Волшебный мир для горца - Наталья Леонова

Они отражали всю гамму ее чувств — надежда и ожидание, восторг и очарование, возбуждение и покорность. Я честно пытался с собой справиться, уговаривал себя не поддаваться соблазну, но мой рассудок в данный момент был где угодно, но только не со мной. Захватив ее вторую руку, я стал медленно приближаться к ее губам. Одна мысль все же терзала меня, что я не должен поддаваться соблазну, меня ждет другая жизнь, что временные чувства не принесут покоя…. Но плоть сама приняла решение и окунулась в путину страсти! О если бы она меня оттолкнула, разозлилась, начала кричать и ругаться, но не случилось ни того ни другого…

Почувствовав покорность я с осторожностью провел языком по ее губам. Это было невероятно, они были сладкие на вкус, как лесные ягоды. Одурманенный наваждением и больше на раздумывая, припал к ее губам в сладком поцелуе. Одновременно я вдруг почувствовал, как напряглось ее тело, когда мой язык пытался пробраться в глубину ее рта. Но стоило моему языку коснуться ее языка, слегка втянуть его в себя, как она расслабилась. Наши языки ласкали друг друга, передавая всю бурю нахлынувших чувств, и наши руки вторили нашим желаниям. Все теснее я прижимался к ее телу. Низ живота томился от плотского желания, отдаваясь болезненными спазмами в паху.

10 глава. Эйлис

От удовольствия и нахлынувшей неги я прикрыла глаза, никогда не думала, что поцелуй может быть таким чувственным. Тело реагировало мурашками, когда губы горца провели по моей шее дорожку из поцелуев. Это было невероятно. Его губы и руки находили на моем теле самые уязвимые места. Нежные ласки, не торопливые движения, а порой, в приступах еле скрываемой страсти, он даже прикусывал их. Изо всех сил я пыталась сдержать себя, но это было выше моих сил и возможностей. В моих мыслях царила полная неразбериха. Это был мой первый опыт такого близкого общения с мужчиной. Конечно, я не должна была поощрять его желаниям, его страсти, но его действия, были настолько приятны и возбуждающи, что скоро я перестала думать о приличиях. Было не много обидно за свою гордость, то что она покинула меня даже не попрощавшись. Но отдавшись нахлынувшим чувствам, очень быстро я перестала думать о приличиях. В моей голове не осталось ни одной ясной и правильной мысли о нравственности, меня заполнило лишь одно наслаждение, волшебное, чувственное, еще никогда не испытанное. Мои пальцы утопали в его мягких волосах, и мне до боли хотелось еще сильнее прижать его голову к себе.

Тем временем, лаская, рука горца приблизилась к моим ногам, слегка задержал руку и стараясь достигнуть заветной цели проник под подол моего платья. Мне совсем не хотелось сопротивляться, слегка выгнувшись я поддалась его движениям. Моя женская плоть отозвалась на его ласки, его горячее дыхание будоражило мое сознание, и необузданная страсть наполняла мое существо. Ни знаю к чему бы все это привело, и как далеко бы мы смогли зайти, если бы не помешал так внезапно начавшийся дождь. Самый обыкновенный летний дождь. Он остудил наш пыл, вернул разум в мою голову.

В первый момент, стыд опалил мои и так разгоряченные щеки, гордость напомнила о себе и разум вспомнил о приличиях, но поразмыслив, я без сожаления отодвинула гордость и разум опять на периферию своего сознания. Пусть побудут там и не вступают в противоречия с природой. Мне нечего стыдится, я уже большая девочка, все, что происходит, все прекрасно и закономерно, особенно когда встречаются мужчина и женщина.

Дождь остудил наш пыл, но дыхание еще было взволнованным и тяжелым. Лежать под дождем, а тем более предаваться ласкам, было не очень приятно. Я быстро вся промокла, волосы намокли до основания, да выглядела я очевидно не очень привлекательно, ну просто закачаешься.

— Нам нужно найти укрытие, пока еще совсем не промокли, — выбираясь, из объятий Грега, настойчиво сказала я.

— Да уж, на мне сухого места вообще не осталось, — ответил горец подымаясь. От смущения я еще не решалась посмотреть ему в глаза, и хоть разум и гордость сейчас якобы были в отгуле, все равно, долгие нравоучения матушки давали о себе знать.

— Здесь не далеко есть укрытие, в виде небольшой пещеры, я тоже хотела при случае тебе ее показать, вот и повод нашелся.

— Можно подумать, ты меня туда без повода бы не потащила, — услышала я насмешливый голос Грега.

— Может и не потащила, — разозлилась я. — Не хочешь идти в пещеру, не ходи. Давай вернемся домой.

— Не злись зеленоглазая, — прижал он меня к свой мокрой груди, — я еще не отошел от… в общем, не отошел еще. И мы двинулись в сторону дома горца в полном молчании, но крепко держась за руки. Похоже, мы оба еще не отошли от трепета объятий и нахлынувших чувств, или… от чего-то, что пока трудно осознать.

11 глава. Грег

В тот вечер, когда я развешивал одежду, ко мне заглянула Жаклин, и сообщила, что ей удалось передать весточку моим родным, она направила туда лесного голубя. Что она сообщала в записке, в тот момент меня мало интересовало. Я еще находился под впечатлением и в возбуждении от стычки с зеленоглазой, поэтому на щебетание Жаклин не реагировал.

Жаклин же не стеснялась со мной заигрывать, проводя рукой по груди, намекая, как я хорошо сложен, какая фигура и мышцы мне подарены природой. Она всячески пыталась меня соблазнить, но это меня мало интересовало. Ее кокетство не играло ей на руку, она производила впечатление избалованной и ветреной особы. Удостовериться в обратном мне не хотелось (не было ни времени, ни желания). Я вообще раньше с ней заигрывал, только чтобы позлить зеленоглазую. Сейчас Эйлис была для меня единственной, кто занимал все мои думы. Не получив желаемого, Жаклин покинула мое жилище.

Тем временем мое пребывание в волшебном мире, шло своим чередом. Я был спокоен и умиротворен. Ни словом, ни поступками мы не пытались вспомнить тот день, когда заговорили и отозвались наша тела, когда лавина чувств подняла нас на вершину блаженства, когда все так неожиданно закончилось, не достигнув пика страсти. Подходящего случая для уединения не появлялось, либо, возможно, Эйлис сама нарочито избегала этого. Было ясно одно, если мы в тот момент не слились телами, то душевно повенчались точно.

Как и у нас, день сменяла ночь, ночь сменял день. Ежедневно мы отправлялись в