Преследуя нас (ЛП) - Мэйсен Кэт T.

Я поднимаюсь к ее квартире и стучу в дверь. Элайджа открывает дверь, но когда он видит меня, на его лице появляется паника. Я не могу его винить, я знаю, что выгляжу как дерьмо. Просто есть вещи, которые макияж не может скрыть.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает он, оглядываясь назад в гостиную.

— Пришла на примерку. Видимо, я похудела, и Невеста говорит, что мне нужно потолстеть, чтобы снова влезть в платье.

— О, точно, примерка. Разве ты не должна была быть здесь после восьми? — он снова оборачивается, на его лбу выступают бисеринки пота.

— Да, но я должна встретиться с Уиллом сегодня вечером, так что я надеялась закончить все пораньше. Элайджа, ты в порядке? Я застал тебя в середине чего-то?

О Боже! У Элайджи была интрижка, отсюда и паника? Мне серьезно нужно прекратить смотреть «Дерзкие и красивые».

— Подожди секунду, Чарли…, — он выбегает из комнаты, оставляя меня ждать, озадаченную его странным поведением. Проходит совсем немного времени, прежде чем я слышу знакомый голос. В панике мое тело замирает. Я не могу пошевелиться, не могу убежать, как мне так отчаянно хочется.

Черт! Это он.

Я не хочу быть здесь, но уже слишком поздно. Его голос все ближе и ближе. Повернув за угол, наши глаза встречаются на кратчайшие секунды. Его взгляд застывает, как зимний лед, лишая меня тепла, которое распространяется по мне каждый раз, когда наши взгляды встречаются.

Адриана тоже паникует и спрашивает, почему я так рано. Я объясняю свои планы на вечер, и через мгновение он прощается с ними, игнорируя меня, и выходит за дверь.

Он выглядит потрясающе красивым.

И я так по нему скучаю.

У меня сводит живот, когда я понимаю, как легко он меня игнорирует. Он действительно закончил, и этот проблеск, маленький лучик надежды, вышел за дверь вместе с ним. Я осталась стоять здесь, сохраняя хоть каплю достоинства.

— Чар… давай выпьем кофе перед примеркой, — предлагает Адриана.

— Когда ты сказала кофе, ты имела в виду водку, верно?

Она смеется, когда мы проходим на кухню. Я сажусь за маленький круглый столик, бесцельно листаю свадебный журнал, который лежит передо мной, пока она запускает кофеварку. Все фотографии — одно большое пятно. Мне нужно отвлечься, что угодно, лишь бы не вспоминать, как он выглядит, как он отказался от меня, снова.

— Мы не будем о нем говорить.

— Спасибо, — это все, что я могу сказать.

Вручив мне чашку дымящегося кофе, она ведет меня в комнату для гостей, где я переодеваюсь в платье. Я не могу удержаться, чтобы не посмотреть на костюмы, висящие на вешалке, особенно на тот, в котором была надпись — Лекс.

— Адриана, когда ты действительно поняла, что Элайджа — тот самый?

Она вынимает булавки изо рта и кладет их обратно в свою коробку для шитья: — Думаю, это был мой первый год в колледже. То есть, да, я всегда мечтала выйти за него замуж. Уверена, ты помнишь, как много я говорила об этом на нашем выпускном курсе.

Я киваю с улыбкой: — Да, ты говорила.

— Я, конечно, любила его, но ты же знаешь, это была старшая школа, и мне было всего восемнадцать. Потом первый год в колледже был тяжелым. Мы были порознь, и я потеряла тебя. Лекс ушел в себя, и я действительно чувствовала себя одинокой. Я завела несколько друзей в кампусе, и там был один парень, Мэтью. Он был замечательным, типичный спортсмен колледжа, милый и отличный друг, — она улыбается воспоминаниям, а затем продолжает: — Однажды он сделал шаг, и я замерла. Я не воспринимала его таким, и я извинилась, что произвела на него неправильное впечатление. Естественно, будучи отличным парнем, он все понял, но потом я спросила себя, что заставило меня остановиться. И тогда я поняла, что Элайджа был единственным, кто когда-либо целовал меня, единственным, кто когда-либо прикасался ко мне, и я не хотела, чтобы это изменилось. Я знала, что хочу его до конца жизни, но для того, чтобы сделать предложение парню, нужны яйца.

