестарался.

— Люси, я здесь, — тихонько позвал он.

— Где «здесь»? Тут так темно и жутко. Я знаю, тут чудовища. — И Люси вновь зарыдала.

— Люси, оставайся на месте, не двигайся. Просто продолжай разговаривать, я сам тебя найду.

— Когда я вышла из дому, светило солнышко. А тебе, между прочим, велели сидеть в саду. Папа сказал, что ты в саду, а тебя там не было. — Страх Люси сменился негодованием.

Джек споткнулся о камень и расцарапался о ветку.

— Гляжу, а ты уже далеко, — возмущалась Люси. — Ты так быстро шел! Я хотела позвать, но тогда бы мама услышала, что я не дома. Она сегодня со мной весь день недобрая. Не выпускает поиграть на улицу и вообще…

Джек понимал: мать сама не своя от волнения. Она отлично понимает, в какую опасность они все вляпались. Понимает и отец, вот только предпочитает ничего не замечать.

— Я добежала до римской дороги, а тебя уже и след простыл. Ты куда-то делся, а меня бросил одну-одинешеньку. Плохой Джек, плохой! А тут туман сгустился — да так быстро! Стемнело, и я испугалась! Это ты наколдовал, да? А папа говорит, колдуны, которые занимаются магией, потом пойдут в ад. А ты пойдешь в ад?

— В таком тумане я бы и дороги туда не сыскал, — буркнул Джек. Под ногами он почувствовал обочину.

А мгновение спустя увидел и Люси: девочка скорчилась на придорожных камнях. Он тронул сестренку за плечо, и та взвизгнула.

— Да это же я, — проговорил Джек, уворачиваясь от ее ударов.

— А зачем ты ко мне подкрался и меня напугал? — сердилась Люси.

— Да не подкрадывался я… ох, ну прекрати, хватит! Послушай, мне нужно сделать одно очень важное дело, а ты должна немножечко помолчать и посидеть тихо-тихо, как мышка.

— Я всегда молчу и сижу тихо-тихо, как мышка. Я могу часами держать рот на замочке. Папа говорит, что я его любимый, ненаглядный мышонок. Он рассказывал, что, когда я жила во дворце, злая волшебница превратила меня в мышку, но потом добрая фея превратила меня обратно.

— Как насчет немножко помолчать прямо сейчас? — оборвал ее Джек. Воздух вроде как всколыхнулся — или это ему просто померещилось? Может, ветер задул с моря… Это замечательная сказка. Я ее очень хорошо рассказываю. Папа говорит, я знаю много слов, больше, чем десятилетки…

— Шшш! — Джек увлек девочку в заросли папоротника.

— Тут мокро! — пискнула Люси.

— Тихо. Кто-то крадется по дороге, — шепнул Джек ей на ухо. — Может, чудовище, — добавил он.

Люси прильнула к брату и на сырость жаловаться перестала. Вдалеке послышались голоса. На таком расстоянии слов было не разобрать, но от одного этого звука у Джека волосы на затылке встали дыбом А в следующее мгновение, к вящему его ужасу, кто-то протрубил в охотничий рог. Совсем близко.

Люси попыталась спрятаться под Джекову рубашку. Мальчик покрепче прижал сестренку к себе, чувствуя, что она дрожит всем телом — впрочем, и его самого била крупная дрожь. Вдалеке пропел ответный сигнал.

— Hvad erPetta? — спросил кто-то так близко, что Джек едва не подскочил на месте. Послышались еще голоса — четыре или пять. Туман явно таял. Мальчик уже различал смутные очертания фигур: громадные, косматые существа тяжелой поступью шли по дороге. Негромко позвякивали мечи.

«Приди. Приди ко мне. Завесь воздух своими серыми покрывалами», — взывал Джек к жизненной силе, но сосредоточиться никак не удавалось. Темный ужас грозил поглотить его с головой. Это — волкоголовые. Они — настоящие. И они идут в деревню…

— Это рыцари? — шепотом спросила Люси.

— Нет. Тихо. — Джек подумал, что они надежно спрятаны в зарослях — даже безо всякого тумана. Они спасутся. Но как же отец с матерью? Как же Бард?

— А по-моему, рыцари, — не отставала Люси.

— Hvad? — насторожился один из чужаков. Шагнув к обочине, он вгляделся в заросли папоротника.

— Ekkert. Petta er bara karana, — откликнулся другой.

Слова очень походили на саксонский, родной язык Джека. В своей жизни ему доводилось слышать и чужие наречия: на деревенские ярмарки кто только не приезжал! Он слыхал валлийский, гэльский, пиктский, ну и латынь, разумеется, хотя говорить ни на одном из них не умел. Ведь с его собственным наречием они не имели ничего общего. А этот язык был почти такой же. Джек мог бы поклясться, что первый сказал: «Что такое?», а второй ответил: «Ничего. Просто кролик».

Люси беспокойно завозилась, и Джек крепче прижал ее к груди. Теперь воины на дороге просматривались вполне отчетливо: все как один — в плащах из овчины и в кожаных шапочках, прикрывающих длинные, светлые волосы. На поясе у каждого висели меч и секира. Один был еще совсем мальчишка.

Мужчины посовещались негромко, а потом — о чудо! — повернули вспять. Они не пойдут в деревню! Джек порывисто обнял сестренку.

— Они уходят! — шепнула та.

— Шшш, — зашипел Джек. Мальчишка обернулся и вновь пристально вгляделся в заросли.

— Komdu, Торгиль, — крикнул один из воинов.

— Это рыцари приехали отвезти меня в мой родной замок, — внезапно закричала Люси — Я здесь! Здесь! Вот она я!

— Ранга ег кап!пап! — завопил светловолосый мальчишка. Выхватив длинный нож, он прыгнул в кусты. Джек попытался сбить его с ног, но тот, рванув Люси за волосы, запрокинул ей голову и приставил нож к горлу.

В распоряжении Джека осталось лишь мгновение — одно-единственное мгновение! — на то, чтобы убежать, оставив Люси в руках берсерков. Но как можно?! Она ведь совсем маленькая и беззащитная. А он — ее брат. Победить в одиночку отряд закаленных воинов мальчик и не надеялся, но он всё равно останется с сестренкой, а там будь что будет. Хотя бы умрут вместе…