Преследуя нас (ЛП) - Мэйсен Кэт T.

— Ты думаешь, я этого не знаю? Финн, я не выбирала это… То есть, в конце концов, это был мой выбор, но было невозможно отодвинуть на второй план то, что я чувствовала к нему, и я думала, что он тоже это чувствует.

— Чарли, он парень, он думает только своим членом.

— Нет… это неправда. А как насчет тебя?

— Ну, я думал о своем члене, когда мы занимались сексом. Да, я знаю, хотя мой член ни хрена не мог следовать указаниям.

Я рассмеялась впервые за месяц, и смех усилился до такой степени, что люди в наушниках обернулись, чтобы посмотреть на меня, но я не могла остановиться. Это было облегчение, в котором я нуждалась, а Финн просто сидел и смотрел на меня, слегка забавляясь и в равной степени обижаясь на мою способность так смеяться над его жалким членом.

— Ну и дела, Чарли… Я знаю, что это было не очень, но… ай, — пожаловался он.

— Прости…, — я засмеялась сильнее, — Я вспомнила, как ты искал дыру…

— Да ладно, Чарли, это случается с лучшими из нас.

— И ты сказал, ты уверена, что это твоя вагина? — прорычал я.

Его ухмылка расширилась, и его плечи неконтролируемо дернулись, его смех вырвался наружу, когда он вспомнил этот момент.

— Ну, я не думал, что в первый раз мы должны делать это через заднюю дверь. Господи, Чарли, я был безнадежен. Если тебя это утешит, я стал лучше, намного лучше, — утверждал он, взмахнув бровями.

Когда я перевела дыхание, смех замедлился, и я улыбнулась Финну. Он был огромной частью моей жизни, которая больше не будет в пяти минутах ходьбы по дороге, и поэтому слезы падали, и он непременно притягивал меня к себе, а я прижималась к его груди.

— Эй, послушай меня. Я знаю, где сейчас дыра. Джен может это подтвердить.

— Финн…, — тихо выругался я.

— Я знаю, Чарли, у нас не будет таких моментов, но ты всего в пяти часах полета на самолете. Мы все еще можем звонить друг другу каждый день, и ты будешь надирать задницу в колледже и заставлять меня гордиться тобой. Я знаю, что ты сможешь это сделать. Тебе нужно двигаться дальше. Я знаю, что ты любила его, но ты должна признать тот факт, что он выбрал свою жизнь, и она была без тебя. Тебе восемнадцать, Чарли, там еще много парней, и теперь твоя очередь разбивать их сердца.

— Я могу это сделать, — напевала я про себя, — Ты прав, мне восемнадцать. Это была просто моя первая любовь, и мне предстоит столько всего испытать в колледже. Я забуду о нем… не так ли?

— Может быть… может быть, нет. Но я уверен, что даже если ты не забудешь о нем, найдется кто-то другой, кто собьет с тебя спесь и будет знать, где твоя дырочка, — он засмеялся.

— Я люблю тебя, Финн. Лучшего лучшего друга я и желать не мог.

— Я тоже тебя люблю, Чарли. Всегда буду.

Он крепко обнимал меня, пока не прозвучало объявление о последней посадке. Прощаясь, я поняла, что это не навсегда, и Финн всегда будет частью моей жизни, как и Алекс. Когда в голове немного прояснилось, мне пришло в голову, что Алекс действительно была моей первой любовью, о которой читаешь в романтических романах. Все, что я чувствовала, было по учебнику — скорбь о потере того, что у нас было, и хотя я не желала такого конца, я смогла на мгновение поверить, что могу оставить это позади.

Все, что у меня было, это воспоминания. Он исчез — куда, я понятия не имела — и поэтому я села в самолет с проблеском надежды, что на другом конце страны я снова найду Чарли Мейсон, потому что я скучала по ней.

Я скучала по той девушке, которой была раньше.

Десятая глава

Лекс

Настоящее

Я грубо кашляю, словно проглотил кучу бритвенных лезвий.

Мои глаза плотно закрыты, и я не в состоянии игнорировать огонь, когтями впивающийся мне в горло. Воды, мне нужна вода. Я с трудом открываю глаза, и свет ударяет в сетчатку. Что, черт возьми, со мной не так? Я оставляю попытки и зарываю голову под подушку, чтобы снова заснуть.

Попытка номер два — на этот раз я делаю это медленно.

