Взбалмошная красотка - Хлоя Флеминг

Или поцеловать.

Или сначала поцеловать, а потом свернуть шею. Он часто дышал, а в глазах его горел какой-то новый, неведомый для нее огонь. Ди осторожно перевела взгляд на его чувственные губы и…

Раздался стук в дверь. Или это у нее зубы от страха стучат?

Линдон не отпускал ее. Входная дверь растворилась, послышалось шуршание. Вот дверь захлопнулась, и раздались шаги.

— Только не вздумай сбежать, — произнес Линдон сквозь зубы.

Его дыхание обожгло ее.

— Я… — Ди с трудом обретала дар речи. — Я и не собиралась…

— Привет, ребята! — раздался знакомый голос.

На пороге ванной появился Вейд Скоувил. Еще одна особь из семейства Скоувилов. Не насладиться зрелищем, представшим его глазам, значило проявить полнейшее пренебрежение к театральному искусству. Ибо перед его глазами была сцена, достойная если не Шекспира, то в крайней случае Мольера.

— Вижу, братишка, вы с Диком знакомитесь поближе!

— Больно много видишь, — прошипел Линдон, не сводя глаз с Ди. — Чего пришел?

— Хотел сообщить тебе последние новости о подрядчике. Он только что звонил. Ты уже ушел из конторы. Но ничего срочного.

— Вот и отлично. Проваливай.

— Боже, какие мы чувствительные! Самое интересное ведь только начинается.

— Вот именно. Пошел вон!

— А парням рассказать?

— Нет.

— Я так и думал. — Вейд вздохнул с притворным огорчением. Затем повернулся и, направляясь к выходу, добавил: — Ребята, только чур не драться! — И захлопнул за собой дверь.

— Итак… — Блеск в глазах Линдона не исчезал. — На чем мы остановились?

— Я… я все объясню, — выдавила из себя Ди. Но дальше слова не шли. Стоило ей взглянуть на его безумные глаза, блестевшие под иссиня-черными бровями, растрепанные волосы, сжатые кулаки, как во рту все пересохло. Она облизала губы, но это не помогло.

Линдон был вне себя от ярости. Ну и пусть! Да, она его обманула, но разве это не они с папашей подложили ей свинью — не захотели принять на работу? На каком основании? А на том, что она, видите ли, не мужчина, а женщина. И ладно бы сказали об этом честно, а то наврали, что вакансия закрыта. Мол, мы бы рады, но…

Так что нечего строить из себя оскорбленную невинность. Что он, черт побери, себе позволяет? Врывается в ванную, вытаскивает ее, можно сказать, нагишом из душа. И еще требует объяснений?

— Итак, ты будешь говорить или нет? — В его глазах сверкал огонь. — Выкладывай, какого черта ты сюда явилась? Или нет, погоди!.. — Он схватил ее за руку и, бесцеремонно втащив в свою комнату, швырнул на кровать. А сам уселся на край кровати и склонился к ней. Прямо как палач в пыточной камере. — Итак, принцесса Диана, как вы намерены выколотить из меня деньги?

Зря он приволок ее сюда. Так она, может, и стерпела бы, что он заявился к ней с визитом прямо в душ, но теперь уж нет! Теперь она ему покажет!

— Во-первых, меня зовут не Диана! — заявила она.

— Вот оно что! Гляди-ка! И как прикажете вас величать, красавица?

— Меня зовут Ди. Ди — и все.

Он удивленно взглянул на нее.

— Я уже говорила об этом вам и отцу, когда первый раз пришла наниматься на работу. Но вам-то плевать! Вы, видите ли, резюме не признаете! Вам подавай конкретику!

— Перестань валять дурака. Говори начистоту, что ты задумала?

— Что, например?

— Хочешь, чтобы я сказал? Пожалуйста! Пригласила шпиков, хотела спровоцировать кого-нибудь на изнасилование и загрести кучу денег? Или вчинить нам иск за дискриминацию по половому признаку? Валяй, признавайся! Это у тебя на уме? Еще бы! У Скоувилов денег куры не клюют. Пускай поделятся!

Ди рассмеялась ему в лицо.

— Я, может, и пригласила бы адвокатов. Только то, что ты вытащил меня из душа, на изнасилование не тянет. А что до иска по поводу дискриминации — это мысль! Надо будет подумать.

— Только попробуй! — По его тону было ясно, что Линдон Скоувил не из тех, кто шутит такими вещами.

— Думаешь, у меня кишка тонка? Да? Думаешь, я маленькая дуреха? Ни на что не способна, да?

— Да нет, кое на что ты способна. Обмануть моего отца, например. Чтобы он дал тебе работу. Работу, до которой ты не доросла!

— Как ты можешь судить, доросла я или нет? Ведь вы же не оставили мне ни малейшей возможности показать себя в деле!

— Не оставили, ну и что? Это наше право. — Линдон в упор смотрел на нее.

— Естественно! Ваше право не брать меня, потому что я женщина.

— Потому что ты не справишься.

— Ага, вот почему вы позвонили мне и наврали, что вакансия закрыта. — Тон Ди был полон сарказма. — Я, видите ли, не справлюсь. Ты, разумеется, это понял, едва меня увидев!

— Конечно. Я не первый раз принимаю людей на работу. И знаю, кто передо мной. Да, совсем забыл. Пока ты мылась, тебе звонили. Твой приятель. Некий Джо, если не ошибаюсь.

Этого Ди явно не ожидала. На мгновение в ее глазах промелькнул испуг. Неужели Линдон говорил со Скуластым Джо? И что тот ему сказал?

— Люди, с помощью которых вы рассчитывали достать деньги, отказались. У них какие-то проблемы. Так что придется вам поискать добычу где-нибудь еще.

Вот это да! Ди почувствовала, как почва уходит у нее из-под ног.

Итак, Фелтоны не купят у нее лошадей. Линдон Скоувил через минуту выставит ее пинком с ранчо. Все ее мечты пошли прахом. Спасти компанию отца от разорения не удастся.

А ведь когда он был на смертном одре, она торжественно поклялась ему, что во что бы то ни стало спасет ранчо и его обителей. Что никогда компания Моргана — и его дочери — не перейдет в чужие руки. Ведь он и его отец, дедушка Ди, потом и кровью создали свое предприятие. Пусть не очень большое, но это настоящая животноводческая ферма.

Итак, все ее усилия оказались тщетными. Ранчо пойдет с молотка за долги. А она может собирать свои пожитки и выметаться и отсюда, и из дома, который с детства привыкла считать своим.

Слишком много ударов сразу обрушилось на Ди. Давно сдерживаемые переживания прорвались сквозь плотину, которую она так долго сооружала. Слезы покатились по ее щекам, она склонила голову и зарыдала.

Линдон в растерянности остановился посреди комнаты. Конечно, в сложившейся обстановке можно было ожидать наводнения, но не так сразу.

Ди пыталась остановиться, но слезы сами собой ручьями катились из ее глаз. Платка у нее, разумеется, не было, пришлось вытираться прямо полотенцем, которым Линдон любезно позволил ей прикрыть наготу. Но что толку утирать слезы, когда имеешь дело с настоящим водопадом?

Ну вот, этого еще не хватает, подумал он. Теперь она плачет. А я вроде бы виноват. Нет, нельзя превращаться в тряпку. Нельзя позволить этой авантюристке себя разжалобить. Ей только этого и надо.