Жизнь Будды - Ашвагхоша

И без пристрастья реченья,

Я принимаю советы,

И да свершатся они.

Факел в ночи да взнесу я,

В месте идя вероломном,

Челн да пройдет через море,—

Будь это так и сейчас.

Но, сомневаясь, дерзаю

Высказать эти сомненья,

Как победить, вопрошаю,

Старость, болезни и смерть?»

Арада Рама, услышав,

Что вопрошает царевич,

Сутры и Састры напомнил,

Путь ускользнуть изъяснил.

Молвил: «О юноша славный,

Столь высоко одаренный,

Видный столь явно средь мудрых,

Выслушай, что я скажу,—

Речь о скончании смерти.

Пять их — природа, измена,

Старость, рожденье и смерть,—

Пять этих свойств, надлежащих

Всем и всему в этом мире.

Без недостатка — природа

И, по себе, без пятна.

Переплетенье природы

В пять — сочетанье великих,

Пять составных в сочетаньи —

Власть восприятья дают.

Власть восприятья — причина

Той мировой перемены:

Форма, и звук, и порядок,

Вкус и касанье — их пять.

Это предметы суть чувства,

Что называется дхату,

Руки и ноги — дороги,

Их же корнями зовут.

Действия — путь пятикратный,

Пять их — корней для свершенья:

Око, и ухо, и тело,

Нос и язык — путь ума.

Разума корень — двоякий:

Он — вещество и разумность;

Узел природы — причина,

Знающий это есть Я 18.

Капила, Риши, а также

Те, кто их путь соблюдает,

Душу в основе увидя,

Мудрую вольность нашли.

Свойство постигнув рожденья,

Старости дряхлой и смерти,—

Силою мудрости зрящей

Верный сложили устой.

То же, что в противоречьи,—

Так говорят они,— ложно.

Страсть и неведенье — путы,

Ход к воплощениям вновь.

Кто о душе усомнился,

Это чрезмерность сомненья.

Не соблюдя различенья,

Вольности путь не найдешь.

Грань восприятья сдвигая,

Только запутаешь душу.

К смуте неверье приводит,

К разностям мыслей и дел.

Цепь о душе размышлений —

«Знаю» и «Я постигаю»,

«Я прихожу», «Ухожу я» —

Это суть путы души.

Разные есть возмечтанья,

«Так это» иль отрицанье,

Недостоверность такая —

То, что зовут «темнота».

Есть и такие, что молвят:

«Видимость — тождество с духом»,

«Внешнее — то же, что разум»,

«Числа орудий — душа».

Здесь различенье не точно,

Это зовут — крючкотворством,

Это суть вехи безумья,

Это отметины лжи.

Произношенье молений,

И убивание жертвы,

И очищенье водою,

И очищенье огнем,

С целью конечной свободы,—

Это плоды суть незнанья,

Суть достиженья без средства,

Путь, где, идя, не придешь.

Соотношения множить,

Это — прикованность к средству,

Вещь для души брать основой,

Это неволя есть чувств.

Восемь таких умозрений

В смерть и рожденье влекут нас.

Пять состояний есть в мире,

Так недоумки твердят:

Тьма, наряду с ней безумье

И сумасшествие также,

Гневная страсть рядом с ними,

Робостью схваченный страх.

Лик сумасшествия — похоть,

Из заблуждения — гневность,

Страсть — из безумной ошибки,

Сердце трепещет, в нем — страх.

Так недоумки глаголют,

Пять означают желаний;

Корень же скорби великой,

То, в чем рожденье и смерть,

Жизнь, что кипит пятерично,

Точка начальная вихря,

Водоворот изначальный,—

Явственно вижу,— есть Я.

Силою этой причины

И возникает повторность,

Узел рожденья и смерти

Связан и вяжется ей.

Если мы правильно смотрим

И в различении точны,

Четверократна возможность,

Чтоб из цепей ускользнуть:

Мудрость и свет зажигая,

Борешься с мраком незнанья,—

Делая свет очевидным,

Гонишь утайную тьму,—

Эти четыре постигнешь,

Можешь избегнуть рожденья,

Старости можешь не ведать,

Не проходить через смерть.

Раз победили рожденье,

Старость и смерть,— мы достигли

Места конечных свершений,

Где невозбранный покой.

Браманы, эту основу

С чистою жизнью сливая,

Много о ней говорили,

Миру желая добра».

Это услышав, царевич

Араду вновь вопрошает:

«Молви, как средства зовутся,

В чем невозбранный покой,—

Чистой в чем жизни есть свойство,

Должное время какое

Для совершенья той жизни,—

Это, прошу, изъясни».