Когда я открываю глаза, яркий свет снова обжигает. Это гребанное солнце. Я натягиваю простыню над головой, чтобы заслонить свет. Что-то не так на моей коже.

Я плотнее притягиваю простыню к себе. Что это, черт возьми, такое? Она мокрая и липкая. Мои глаза все еще закрыты, но я чувствую, как она прижимается к моему туловищу. Я опускаю руку вниз в поисках этой странной вещи, раздражающей меня, скребу ладонью по телу, пока не нахожу ее в районе грудной клетки. Сжимая его в руках, я подношу его к глазам.

Это презерватив.

Черт!

Пораженный открытием, я безвольно сажусь и смотрю на этот кусок резины, результат моей боли. Я крупно облажался! Что, блядь, я натворил?

— Хорошо, что ты проснулся.

Звук голоса заставляет меня подпрыгнуть. Я не один.

— Что ты здесь делаешь?

— Полагаю, ты ничего не помнишь о прошлой ночи?

Я напрягаю свой мозг, пытаясь вспомнить, что произошло. Я так много выпил — очень много. Всю бутылку виски и даже совершил набег на мини-холодильник в гостиничном номере.

В холле отеля я увидел Викторию и потащил ее в свой номер. Я помню, как пронзительно звучал ее голос, когда она расстегивала мою рубашку и проводила руками по моей груди. Она бормотала слова вроде наконец-то я получу кусочек тебя и прочее грязное дерьмо, но потом все стало размытым, и я думаю, ну, надеюсь, я отключился.

Я потираю лицо, желая избавиться от этого: — Что я сделал?

— Что, по-твоему, ты сделал?

— Пожалуйста, скажи мне, что я этого не делал?

Это может повлиять на мой бизнес. Виктория будет иметь то, что будет стоять у меня над душой до конца жизни. Как я мог быть таким невероятно глупым?

— И почему ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что ты этого не делал?

— Потому что… потому что…, — я не могу произнести ее имя. Оно все еще слишком сырое. Я сказал ей, что с меня хватит, но действительно ли с меня хватит, или это какой-то мини-перерыв? Я не знаю правильного ответа, но я знаю достаточно, чтобы не ставить под угрозу что-либо в будущем из-за того, что я был пьян и наебнулся, и я имею в виду большой гребаный срок.

— Просто скажи мне, хорошо?

— Нет, не скажу, — уверяет меня Кейт, — Я остановила это.

— Ты остановила это? — спросил я, шокированный и сбитый с толку ее комментарием.

— Да. Я знала, что ты будешь сожалеть об этом, поэтому время требовало решительных мер.

— Что ты сделала?

Меня охватывает беспокойство, но я также чувствую облегчение от того, что ничего не случилось. Это был мой чертовски удачный день, что бы там ни было, что спасло меня.

— Я позвонила Эрику.

— Что ты сделала?

— Я позвонила Эрику. Он встретился со мной, и мы получили доступ в твой номер. Виктория была вокруг тебя, и, ну, она сказала нам отвалить, но мы отказались. Если это означало, что нам придется сидеть здесь и смотреть, то так тому и быть.

— А потом?

— Она сказала «хорошо, смотрите», я полагаю, пытаясь вызвать наш блеф, и мы так и сделали. Ты даже сказала мне, что я могу присоединиться, если захочу, но Эрику нельзя.

Я зарылась лицом в свои руки: — Мне так жаль, Кейт.

— Извинения приняты, — неловко заявляет она, — Ну, она разозлилась и поняла, что мы никуда не уйдем, поэтому накричала на нас, а потом, наконец, собрала свои вещи и ушла.

— А презерватив с…, — мне немного неловко, я не хочу произносить это слово при ней, но я думаю, что все чувство профессионализма вылетело за дверь с криками и пинками прошлой ночью, — Это… эм, вы знаете, что внутри?

— О, это просто кокосовый сок. Эрик подумал, что тебе нужен урок. Давай, понюхай.

— Я поверю тебе на слово.

Сидя там, я вздохнул, что Кейт снова спасла положение. Я не мог не чувствовать себя неловко из-за того, что я был без рубашки, когда она сидела напротив меня. Она, должно быть, тоже это почувствовала, бросив мне футболку «Янки», которую я с удовольствием надел.

— Кейт, я мог облажаться по-крупному, — говорю я едва ли выше шепота.

— Да, ты мог. Я знала, что ты будешь сожалеть об этом, и Чарли никогда в жизни не простит тебя за это, несмотря на то, что вы не вместе.