Собака от носа до хвоста. Что она видит, чует и знает - Александра Горовиц

Это очень по-человечески — ругать собаку за то, что она знакомится со своей новой соседкой, обнюхивая ее зад. Одна мысль о том, чтобы перенять этот обычай, нам кажется отвратительной. Но к делу это не относится: для собак чем ближе, чем лучше. Чужое вмешательство может встревожить их.

Чтобы воссоздать умвельт собаки, нам следует представить, что все объекты, люди, эмоции, даже время суток имеют отчетливый запах. Наш лексикон оказывается очень беден, если речь заходит об обонянии. Это предельно сужает наше представление о действительном разнообразии запахов. Возможно, собака понимает, что имел в виду поэт: «Прохладный запах влаги, грозы летучий знак…» (и, разумеется, «косточки в овраге»).[24]

Разумеется, не все запахи приятны — наряду со зрительным, есть и обонятельное «загрязнение». Несомненно, существо, видящее запахи, должно их и хранить в памяти. Когда собака спит или дремлет, вероятно, ее сны состоят из запахов.

Как только я начала учитывать важность запахов для Пумперникель, иногда мы стали выходить на прогулку, просто чтобы посидеть и понюхать. По пути мы останавливаемся у каждого места, к которому она выказывает интерес. Прогулка — самая удивительная, самая пахучая часть ее дневного расписания. Я не могу лишить Пумперникель этой радости. Теперь я иначе смотрю на фотографии моей собаки. Если раньше мне казалось, что она задумчиво смотрит вдаль, то теперь я почти уверена, что на самом деле она принюхивается к чему-то далекому и приятному.

Но больше всего я радуюсь, когда Пумперникель обнюхивает меня в знак приветствия и виляет хвостом. Тогда я утыкаюсь лицом ей в загривок и соплю в ответ.

Немота

Пумперникель сидит рядом и тихо пыхтит, уставившись на меня: она чего-то хочет. На прогулках она показывает, что мы забрели достаточно далеко и что она готова идти домой: Пумперникель прыгает, вертится на задних лапах и рвется обратно. Я включаю воду в ванной и с улыбкой поворачиваюсь к Пумперникель. Она опускает хвост и прижимает уши. Все это — разговор, пусть мы и обходимся без слов.

Есть нечто унизительное в том, чтобы называть животных нашими «бессловесными друзьями», или в том, например, чтобы говорить о «совершенном недоумении» либо «немоте» собаки. Это привычное восприятие собак как животных, которые не способны ответить нам «по-людски». Изрядная доля собачьей притягательности объясняется приписываемой им эмпатией. И все-таки эти характеристики кажутся мне ошибочными по двум причинам. Во-первых, дело не в том, что эти животные якобы хотят говорить, но не могут, — это мы хотим, чтобы они говорили, но ничего не можем поделать с их немотой. Во-вторых, большинство животных, в том числе собаки, отнюдь не безъязыко и не молчит. Собаки, как и волки, общаются при помощи глаз, ушей, хвоста, поз. К тому же они вовсе не молчат, а визжат, рычат, урчат, скулят, стонут, лают и воют, — и все это уже в первые недели жизни.

Собаки разговаривают. Это неудивительно; гораздо удивительнее то, что их коммуникационный репертуар очень богат. Собаки говорят друг с другом, с вами, с шумом по ту сторону запертой двери или в траве. Это чувство нам знакомо: осуществлять коммуникацию — значит вести социальный образ жизни; именно так и поступают люди. У псовых, которые не живут стаями, например, лис, круг тем для «беседы» куда более ограничен. Даже звуки, издаваемые лисами, указывают на их склонность к одиночеству: они разносятся далеко. Собаки же способны как рычать, так и шептать. Вокализация, запах, поза и выражение морды — все это помогает общению с другими собаками. И с нами, если мы умеем слушать.

Два человека, беседуя, гуляют по парку. Они с легкостью переходят от разговора о приятной погоде к обсуждению власть имущих, от изъявления любви — к воспоминаниям о минувших признаниях, а потом один предупреждает другого, что прямо по курсу — дерево. Все это собеседники проделывают, в первую очередь изменяя форму рта, положение языка, вдыхая и выдыхая воздух, сжимая и разжимая губы.

Параллельно идет и другой разговор: во время прогулки их собаки могут ссориться, клясться в дружбе, ухаживать друг за другом, утверждать свое превосходство, отвергать авансы, спорить из-за палочки или заявлять о преданности своему хозяину. У собак, как и у других животных, есть множество методов коммуникации, для которых не требуется речь. Ее удобство бесспорно; мы общаемся при помощи сложного, насыщенного символами, языка, и ничего подобного у животных нет. Но иногда мы забываем, что даже «безъязыкое» создание способно болтать без умолку.