Сутрам и Састрам согласно,

Арада молвил подробно:

«Раз обопрешься на мудрость,

В этом и средство твое.

Все ж я беседу продолжу.

Прочь от толпы удаляясь,

В мире живя как отшельник,

О подаяньи прося,—

Твердо блюдя благолепность,

В правом живя поведеньи,

Мало желая и зная,

Как воздержанье принять,—

Все принимая как пищу,

Хочешь ли ты иль не хочешь,

В Сутры и Састры вникая,

Мир тишины возлюбя,—

Явственно ведая свойство

Страха и жадных желаний,

Членами правя умело,

Ум в безглагольном смирив,—

Ты содвигаешь печали,

Ты прикасаешься счастья,

Первая это дхиана,

Первый изведан восторг.

Первый восторг получивши

И просветленье познавши,

Внутренним ты размышленьем

Мысли единой служи.

Сорваны путы безумья,

Ум лишь от мысли зависит,

В небе, где Брама, за смертью,

Ты, просветленный, рожден.

Средство свое применяя,

Дальше идешь в просветленьи

И во вторичном восторге,

В небе Абхасвары ты.

Средство свое применяя,

Третьей дхианы доходишь,

Новое примешь рожденье

В небе Субхакристны ты.

Этот восторг оставляя,

Прямо в четвертый восходишь,

Скорби и радости бросив,

К вольности духом идешь.

Здесь ты в четвертой дхиане,

В небе ты Врихата-фаля

Это — обширное небо,

Это — вместительный плод.

Все восходя в отвлеченьи,

В мыслях держа внетелесность,

В мудрости шествуя дальше,

Бросишь четвертый восторг.

Твердо продолжив исканье,

Свергнув желание лика,

В теле почувствуешь всюду

Вольность и с ней пустоту.

То ощущенье окрепнет,

Усовершенствуясь точно,

И в пустоте развернется

Веденья полный простор.

Тишь изнутри получивши,

«Я» отпадает как помысл,

Жизнь в невещественном примешь,

Мнимость познав вещества.

Твердость зерна раздробивши,

Стебель восходит зеленый,

Птица умчится из клетки,

Мы — из телесных границ.

Выше, чем Браман, взнесенный,

Признаки тела отбросив,

Все ж ты еще существуешь,

Мудрый, свободный, вполне.

Ты вопрошаешь о средствах,

Как ускользнуть в эту вольность?

Раньше я молвил: «Узнает,

Если кто в вере глубок».

Джаигисавья, и Вридха,

Джанака, мудрые Риши,

Правды ища той дорогой,

Освобожденье нашли».

Это услышав, царевич

В духе те мысли проверил

И, досягнув до влияния

Жизней, что были пред тем,—

Снова продолжил беседу,

Так вопрошая и молвя:

«Цепь этих помыслов мудрых

Мыслью своей я вобрал.

То, что ты строишь, есть цельность,

Эти основы глубоки

И далеко досягают,

В этом я нечто узнал.

Знание взяв за причину,

Мы еще все не у цели,

Но, понимая природу,

Все разветвленья ее,

Ты говоришь- мы свободны,

Вольности мы достигаем,—

В этом законе рожденья

Новый закон есть в зерне.

Душу соделавши чистой,

«Я» возведя в очищенье,

Ты говоришь мне, что в этом

Освобождения «путь.

Если причину мы встретим

С действием вместе,— в слияньи

Этом возврат есть к рожденью,

К сложным препонам его:

В семени скрытый зародыш

Может огнем и водою,

Может землею и ветром

Видимо быть истреблен,—

Встретя же, силой стеченья,

Благоприятность условий,

Он оживет, без причины

Явной, желаньем влеком.

Также и те, что достигли

Той предположенной воли,

В помысле «Я» сохраняя,

Мысль о живых существах,

Все не достигли до цели,

Нет им конечной свободы,

Прошлое тонко влияет,

Сердце — в несчетности лет.

Ты говоришь, что свобода

От ограниченной жизни

С нами, когда мы отбросим

Самую мысль о душе.

Как же распустишь веревки,

Душу связавшие прочно?

Если ты свойствами связан,

Где же тут вольность тогда?

Гуна и гуни — два слова,

Свойство, предмет — два понятья,

Разны они в представленьи,

Но по основе — одно.

Если ты скажешь, что можешь,

Свойства предмета отнявши,

Самый предмет не разрушить,