Море Троллей - Нэнси Фармер

А где, интересно, расположились на ночлег селяне? — гадал Джек, глядя, как среди нарисованных ветвей оживают нарисованные птицы. Неужто заснули под открытым небом, в сырости и холоде? Люси это не понравится. Этот ребенок вечно требует мягкую, теплую постельку. «Я — похищенная принцесса, — твердила она — А похищенным принцессам без постельки никак нельзя». Дома Люсины жалобы всех только умиляли — ну конечно, она ведь такая маленькая, такая хорошенькая! А вот в лесу отец с матерью, пожалуй, взглянут на ее нытье несколько по-другому.

И под легкое царапанье вороновых лапок о кровлю Джек уснул.

— Просыпайся! — позвал Бард. Джек рывком сел на постели. В дверь струился солнечный свет, и в первое мгновение мальчик было обрадовался. Но тут же вспомнил, что именно сейчас им позарез нужна плохая погода.

— Согреть овсянку, господин?

— Нет времени. Поедим холодную…

Джек с трудом выколупывал из горшка клейкую, вязкую, комковатую массу с «дымком» — а ведь не так уж и плоха, решил он про себя. По крайней мере, заполняет зияющую пустоту в желудке. Затем Джек размочил в сидре кусок сухаря.

— А ну, пошевеливайся! — прикрикнул Бард. — Берсерки, небось, над завтраком рассиживаться не станут.

«И ничего я не рассиживаюсь, — обиженно подумал Джек. — Просто я устал, и проголодался, а тут еще вкалываешь не покладая рук, пока жители деревни прохлаждаются себе в лесочке». Впрочем, мальчик знал, что несправедлив к односельчанам. Те, небось, растерянно жмутся друг к дружке, точно перепуганные овцы. Он однажды видел такое, когда стадо потеряло вожака вдали от дома.

Вздохнув, мальчуган устроился на земле рядом с Бардом и принялся призывать жизненную силу. На сей раз всё пошло куда легче. Земля и воздух тут же откликнулись — словно только того и ждали. Туман накатил так стремительно, что впору было испугаться. «А что если мы потом не сумеем его разогнать? — подумал про себя Джек. — Что если солнце никогда больше не засияет, а земля до скончания времен останется покрыта вековечным мраком?»

— Что не так? — тут же встрепенулся Бард.

Джек открыл глаза Налетевший с моря ветер рвал белесое марево в клочья. Тут и там в просветах синело яркое небо.

— Ты о чём задумался? — не отставал старик.

— Ну… ну, просто туман был такой густой, — запинаясь, пробормотал Джек. — Я испугался, что он, чего доброго, никогда больше не расступится.

— Мальчик, послушай меня! Жизненная сила пребывает в вечном движении, непрестанно меняя свой облик. Неизменна одна только смерть.

— Но если бы жизненная сила не двигалась… — Джек почувствовал, как откуда-то — непонятно откуда! — на него наползает темный ужас, — …тогда навеки воцарилась бы тьма. Вот отец рассказывал: когда грешников исторгают во внешнюю тьму, именно так оно и бывает.

— Молот и наковальня Тора, сохраните меня от Джайлзова бреда! — Бард воздел руки, словно приглашая бога-громовержца в свидетели этакой несусветной глупости. Вороны на крыше — как долго они, собственно, там просидели? — громко закаркали. Словно захохотали насмешливо.

— Но может быть… вряд ли, конечно, но вдруг… — размышлял про себя Бард.

— Что? — встрепенулся Джек.

— Тише, не ори Очень может статься, что она работает против нас Например, шлет свои помыслы за море. Впрочем, за далью вод ее воля заметно слабеет. Я не почуял ее колдовства, потому что чары эти были слишком слабы. На таком расстоянии ей подвластен разве что слабый разум.

— Э-эй, — напомнил о себе Джек.

— Но я ей покажу! Я воздвигну такой заслон, что она все свои гнилые клыки пообломает, ежели еще раз сунется. Вот! — Бард пошарил под рубашкой, извлек на свет подвеску на цепочке и надел украшение Джеку на шею.

Никогда прежде мальчик этой подвески не видел, и это при том, что он прожил бок о бок со стариком уже более года. Он поднес цепочку к глазам, и губы его сложились в изумленное «о». На гладкой и тяжелой золотой пластине красовался странный рисунок — ни дать ни взять солнечные лучи, пробившиеся из-за туч, вот только каждый лучик разветвлялся во все стороны, словно расцветающее деревце. А в следующий миг на глазах у Джека подвеска исчезла. Мальчик задохнулся от изумления. Настоящая магия! Ведь он по-прежнему ощущал на шее тяжесть золотого украшения.

— Это охранная руна, — пояснил Бард. — Я носил ее в Долине Безумия в Ирландии. Она помогла мне сохранить рассудок, когда все прочие его лишались. Оставь ее себе.