— Ты сделала предложение Элайдже?

— Нет, хотя я была близка к этому. Он сделал предложение мне. Это был наш второй курс колледжа, и он изучал искусство. Я никогда не видела его работ, потому что для него это было очень личное. Однажды он пригласил меня поужинать в его комнате в общежитии. Не самая романтичная обстановка, но, конечно, он украсил ее миллионом свечей. В любом случае, он сказал, что хочет показать мне свое задание — это должно было быть что-то, что захватит вас. Он отдернул занавеску, и там была черно-белая картина. Это была я.

— Но дело в том, что это выглядело так знакомо, сцена, а потом он сказал мне, что это было, когда мы сидели у озера и смотрели на восход солнца. Мы никогда не фотографировались в то время, но он сказал мне, что уже тогда знал, что любит меня, и этот образ навсегда останется в его памяти. Я, конечно, была тронута, но меня привлекло то, что на портрете, где я сижу у озера, было что-то другое. На картине было обручальное кольцо. Оно выделялось, потому что все было черно-белым, но кольцо… оно было золотым. Я начала плакать, а потом он встал на одно колено и попросил меня выйти за него замуж.

— Боже мой, Адриана. Это так мило, — я подавила слезы, грозящие упасть, — Вы, ребята, родственные души, вы же знаете это, верно?

— Я бы не вышла за него замуж, если бы сама так не думала, — она усмехается.

— Ты заслуживаешь только самого лучшего… Я действительно имею это в виду.

Вздохнув, она сочувственно смотрит на меня: — В конце концов, Чар, все получится. Я обещаю тебе.

***

Уже далеко за полночь, когда я забираюсь в постель этой ночью. Примерка прошла хорошо, и, по словам Адрианы, я сбросила несколько килограммов. Не то чтобы мне нужно было напоминание о том, почему мои джинсы свободно сидят на талии.

Пока я лежу одна в постели, мысли продолжают мучить меня, особенно то, как Лекс игнорировал меня. Его лицо сегодня вечером, то, как он избегал смотреть на меня, то, как он не мог сказать мне ни слова, заставило мой желудок сжаться. Образы, воспоминания о том, как мы стояли в беседке и говорили «да», он был моим мужем, и было чертовски больно, что он забыл об этом. Теперь что? Нам разводиться? Аннулировать брак? Было ли оно действительно действительным?

Уже вторую ночь я плачу во сне.

Большую часть недели я провела с Уиллом, отвозила его в школу, забирала из школы, водила в парк, музей, библиотеку, практически побывала во всех уголках Манхэттена. Никки уговаривает меня взять недельный отпуск, поскольку мои дела затихли, и я с радостью принимаю перерыв, ища любое отвлечение, чтобы пережить это трудное время.

Несмотря на утомительную неделю, в течение которой я увидела все возможные достопримечательности, я не могу избавиться от плохого самочувствия. Я почти не сплю и просыпаюсь в горячем и холодном поту. Я виню свою пьянку в том, что моя иммунная система получила сильный удар.

Рвота не прекращается, поэтому я списала все на желудочную инфекцию Уилла. Он подхватил его в начале прошлой недели, и я была рядом с ним, когда он был заразен. Даже в своем болезненном состоянии я пытаюсь провести какое-то время в офисе, пока Никки не отправляет меня домой, не желая, чтобы остальные сотрудники заразились. Когда я пытаюсь возразить, она достает политику охраны здоровья и безопасности нашей команды, с которой я не могу спорить.

Во вторник мне сказали, чтобы я даже шагу не ступала в офис. Я ненавижу оставаться дома одна. Это дает мне слишком много времени для размышлений. К среде я схожу с ума, и мне не становится легче.

Сидя на диване в уверенности, что у меня какая-то смертельная болезнь, я решаю потащить свою жалкую задницу в аптеку. У меня закончились Pepto-Bismol и Advil, и мне нужно что-то более сильное, чтобы побороть то, что со мной не так.

Одетая в треники, с сумочкой в руках, я жду фармацевта, который занят разговором с дамой, которая выглядит так, будто вот-вот родит слона. Я полуулыбаюсь ей, когда она потирает живот, жалуясь фармацевту на ужасную изжогу.