Волшебный компас Колумба - Наталья Александрова

— Это не простой компас! — говорил старый мавр, выпучив глаза от страха. — Он указывает направление не на север, а на то место, которого ты желаешь достичь больше всего на свете!

— Что говорит этот старик? — спросил португальский капитан у переводчика.

— Он говорит, что этот компас испорчен и больше не показывает на север, — солгал синьор Кастельнуово. — И он просит, чтобы его окрестили, прежде чем предать смерти.

— Нет проблем, — усмехнулся португалец. — Пусть умрет крещеным. А компас этот и правда неисправен — его стрелка показывает куда угодно, только не на север!

— Позвольте, дон Бартолемеу, я возьму его себе, — попросил Кастельнуово. — У меня будет память об этом славном дне.

— Бери, ты неплохо сражался. Тем более от этого компаса все равно нет никакого прока!

Старого мавра окрестили (при этом он верещал как свинья перед закланием) и сбросили в воду, как и остальных его соплеменников.

А синьор Паоло Кастельнуово стал обладателем удивительного компаса.

— Удалось ли вам проверить его чудесные свойства? — недоверчиво спросил Кристофоро, когда больной закончил свой рассказ.

— Да, удалось! — отвечал тот. — Вскоре после того случая с маврами мы попали в шторм, который повредил оснастку нашей каравеллы и пригнал нас к берегам, где обитали мавры. Иноверцы преследовали нашу каравеллу и на этот раз догнали ее. Корабль взяли в плен и привели в порт, весь экипаж продали в рабство.

Я сказал, что хорошо разбираюсь в картографии и мореплавании, и меня купил владелец нескольких кораблей. Шкатулку с компасом мне удалось сохранить, поскольку я сказал, что это мой профессиональный инструмент, без которого я как без рук.

Вскоре мой новый хозяин отправился в плавание.

Он плыл вдоль берегов Африки в поисках знаменитого Золотого Города. Мавры слышали, что там, во владениях какого-то негритянского царька, золото стоит не дороже простого песка.

У моего хозяина были старинные карты, на которых был отмечен Золотой Город, и он хотел, чтобы я прочитал эти карты и привел его к тому богатому месту. В случае если мне это удастся, мавр обещал отпустить меня на свободу.

Я долго разбирался в старых мавританских картах, но никак не мог проложить по ним курс. Тогда я попытал счастья и повел корабль по направлению, которое указывал компас старого мавра.

Стрелка компаса четко указывала направление.

Мы плыли по новому курсу несколько дней и наконец подошли к заливу, который далеко вдавался в африканский берег.

Стрелка компаса указывала прямо в этот залив — я направил в него корабль, несмотря на то, что глубины залива едва хватало для маневра.

Мой хозяин волновался, но моя уверенность вселила в него надежду, и мы поплыли в глубину залива.

Залив был извилистым, мы то и дело меняли направление и наконец на второй день увидели впереди стены города.

— Это он, это Золотой Город! — повторял мавр, расхаживая на носу корабля. — Я богат, богат как халиф!

Я сказал ему, что ближе подходить опасно, залив слишком мелок — но он и слушать меня не захотел. Близкое богатство застилало ему глаза, и он повторял только одно: «Вперед! Вперед!»

Наконец наш корабль сел на мель в трех фарлангах от берега.

Мавр опомнился и приказал своим матросам спускать шлюпки.

— Постойте, господин! — сказал я ему, глядя на стены города. — Здесь что-то не так. Я не вижу людей на стенах, не вижу кораблей в гавани.

Мавр, однако, не слушал меня.

Он вместе со своими людьми сел в шлюпки и поплыл к берегу. Я тоже был в одной из шлюпок.

Мы подплыли к стенам города — и тут страшная правда открылась перед нами. Компас не подвел, мы и впрямь нашли Золотой Город — но он был много лет назад разграблен и разрушен дикарями, и в нем не было ни души. Мавр как безумный ходил по опустевшим улицам, надеясь найти там золото.

В конце концов мне удалось уговорить его вернуться на корабль. Тем временем начался отлив, и наш корабль, который и до того сидел на мели, оказался на голых камнях. Днище его было повреждено, он завалился на бок и пришел в полную негодность.

Нам нужно было думать уже не о золоте, а о своем собственном спасении.

