«Огненное зелье». Град Китеж против Батыя - Владислав Стрелков

Когда мы въехали в ворота, я увидел на крыльце большого дома Волоша, Агафью и очень знакомого ратника.

Откуда я его могу знать? Знакомое лицо… задумался… нет, не помню, странно. Пока пригляделся к хозяевам.

Вот так сюрприз! Волош, он же Владимир Дмитриевич, то есть удельный князь собственной персоной. А я его еще мужиком кликал, это князя-то. Хорошо, что он меня тогда не слышал! И лицо… действительно, мы похожи, и почему я в первый раз это не заметил?

Одет князь, на мой взгляд, не по-летнему, но богато! На голове шапка с высокой тульей и меховой опушкой. На плечах плащ с запонью на правом плече. Под плащом рубаха с серебряным узором. На ногах сапоги зеленого цвета. У княгини Агафьи наряд не менее богат, а то и более, чем у князя, – шикарное шелковое платье, полностью скрывающее фигуру, с воротником золотого шитья, с подолом, окруженным золотым шитьем и жемчугом. На голове тоже шапка с небольшой, но узкой тульей и свисающими вниз нитями жемчуга.

Как радушные хозяева, княжья чета вышла на крыльцо встречать гостей. Что ж, посмотрим…

Сразу за воротами мы спешились. Телеги проследовали в глубину двора. К нам подбежали молодые парни и приняли наших лошадей. Я выразительно посмотрел на Кубина, тот понял мой взгляд и шепнул пару слов двум отрокам из нашей команды, те кивнули. Один парень направился к телегам, а второй снял мои сумы с налучьем, зачехленным карабином и подошел к нам.

Матвей Власович первым шагнул к крыльцу, следом я, за мной Демьян. Но, опережая нас, к крыльцу понеслась Софья Ильинична.

– Батюшка!

– Софья?! – удивился тот ратник и кинулся навстречу. – Ты как тут? Откуда…

Владимир Дмитриевич посмотрел удивленно на девушку и повернулся к нам. Брови его полезли вверх.

– Здрав будь, княже! – поздоровался Кубин.

– И ты здравствуй долгие лета, Матвей Власович, – кивнул в ответ князь, косясь на меня.

Во взгляде его читалось недоумение и тревога. Неужели он признал во мне своего двоюродника?

Тем временем Кубин обернулся и представил меня:

– Познакомься, княже, с боярином Владимиром Ивановичем.

Во дворе стало тихо, только слышалось бубнение Софьи, прижимающейся к ратнику. Князь буравил меня взглядом и хмурился, наверняка просчитывая варианты поведения. Надо будет при первой возможности сказать, что на его удел не претендую, можно будет даже поклясться, положа руку на Библию, сердце или просто словом. Наконец он принял решение:

– Что ж, здравствуй… боярин…

Имени не назвал. Не рады тут моему появлению. Ладно, посмотрим…

Владимир Дмитриевич посторонился, и вперед выступила княгиня Агафья с большим деревянным резным ковшом:

– Испейте, гости дорогие, с дороги квасу хлебного!

Кубин принял с поклоном ковш, приложился и сделал несколько глотков, затем передал его мне. Я посмотрел внутрь. Е-мое! Да тут литра три, а Старик отхлебнул всего-то чуть-чуть! Зараз я не пил столько. За спиной сопел Демьян, он парень здоровый, ему аккурат эта емкость за мензурку сойдет. Вдохнул побольше воздуха и начал пить шипучий квас. Но до чего он вкусен! Не то что в наше время, рецепт бы узнать. Влил в себя почти литр, и желание узнать рецепт исчезло, а с последующими глотками вовсе забыл напрочь. И тут вижу, что Демьян отошел и что-то тому знакомому ратнику тихо говорит на пару с девушкой. Пришлось пересиливать себя и допивать напиток. Слава Богу, что водки еще нет, а то налили б ее в этот тазик. Свалился бы тут у крыльца. Наконец я победно перевернул ковш. Кажется, правильно сделал, потому что князь крякнул одобрительно:

– Силен, боярин! Корец в треть ведра осилил!

Пошутили, что ли? Ну что ж, я тоже шутки люблю, только их надо тщательно продумать, чтоб не обидеть предков с черт знает каким чувством юмора. В голове слегка зашумело, местный квас градус имел, как у пива.

– Княже?! – это подошел тот ратник.

Владимир Дмитрич повел рукой:

– Это, гость дорогой, боярин Илья Демьянович из рода Гориных, сотник великого князя!

Вспомнил! Как имя произнесли, сразу вспомнил! И сразу легкий холодок проструился по спине. Не от страха, а от непонимания – вещих снов я прежде не видел. Это же тот ратник из кошмарного сна, в котором раз за разом, сражаясь плечом к плечу, мы погибали. Сначала он, Горин, затем я. Брат по битве, брат по вере, брат по пролитой крови.

Мы синхронно поклонились друг другу. Я промолчал, а боярин начал благодарить:

– Боярин, спасибо тебе за дочерь мою, из неволи поганской освобожденную! Долгие лета и милость Господа нашего!