— Но господин… — У Джека на глаза вновь навернулись слезы. Никто и никогда не считал его достойным столь ценного дара Римская монета, отцовская находка, и то с самого начала предназначалась Люси. — А что если Фрит нападет на тебя?

— Не смей произносить ее имени! Стоит ее позвать — и она уже тут как тут, стрелой примчится! Обо мне не тревожься! — недовольно буркнул старик — Я за свою жизнь содрал шкуру не с одного чудовища. А теперь пойдем-ка состряпаем еще немножко туману.

Джек понятия не имел, что тому причиной — руна или просто-напросто радость при мысли о том, что его любят и о нём заботятся, но только внезапно он ощутил небывалый прилив сил. А еще — невыразимое счастье. Он призвал воды из недр земных. Он совлек с небес облака. Он почувствовал, как волглый туман, словно целуя, тычется ему в лицо, и как набухает от влаги его одежда. Волосы липли к голове, с подбородка капало, вода затекала в башмаки. Но он был весел и беспечен — что лягушка в пронизанной солнцем лужице.

Издалека послышался глухой кашель. Джек резко открыл глаза — и ничего не увидел. Мир разом погрузился в непроглядную тьму. На миг Джека охватила паника, но тут кашель раздался снова. Да это же Бард!

Пока Джек, позабыв обо всём на свете, творил свою магию, настала ночь — самая что ни на есть обыкновенная, темная и безвредная ночь. Призванный им туман оказался таким густым, что сквозь него не просачивался ни один звездный лучик. Джек на ощупь отыскал дверь дома. Кашель доносился оттуда.

В очаге тускло отсвечивал один-единственный уголек.

— Господин? С тобой всё в порядке? — позвал Джек шепотом Отчего-то заговорить в полный голос он не дерзнул.

— Я уже лег, — отозвался Бард.

Мальчик на ощупь добрался до низкой кровати. Коснулся лица Барда и, к вящему своему ужасу, почувствовал, что старик горит в лихорадке.

— Я разведу огонь, господин, и сготовлю тебе целебное питье.

— Славный ты мальчик, — едва слышно пробормотал Бард.

Не теряя ни минуты, Джек раздул угли, и вскоре в очаге уже заплясало пламя. Он согрел воды и добавил туда ивовой коры. А еще — кориандра, чтобы не так горчило. Рецепт этого снадобья он перенял от матери. Отцу не нравилось, когда мать учила Джека таким вещам Это всё бабьи хитрости, ворчал он, настоящим мужчинам они ни к чему, а добрым христианам, пожалуй что, и во вред. Мать же только улыбалась в ответ и продолжала наставлять сына.

— Фу! — Бард пригубил питье.

— Мама уверяет, что это снадобье как рукой снимает жар.

— Не сомневаюсь, что так. Но это вовсе не означает, что оно вкусное. — Старик осушил чашу. И тут же согнулся в приступе долгого, хриплого кашля. Джек не на шутку перепугался.

— Возьми обратно подвеску, господин, — закричал мальчик. — Ты нуждаешься в защите больше меня.

— Не могу, — с трудом выговорил Бард. — Раз отдав талисман, вернуть его уже невозможно. Как бы то ни было, я всё равно предназначал руну тебе. — Бард откинулся на подушку, и Джек укрыл его овчиной.

Мальчик пошарил в кладовке, что в глубине дома Стоит залить водой бобы, пусть отмокают. А утром надо бы пойти на берег ракушек пособирать. Как долго сумеют они продержаться на своих запасах, ведь на приношения из деревни больше рассчитывать нечего? И как бы узнать, когда волкоголовые люди уйдут?

Джек побросал в котел сушеный горох, лук, репу и оставил варево томиться на медленном огне Еще добавил кус копченой грудинки, лишь самую малость позеленевшей от времени. Запах еды сводил изголодавшегося мальчугана с ума — да только супу этому еще не один час вариться! Джек отыскал твердый как камень ломоть хлеба и, размочив его в сидре, наскоро перекусил.

Мальчик так устал, что то и дело спотыкался обо всё, что попадалось ему под ноги. Перед глазами плыло. Руки слепо шарили тут и там, промахиваясь мимо нужных вещей. И всё же Джек не забыл поджечь пучок мать-и-мачехи и оставил его тлеть на каменной полке рядом с постелью Барда. Целебный дым смягчит стариковские легкие…

Джек сам не помнил, как рухнул на постель. Вообще-то он не собирался ложиться, пока не принесет еще дров. Но тело его словно само по себе взяло и уселось на тюфяк, а тут и до полу оказалось рукой подать. Как бы то ни было, когда явилась Мара, Джек уже крепко спал, подложив под голову мешок с бобами.

Глава 9

Мара и всадник