Животные обладают развитыми системами коммуникативного поведения, позволяющими адресанту, то есть говорящему, передавать информацию реципиенту, то есть слушающему. Это и есть минимальные требования к коммуникации. Информация может не быть важной или хотя бы интересной, хотя у животных это маловероятно. Коммуникация далеко не всегда осуществляется так, что люди могут подслушать что-либо: гораздо чаще животные общаются при помощи языка телодвижений (в разговоре участвуют конечности, голова, глаз, хвост или тело целиком), мочеиспускания и дефекации, а иногда даже меняя цвет или размер своего тела.

Мы можем заметить процесс общения, если одно животное производит какие-либо звуки или действия, а другое на них реагирует, изменяя свое поведение. Информация передана. Но, поскольку мы не знаем языка пауков или, скажем, лемуров (хотя исследователи и пытаются их изучать), то упускаем суть сказанного. Животные невероятно болтливы. Естественнонаучные открытия в последние сто лет показали, насколько разнообразны их «разговоры». Птицы щебечут, свистят, поют — как и горбатые киты. Летучие мыши издают высокочастотные щелчки, а слоны, напротив, трубят. Танцуя, медоносная пчела «рассказывает» о расстоянии до источника нектара, его качестве и направлении полета; зевок обезьяны символизирует угрозу. Мерцание жука-светляка указывает на его видовую принадлежность, а яркая окраска некоторых лягушек-древолазов предупреждает об их ядовитости.

Мы, люди, в первую очередь замечаем коммуникацию того типа, который ближе всего к человеческой речи, — разговор вслух.

На улице гремит гром. Уши Пумперникель — бархатные висячие треугольники — приподнимаются. Голова подается вперед, взгляд устремлен на окно — Пумперникель идентифицирует звук: нечто пугающее. Уши плотно прижимаются к черепу, как бы затем, чтобы приглушить звук. Я бормочу что-то утешающее и наблюдаю за ее ушами, ожидая реакции. Кончики обмякают, но Пумперникель по-прежнему напряжена и продолжает крепко прижимать уши, спасаясь от грохота.

Люди, с их не особо примечательными ушами, могут позавидовать собакам. Собачьи уши представлены в огромном количестве вариантов: необычайно длинные и похожие на лопасти; короткие, мягкие, островерхие; обрамляющие морду. Уши могут быть подвижными и жесткими, треугольными и закругленными, висячими и стоячими. У большинства собак наружное ухо (видимая его часть) очень подвижно: так звук быстрее попадает во внутреннее ухо. Практика купирования ушей, долгое время предписываемая многими стандартами пород, теперь стала менее популярна. Хоть и считается, что эта мера сокращает риск инфекционных заболеваний, она может иметь непредсказуемые последствия для слуха собаки.

Собачьи уши — в том виде, какими они созданы природой, — предназначены для улавливания определенных типов звука. К счастью, эти звуки частично совпадают с теми, которые мы сами можем слышать и воспроизводить; если человек скажет что-нибудь, звук достигнет барабанной перепонки собаки, сидящей рядом с ним. Мы воспринимаем звук в примерном диапазоне от 20 Гц до 20 кГц — от гудения самой длинной органной трубы до очень тихого писка.[25] Чаще всего мы напрягаем слух, пытаясь расслышать звуки частотой от 100 Гц до 1 кГц (частота обычной речи).

Собаки слышат то же, что слышим мы, и еще кое-что. Они способны различать звуки частотой до 45 кГц, то есть выше, чем в состоянии уловить человеческое ухо. Этим объясняется «магия» собачьего свистка, который будто бы не издает никакого звука, но тем не менее все собаки в округе настораживаются. Мы называем такой сигнал ультразвуковым, поскольку он выходит за пределы нашего слухового диапазона. Однако этот звук слышат многие животные. Не думайте, что, кроме звука собачьего свистка, в этом участке собачьего слухового диапазона царит тишина. Обычная комната наполнена высокочастотными звуками, которые прекрасно различают собаки. Думаете, что утром в вашей спальне, когда вы просыпаетесь, стоит тишина? Кварцевый резонатор в электронных часах постоянно издает звук, улавливаемый собачьими ушами. Псы способны расслышать крысиный писк за стеной и шуршание термитов внутри стены. Посмотрите на флуоресцентную лампочку — собака, в отличие от вас, вполне может услышать ее гудение.