Тройная радость - Морин Чайлд

– Вы залезли в мои записи?

– Да, и если ждете извинения, не дождетесь.

Она пронзила его взглядом, но Кон не отступил от бушевавшей в нем чистейшей ярости. Темно-карие глаза излучали жар, несмотря на холод в голосе.

– Вы заботитесь о моих детях, и я должен быть уверен, что делаете это, как надо. Как оказалось, у вас плохо получается.

– Неужели? До сих пор я как-то справлялась. Дети в полном порядке. И вы это знаете. Они сыты, они счастливы, они любимы. – Она вдруг оцепенела, расправила плечи и вскинула подбородок. – Все четверо, включая меня, прекрасно существовали. Вы хотите платить алименты, я счастлива взять их и употребить на пользу детям. Но мне не нужна ваша помощь в управлении моим бизнесом. И не стоит лезть в нашу жизнь.

Коннор втайне восхищался ее гордостью. Хотя и не собирался обращать на нее внимание. Одно дело быть гордой и совсем другое – упрямой. Слишком упрямой, чтобы признать правду.

– Конечно, нуждаетесь, и прекрасно это понимаете. Поэтому и обратились ко мне. Дело не только в деньгах. Вы вгоняете себя в могилу, пытаясь сделать все самостоятельно. Вы накапливаете счета, и не имели хорошо оплачиваемой работы с тех пор, как привезли детей.

Она покраснела, но опять не смущение, а гнев окрасил ее щеки румянцем.

– Признаюсь, мой бизнес немного пострадал, когда в доме появились дети. Но это было в самом начале. Приходилось отказываться от заказов и почти все время проводить с ними. Они были травмированы, хотя откуда вам знать, если вы при этом не присутствовали, – потому что они потеряли дом и родителей. Недели ушли на то, чтобы они привыкли и почувствовали себя в безопасности.

Она злобно смотрела на него, и эти глаза были чертовски притягательны.

– Тогда мне пришлось все выносить в одиночку. И главным для меня были они. Мне очень жаль, если считаете, что мой бизнес не так хорошо идет. Но теперь, когда дети устроены, я снова беру заказы и…

– Дни рождения и годовщины свадьбы, – перебил он. – Не слишком высоко оплачиваются.

Она опустила глаза и, зачерпнув овсянку ложкой, отправила в жадный ротик Сейджа.

– Никакая работа не может быть слишком ничтожной, – сухо заметила она. – Кроме того, один заказ ведет к другому. Слухи о кейтерерах передаются из уст в уста и…

– Признайте, Дайна, вы тонете, держитесь за свинцовый шар и пытаетесь выплыть на поверхность.

– Прошу вас не перебивать меня!

– Признайте это, – потребовал он. – При такой скорости вы никогда не достигнете вашей цели. Не откроете ресторан. Черт, да вам повезет, если удержите на плаву ваш бизнес до конца года. А когда он окончательно потонет? Тогда что? Есть у вас запасной план? И был ли вообще какой-то план?

По глазам он понял, что она не может переспорить его, но все же попытается.

– Эти дети никогда не будут страдать. – Она не сводила с него глаз, мысленно требуя поверить ей. – И не важно, что мне придется для этого делать: они никогда ни в чем не будут нуждаться.

– Это я знаю, – тихо ответил он, ставя на стол мисочки с нарезанными бананами и дожидаясь, пока она повернется к нему лицом. Безраздельно завладев ее вниманием, он сказал: – Я дам вам двести пятьдесят тысяч долларов за передачу опеки над детьми. Прямо сейчас. Сегодня.

И тут же увидел, как в ее взгляде недоумение сменилось яростью, прежде чем она взорвалась в безумном приступе бешенства:

– Вы смеете предлагать мне деньги? Вообразили, что можете меня купить? Что я продам свою семью?!

Она медленно встала, с таким трудом, словно в ее теле ныла каждая косточка. Дети с любопытством наблюдали за ней. Они не плакали, потому что Дайна даже в гневе говорила шепотом, отчего ее ярость казалась еще сильнее, чем если бы она кричала.

– Возьмите деньги и откройте ресторан, о котором так мечтали. Осуществите эти мечты. Я предлагаю вам выход из финансовой пропасти, в которую вы катитесь.

– Осуществить мечты, продав детей? Вы действительно так низко меня цените?

– Вовсе нет, – вкрадчиво возразил он, отказываясь ввязываться в ссору. – Думаю, что вы сообразительны, умны и достаточно мудры, чтобы распознать истинную возможность, когда она возникает.

Она поперхнулась смехом.

– Думаете, мне нужны ваши деньги?

– Это вы подали на меня в суд, требуя алиментов, – пожал он плечами.

– Для них, – отрезала она. – Не для меня! Боже, вы просто невероятны! Если я подала в суд, по-вашему это означает, что готова продать себя?

Он пожал плечами, не давая знать, что доволен ее реакцией. И удивлен. Немногие люди отказались бы от четверти миллиона, по крайней мере не обдумав ответ.

– Вы, богатые люди, все одинаковы. Миром правят деньги. Возможно, это правда в вашей вселенной. Но не здесь, в реальности. Я ничего от вас не хочу. Я сама выбираю свой путь, и всегда выбирала. Мой бизнес – это только мой бизнес-план.

– Ваш бизнес, – возразил он, медленно поднимаясь, – стал моим, когда вы стали опекуном моих детей.

Он бы позволил ей рвать и метать, но она должна понять его, даже если он будет повторять это по десять раз на дню.

– Вы были всего лишь донором спермы, – фыркнула она. – Вы не отец.

Все в нем словно застыло. Слова, которые она практически выплюнула в него, повисли между ними в воздухе уродливым комом грязи.

– Вам необязательно говорить это мне, – тихо и жестко сказал он. – Вы знаете, что сделали со мной Джеки и ваша сестра. Знаете правду.

Она скрипнула зубами и громко выдохнула:

– Прекрасно. Вы правы. В этом. Мне не стоило такого говорить. Но вы не правы во всем другом. Я не хочу от вас ничего, Коннор.

– В таком случае, вы первая женщина, у которой нет на меня планов. В чем тут дело?

– О чем вы? – озадаченно спросила она.

– Все мои знакомые женщины пытались использовать меня: мое имя, мои деньги. Мою семью.

Его эго было немного уязвлено таким признанием. Но он даст ей понять, кто здесь главный!

– Думаете, у вас проблемы с богатыми парнями? Так как бы вам понравилось, если бы все, кого вы знали, рано или поздно подбирались к вам с протянутой рукой? Джеки была единственной, кто не пытался меня каким-то образом использовать. – Жесткий комок подкатил к горлу, но он все-таки выдавил: – И в конце концов она… и ваша сестра – тоже использовали меня.

Он не собирался так глубоко заглядывать в собственную жизнь. Все дело в Дайне, в ее гибнущем бизнесе и благоденствии тройняшек.

Прошло несколько секунд, прежде чем она заговорила:

– Ну… я не ваши знакомые женщины.

– Да, вы отказались от денег. Это уже что-то. Но, – добавил он, склонив голову набок и изучая ее, – может быть, вы просто хотите получить больше.

Он сам не слишком верил этому. Но почувствовал некоторое удовлетворение, когда она прищурилась: