Уединенное жилище - Майн Рид

— Где ты был все это время? — спросил полковник.

— С моим господином, — ответил индеец.

— А кстати, где же теперь полковник?

Но индеец был не так глуп, чтобы дать себя провести таким вопросом. Он отлично знал, что Урага влюблен в его молодую госпожу. Именно на этом и был построен его жестокий план, а потому, несмотря на выпитое вино, Мануэль отдавал себе отчет в том, что говорит.

— Господин полковник, — сказал он, — сколько вам будет угодно заплатить мне за то, что я открою вам, где находится мой господин? Я слышал, что за голову дона Валериана назначены большие деньги.

— Это дело правительства, я тут не при чем, — ответил важно Урага. — Во всяком случае как офицер я обязан принять меры, чтобы арестовать твоего господина. И я лично могу обещать хорошее вознаграждение тому, кто поможет мне в этом. Возможно, ты захочешь мне что-нибудь сообщить?

— Это будет зависеть от условий. Я бедный, нуждающийся человек, и если что-либо приключится с доном Валерианом, то я останусь без куска хлеба, — сказал хитрый индеец.

— Ну, ты скоро найдешь себе лучшее место, — засмеялся Урага. — Выпей-ка еще стаканчик.

Выпив еще вина, Мануэль окончательно опьянел и, не думая ни о чем другом, кроме мести, открыл тайну бегства полковника Миранды и условия его жизни в уединенной долине.

Когда же он рассказал о двух гостях, попавших в это уединенное местечко, подробно описав их внешность, полковник издал крик ужаса и восторга и так сильно ударил кулаком по столу, что бутылки и стакан полетели на пол. Вскочив на ноги, он стал бегать взад и вперед по комнате и вдруг, остановившись перед дверью, закричал дежурному офицеру:

— Отведите этого человека в тюрьму и знайте, что, если он сбежит, я вас расстреляю!

Индеец был так поражен, что даже не пробовал противиться и, еле живой от страха, последовал за офицером.

— Роблес, — воскликнул полковник, как только за пленником закрылась дверь, —выпьемте-ка вместе! Мы выпьем сперва за успешное мщение! Ведь я еще не отомстил. Все надо начинать сначала! Но теперь уж я не ошибусь! Кроме того, мы выпьем за удачу в любви! Моя надежда не только не потеряна, но, напротив, вновь воскресла. О, моя дорогая, — прошептал он, останавливаясь перед портретом Адели, — вы надеялись уйти от меня, но напрасно! Никто не может скрыться от Ураги, ни возлюбленная, ни друг, ни недруг! Я все равно буду обладать вами, если не как женой, то как любовницей!

XXX. Опасное намерение

Приближался день отъезда Франка, что приводило его в большое уныние. В этом уединенном месте он готов был прожить всю жизнь, лишь бы Адель Миранда была с ним. Но сознание долга заставляло его ехать. Он должен был отомстить убийцам своих товарищей, призвать к ответу самого Урагу, но уже не путем благородного поединка, а при помощи суда, если только он есть в Новой Мексике.

— Я буду искать этого негодяя в его собственной норе, — сказал он полковнику Миранде. — Если же его там не окажется, я объеду всю Мексику, чтоб найти его. Я ведь не думаю, что в вашей стране не существует законов, которые бы карали за такие преступления!

— Мой дорогой дон Франсиско, — ответил мексиканец, спокойно разминая папиросу, — наши законы служат лишь тем, у кого в руках власть и деньги. В Новой Мексике сила дает право, в особенности в настоящее время. Дон Мануэль Армио снова стоит во главе правительства моего несчастного отечества. Если я расскажу вам, каким образом он достиг своего высокого положения, какое преступление привело его к власти, то вы составите себе понятие о существующих у нас законах. Дон Армио был простым пастухом. Однажды ему поручили перегнать стадо в тридцать тысяч голов из имения его владельца, сеньора Хавеса, на базар города Чиуауа. Переходя пустыню, он и его два сообщника, которых он посвятил в свой план, переоделись в индейцев апачей, напали на других погонщиков скота, убили их и завладели стадом. Затем, сняв перья с головы и смыв краску с лица, они погнали стадо уже на другой рынок, продали его и, вернувшись к сеньору Хавесу, рассказали о вымышленных разбойниках индейцах и о том, как сами спаслись. С этого началась история теперешнего генерала Новой Мексики. Понятно, что после таких проделок он должен смотреть сквозь пальцы и на Урагу.

— А я все-таки попробую добиться справедливости, — возразил Франк, — и немедленно отправлюсь в долину Дель-Норте.

— Если ваше решение неизменно, я не буду больше отговаривать вас и предлагаю двух своих мулов, которых попрошу оставить в указанном месте. Когда Мануэль вернется, я пошлю его за ними.

— Быть может, я сам вернусь с ними; я не собираюсь долго оставаться в Новой Мексике. Мне надо лишь связаться с консулом в Санта-Фе, после чего я вернусь в Соединенные Штаты и доложу об этом деле нашему правительству.

— Если вы будете возвращаться тем же путем, — сказал полковник Миранда, — то я надеюсь скоро увидеть вас.

— Полковник Миранда, — сказал торжественно и многозначительно Франк, — я не потому буду возвращаться по этой дороге, что она более короткая…

— А почему же, мой друг?

— Чтобы убедить вас и ваших близких сопровождать меня в Соединенные Штаты.

— Сеньор дон Франсиско, вы крайне добры, но срок нашего изгнания близится к концу. Мои друзья сообщили мне, что политическое колесо скоро повернется в другую сторону и нынешнее правительство будет заменено новым, и тогда я вернусь на свою родину. Пока же мы здесь достаточно счастливы и, надеюсь, находимся в безопасности.

— Ну, насчет этого я с вами не согласен. Все, что Урага делал раньше, что может еще сделать, заставляет меня думать, что он не успокоится, пока не найдет вас. Уверены ли вы, что вашего слугу Мануэля не узнали в одно из его путешествий или что вообще он не способен выдать вас? Что касается меня, то он не внушает мне доверия.

Эти слова неприятно поразили Миранду — та же мысль не раз приходила ему в голову.

В конце концов было решено, что полковник с сестрой останутся на ранчо ждать Франка и Вальтера, а когда те вернутся, они все вместе покинут этот уже не представляющийся безопасным приют, чтоб переселиться в страну, над которой развевается флаг, защищающий не только своих граждан, но и их друзей — флаг свободной Америки.

XXXI. Последний призыв

— У меня есть новости для тебя, — обратился полковник к сестре вскоре после разговора с Франком.

— Какие, Валериан?

— Одна радостная, а другая, я думаю, тебя опечалит. Я начну с приятной. Мы скоро покинем наше уединенное ранчо.

— И ты называешь это хорошей вестью? Мне кажется совсем наоборот. Ведь ты знаешь, что я ненавижу общество со всеми его дикими условностями. Для меня нет лучшего друга, чем природа. Я никогда и нигде не была так счастлива, как здесь. После всего случившегося я ненавижу Новую Мексику и предпочла бы остаться здесь навсегда.