Исправляя ошибки - Аля Кьют

– Подержи пупса, – вернул мне Марат сына.

Сам он открыл кузов и первым делом вынул коляску.

– Здесь везде пандусы: можешь прокатить парня без проблем, – сообщил он.

Онемев в очередной раз, я усадила Даниса и возилась с ремнями. Марат в это время выгрузил кровать, положил в нее сумку, поднял все это, как пушинку, и мы пошли к дому. Шикарный подъезд и огромный зеркальный лифт заставили меня еще больше нервничать. Но сорвалась я только в квартире. Даже с порога стало понятно, что это люксовые апартаменты. Высокий этаж, невероятный вид, огромное пространство. Я привыкла к сорока квадратам. Нам с Даном было просторно и уютно одновременно. Но здесь почувствовала себя, словно на стадионе.

Как Марат мог иметь здесь такое жилье? Я ожидала что-то хрущёвское потрепанное, в наследство от бабушки и все такое. А он привез меня в замок.

– Что это за квартира и откуда у тебя ключи? – потребовала я объяснений.

Глава 6. Квартирный вопрос

Марат

Я ждал вопроса и был готов к нему. Разумеется, Саша не могла не заметить размеры и качество обстановки в квартире моих родителей. Я вчера решил, что увезу ее сюда, но одновременно не придумал, как объясню наличие такой квартирищи. Возможно, стоило сказать ей правду, но…

Чертова гордость мне не позволяла. Не хотел я, чтобы она знала про родителей, нефть, самолет и прочую приблуду, которая делала Казаевых хозяевами Татарстана.

Ложь родилась сразу после Сашиного вопроса и легко вырвалась из моего рта:

– Это квартира моего друга. Я присматриваю за ней, когда бываю в городе.

– Что у тебя за друг такой?

– Хороший. Ты его знаешь.

– Женя? – недоверчиво предположила Саша.

Я поднял глаза к потолку.

– Нет. Димка Довлатов. Вроде ты его видела в клубе.

– Оу…

Саша склонила голову. Дан заерзал в коляске, требуя свободы. Я достал его и отдал матери.

– Транспорт можно прямо дома припарковать. Тут просторная гардеробная, – объяснил я, чуть отодвигая Сашу в сторону.

Сбоку за ее спиной была дверь, которая открывалась в просторное помещение. Я закатил коляску, не включая свет. Пару раз предки там на виду оставляли свои игрушки для секса. Саше такое видеть точно не стоит. Себе я уже в сознательном возрасте сам объяснил, для чего родителям наручники, вибраторы и плети. Боюсь, Сашин возраст еще не тот, а состояние и подавно. Нужно будет все проверить в доме.

Дан крутился у Саши на руках, желая пойти обследовать все самостоятельно, но она не отпускала его.

– Дима Довлатов может позволить себе такую квартиру? – продолжала допрос моя пленница.

– Дима может, – без сомнений сдал я другана.

– Он бился на ринге у Грифа, чтобы купить подруге куртку.

– Ебнутый рыцарь, – фыркнул я. – Это было на спор, Саш. Дима один из лучших кризис-менеджеров в мире. Он живет в Калифорнии осенью и зимой, а весной и летом тусуется в Москве и в Казани немного. Он, кстати, женился на той девчонке в куртке. Они недавно родили дочку и приезжали домой. Гулять ходили в парк Тысячелетия. Его жену зовут…

– Ника! – догадалась Саша и замотала головой. – Нет! Не верю! Не бывает таких совпадений.

Пришлось настаивать на обратном.

– Бывает. Не знаю уж, к сожалению или к счастью…

– Ника его жена? Но я ее не знаю, и она меня не знает.

– Не знает, – подтвердил я. – Но Димка видел, как ты с ней говорила, а потом быстро убегала из парка. Он рассказал мне…

– Так ты нас и нашел, – сделала вывод Саша, снова бледнея и угасая.

– Так я вас и нашел, – подтвердил я эхом. – Дима указал город. Дальше было просто.

– Прекрати! Не хочу больше слышать…

Саша, кажется, снова собиралась разнервничаться, но Дан начал хныкать.

Я повел носом, догадываясь о причинах беспокойства пацана. Саша сообразила одновременно со мной.

– Боже, Дан! Очень вовремя, сладкий. Нашел подходящий момент. Где салфетки? Ах, господи, нет, лучше ванная. Марат…

– Вперед и налево, – сообщил я и скорее прошёл, чтобы открыть дверь и включить свет.

Саша поставила парня на пол, быстро раздела его и вручила мне грязный памперс.

– Буэ, – только и смог я сказать, замерев с этой ношей в дверях.

– Это всего лишь детское дерьмо, Марат. Не нужно впадать в депрессию. Выбрось.

– Слушаюсь, – отмер я и отправился исполнять приказ.

– Полотенце, – закричала Саша из ванной, возвращая меня.

– Любое возьми. Они все чистые.

Я стоял на кухне и соображал, куда девать подгузник. Выбросить просто в мусор – будет вонять. Основной «ингредиент» я отправил в унитаз, а сами трусики запаковал в отдельный пакет для мусора. Поздравив себя с таким удачным решением проблемы, я отправился хвастаться Саше своей находчивостью. Она как раз вышла с Даном из ванной и, кажется, хотела что-то мне сказать, но вместо слов из ее рта вырвался какой-то странный писк.

А потом она начала ругаться тихо, но отчаянно.

– Дан! Ну за что? Почему ты не пописал в ванной? Черт, черт, черт.

Краем глаза я увидел, как Саша ставит ребенка на пол, а сама рывком снимает майку. У меня, как у сраной вороны из басни, в зобу дыханье сперло. Я позабыл про свою победу над какашками и, словно зачарованный, пошел к Саше.

Она копалась в сумке наклонившись. На ней не было лифчика. Выше пояса вообще ничего не было. Я сглотнул и бессовестно предложил:

– Помощь нужна?

Саша резко выпрямилась. Очередной писклявый стон сорвался с ее губ. За долю секунды я успел разглядеть ее грудь. Она была классной в моей памяти, а теперь стала больше и соблазнительнее. Я опять сглотнул. Саша моментально закрылась руками. Ее глаза грозили вылезти из орбит, так яростно она на меня таращилась.

– Помочь? – снова обратился я к ней.

Улыбка кривила мой рот. Я не мог сдержать удовольствия. Уж слишком радовала меня эта нелепая ситуация. Как будто мне снова четырнадцать и я впервые увидел сиськи.

Саша взглянула на Дана, который направился в гостиную, держась за стену. Она попыталась поймать его и при этом отпустила грудь. Я хмыкнул самодовольно, не стесняясь пялиться на нее. Вернув руки обратно, Саша просто зажмурилась и забормотала быстро-быстро:

– Я привыкла, что никого нет рядом, это инстинктивно вышло, я не хотела быть голой, но он пописал…

Я начал смеяться. Саша продолжала краснеть, бледнеть и закрываться. Она переводила взгляд с меня на ребенка. В глазах отчаяние и паника.

– Хватит глазеть, Марат. И