– И тебе здравия! – ответил я. – Это долг наш боярский – Русь защищать!

– Что ж, славные речи! – сказал князь и показал рукой на дом: – Проходите, гости дорогие, в дом. Отобедайте с нами.

Вошли в просторную комнату. Кубин отцепил оружие и положил на лавку у стены, я тоже снял саблю. К нам подошел паренек и стал помогать снимать брони. Затем прошли к большому столу и сели.

– Сейчас стол соберут, а пока… – Владимир Дмитриевич сел напротив нас, – поведайте – какие вести есть?

– Плохие, Владимир Дмитриевич, плохие, – ответил Матвей Власович, – поганые вновь объявились. На меня с отроками напали вечером недалече. Отроков я в лес послал, чтоб утечь успели, а сам сплоховал, уже связанным очнулся. Дочь Ильи Демьяновича там увидел.

– Ведаю об этом, – кивнул князь. – Вчера степняки поганые на Полески налетели. Захара Демьяновича и смердов в куски порубили на поле, а всех молодок в полон увели.

– Господи! Спаси и помилуй! Прими их души.

– А по вечеру Полина Демьяновна и племянница Луша все побитые пришли, эту весть принесли. Я по поместным боярам гонцов послал, чтоб исполчались, и от обеда на поиск идти собирался.

– Как побитые, княже? – спросил Кубин.

– С виду целы, синяки на руках да малые порезы. Только у Полины плечо зело болит. Смотрели старые вои, говорят, перелом, но они не уверены. Нет у меня достойного балия.

Балий – это медик, что ли? Медподготовка у меня чуть ли не в подкорку вбита. Был такой у нашего начальства бзик – уметь помимо прочего провести хирургическую операцию при ранении…

Шучу, конечно, но оказать первую помощь могу вполне профессионально. Первое впечатление у князя не очень, может, так хоть симпатию заработаю.

– Княже, – подал я голос, – дозволь раны посмотреть. Есть у меня снадобья, что помочь могут.

Владимир Дмитриевич чуть подумал, затем сказал одному из парней, что за спиной у него стояли:

– Вот что, Емельян. Евдокии передай, как Полина Демьяновна и Лукерья проснутся, чтоб нас позвала.

– Исполню, Владимир Дмитриевич.

Парень с поклоном исчез. А Велесов спросил Кубина:

– Матвей Власович, а как же ты из полона-то вырвался?

– За это спасибо боярину Владимиру Ивановичу… – И Кубин поведал, как я лихо перебил всех степняков и отправил вражин в геенну огненную. В общем, стрелами я всех положил, только нескольких зарубил и одного в полон взял. И что на меч взял оружие и товаров всяких, умолчав про сундук с казной. А потом пленников освободил, даже накормил…

Агафья, что сидела тихой мышкой все это время, встрепенулась:

– Оставьте пока разговоры. Ешьте и пейте, вина я распорядилась поболе принести. Помянем убиенных.

Наконец обратили внимание на то, что было на столе. Глядя на заставленный стол, проще сказать, чего тут не было, чем перечислить, что есть. М-да, заморской икры не хватает да торта, пожалуй. Торт заменяло множество всякого печива. И это все натуральное, без консервантов и вкусовых добавок. Все достали ножи и стали накладывать себе на большие ломти хлеба кто что. Так, тарелок тут нет, вот вместо них и используют хлеб. Достал свой выкидной нож. На кнопку нажал, придержав лезвие рукой, чтоб не щелкнуло. Отрезал ломоть хлеба и наколол большой кусок вареного мяса. Добавил к мясу жареного рябчика. Пододвинул поближе миску с приправой. Неожиданно из-за спины появилась рука с кувшином и налила вина в большой бокал, похожий на кубок. Обернулся – сзади стоял парень, наливающий вино уже Кубину. Я отпил вина – недурно, вкусом похоже на аликанте.

Велесов поднялся с кубком в руках:

– Выпьем, бояре. Помянем всех, что живота лихован.

Поднялись и выпили стоя. Не успел служка наполнить бокалы, как Горин поднялся:

– За князя Владимира Дмитриевича, долгие лета!

Выпили, и шума в голове прибавилось. Похоже, выпитый квас смешался с вином. Налег на закуску.

– Княже, – вбежавший в комнату паренек поклонился, – Евдокия сказала, что Полина Демьяновна проснулась.

Мне пришлось сходить в комнату, где сложили оружие и сумы. Не доставая ранца из сум, нащупал аптечку. В ней у меня много чего имеется. Белая пластиковая коробка с красным крестиком в самом углу может привлечь излишнее внимание. В суме нашелся мешочек, не большой, но довольно просторный, чтобы открыть коробку не вынимая из мешка. Меня проводили в маленькую, по сравнению с остальными, комнату. Со мной в светлицу зашел Велесов, Горин и Кубин остались в коридоре. В углу стояла кровать, точней то, что я сначала принял за кровать. На широких полатях с матрацем, похожим на слоеный торт, собранный из соломенных тюфяков и меховых шкур, лежала женщина. В глазах ее стояла боль.