Мавры сняли со своего корабля все, что могли унести, в первую очередь оружие и припасы, и мы отправились в пеший поход, чтобы добраться до населенных мест. Хозяин корабля приказал мне определить направление. У меня не было карты тех берегов, и прежде нас никто там не бывал, но я воспользовался своим компасом и повел отряд на северо-восток.

Мы долго шли через джунгли, пробивая себе дорогу саблями и топорами. На нас нападали дикие звери и еще более опасные дикие люди, нас мучил голод и страшные болезни, мы потеряли половину своего экипажа, но стрелка компаса показывала прежнее направление.

Через неделю мавр сказал, что больше не верит мне и моему компасу, что он с оставшимися людьми вернется к Золотому Городу и будет ждать там, пока его не спасет какой-нибудь корабль.

— Вы не дождетесь помощи, добрый господин, — возразил я. — Поверьте мне, еще немного — и мы придем в населенные места!

— Еще немного — и мы все умрем! — ответил мне мавр.

— Позвольте мне только подняться на этот холм! — проговорил я, указывая на заросшую лесом возвышенность.

— Так и быть…

С того холма я увидел стоянку белых людей. Это были испанцы, искавшие в тех местах слоновую кость и золото. Они накормили нас и вывели к берегу, там посадили на свой корабль и привезли нас в Кадис. Там меня освободили, а мавров отпустили на родину после того, как за них заплатили выкуп.

Из Кадиса я вернулся в родную Геную.

Я подорвал свое здоровье в африканских джунглях и поэтому больше не выходил в море, но я не сомневаюсь, что именно этому компасу обязан своим спасением, и верю, что мой компас приведет тебя к новым, удивительным берегам…

Проговорив последние слова, синьор Кастельнуово без сил опустился на подушку и едва слышно пролепетал:

— Забирай компас и уходи… Для меня настало время предстать перед Создателем…

Сон не шел. Тоня ощутила вдруг такое одиночество, как будто кроме нее нет никого не то что в этом поселке, а во всей Вселенной. Наверно, все же начала она засыпать, потому что показалось вдруг, что лежит она на чем-то твердом, а над ней раскинулось огромное небо с мириадами звезд. Тоня хочет найти на небе ковш Большой Медведицы, но его нет, и Полярной звезды тоже нет. И Тоня понимает, что звезды такие крупные и яркие, какие не могут быть на северном небе. Пахнет свежестью, и ее ложе тихонько покачивается.

Да ведь она же на корабле, поняла она, а вокруг открытое море. Или даже океан.

Тоня вздрогнула от свежего ветерка и очнулась на самой обычной кровати в самой обычной комнате. Что это был за сон? Во всяком случае, он куда приятнее яви. И вообще, лучше быть одной, чем с такими родственничками, как у нее. Мать бросила в младенчестве, тетка… Пожалуй, тетка относилась к ней неплохо, и она, Тоня, могла бы быть к ней повнимательнее.

Тетя Лина умерла, когда Тоня жила еще с Викой. Оказывается, она болела уже давно. Онкология. Но она никому не говорила, даже мужу своему. Ему-то уж всяко не нужно было говорить — все равно помощи никакой не было бы.

Но вот что к Тоне тетка не обратилась — это уж, конечно, Тонина вина. Она когда замуж выходила, то думала, что уходит из той квартиры навсегда, что дядьку-то уж, во всяком случае, больше никогда не увидит. Думала, что закрыла эту страницу своей жизни.

Ошиблась, конечно, как и всегда. Не получилось у нее счастливого замужества. Но про это лучше не вспоминать сейчас, а то вообще до утра не заснешь.

Тетка в больнице не лежала, дома и то недолго на больничном была. Дядька позвонил — умерла, говорит, вчера вечером, уже увезли ее. Деньги нужны на похороны.

А если бы не деньги, то и не позвонил бы. Тоня прибежала — как, что, отчего умерла-то? Тут и выяснилось все про теткину болезнь. В участковой поликлинике так и сказали — лечение ничего не дало, она все про себя знала и родственникам говорить запретила.

Ну, похоронили, поминки справили, народу было прилично — соседи, учителя из колледжа.

А через несколько дней звонит ей дядька — и ну по телефону матом крыть.

Тоня тогда отвыкла от его криков, так просто бросила трубку. Так дня два продолжалось. Наконец сообразил он, что криками ничего не добьется, и объяснил суть.