Сумма биомеханики - Илья Некрасов

– Можешь сесть, – не оборачиваясь, произнес мужчина.

Алина посмотрела в сторону, в углу палаты оказался стул. Недоверчиво косясь на Готта, девушка медленно пробралась туда и села. Профессор вновь повернулся к Алине.

– Таким образом… – протянул он, расцепив руки.

– Что ж, – выдохнула она, – давайте начистоту, – еще раз оценив ситуацию и не найдя другого выхода, продолжила журналистка. – Следователь дал поработать с вашими архивами.

По лицу Готта словно прошла судорога. «Ага, значит, и ты не железный!» Показалось даже, что он захрипел. Но профессор нашел в себе силы собраться и промолчал.

– Из них следует, что вы знаете подземелья Калининграда гораздо лучше, чем хотите показать, – поняв, что притворяться больше не надо, девушка почувствовала уверенность. – Или вам больше по нраву название Кенигсберг?

Готт прищурился:

– А ты сильно изменилась… и не в лучшую сторону. Советую сменить тон.

– Я догадываюсь, как пропала группа студентов, которую вы… да, именно вы…

– Блеф!

– … повели на «раскопки».

Повисла пауза. Несколько секунд они просто буравили друг друга взглядом. На лицах обоих играли желваки.

– Нет никаких доказательств, – первым не выдержал Готт. – Даже ваша «гениальная» прокуратура… как там говорится… «облажалась».

– Учтите, те места облюбовала молодежь. Вам их не жалко? История может повториться.

– Она все время повторяется, – усмехнулся профессор, – я тут не при чем. Претензия не по адресу.

Он скрестил руки на груди и повернулся к окну.

«Бежим?! Нет, со мной не пройдет».

Немного помедлив, Алина поднялась, подошла к кровати и положила под одеяло мобильный телефон с двумя запасными аккумуляторами.

Готт скосил глаза в сторону и вновь уставился в окно.

– Когда решитесь, позвоните, – сказала девушка и, не дождавшись ответа, направилась к двери.

У выхода она остановилась и обернулась.

– Вы что-то искали в подземном Кенигсберге. Оно до сих пор там… Я выясню, что это.

Тяжело вздохнувший Готт медленно развернулся и окатил Алину взглядом – впервые обнаружившим не только силу, но и безумие. Его грудь вздымалась, подобно механическим мехам, накачивая тело кислородом и яростью.

– Ты не понимаешь… Ты не готова, – почти шипел он.

– Вы думаете? – она смогла усмехнуться, хотя разум уже захватило беспокойное предчувствие.

– Знаю, – мужчина недобро прищурился.

Задрожавшая рука опустилась в карман, девушка попробовала нащупать тревожную кнопку.

Поняв это, мужчина стремительно бросился на Алину, повалил на пол и начал душить. Жертва захрипела и постаралась отбиться, но ее слабые удары лишь раззадорили убийцу.

– Слишком слаба. Пытаешься бить, но вязнешь в сомнениях… Они ненастоящие! Убей их! Сорви эти цепи!

Профессор давил и давил на горло девушки, приговаривая что-то бессвязное на смеси разных языков, среди которой угадывалась даже латынь. Алина смогла различить только одно слово: «срыв». Она безуспешно старалась освободиться от мертвой хватки и вылезти из-под убийцы. Журналистка задыхалась, ее сознание стремительно угасало. Однако место прежней личности занимала не пустота, а…

Доли секунды хватило для полного пробуждения.

Исчезли путы сомнений. Слабость и нерешительность.

Ее захватила иррациональная и самодостаточная воля биться за свою жизнь, неудержимая ярость. Разум погас, и девушка превратилась в сжатую пружину рефлексов.

Алина ударила пальцами по глазам Готта, и тот, вопя от боли, отскочил к стене. Попытался закрыть лицо руками в надежде хоть как-то защититься.

Она подскочила к нему и ударила локтем по переносице, не давая опомниться. Во все стороны брызнула темная бордовая кровь.

Затем, не теряя ни мгновения, схватила жертву за волосы и несколько раз ударила голову об пол. Лицо профессора превратилось в жуткую нереальную маску.

Захлебывающийся кровью мужчина хрипел и стонал. Алина внезапно остановилась, заметив стул, на котором совсем недавно сидела. Припала на колено возле Готта и положила руку ему на затылок.

«Я прощаю тебя», – его голова в последний раз, но с удвоенной силой, врезалась в пол.

Алина поднялась и подошла к окну, переводя дух…

Скрестив руки на груди, она смотрела в высокое синее небо.

Она прикоснулась к этому. Впервые не колебалась. Все случилось… как вспышка… Смерть разума. Избавление от яда сомнений.

Где-то позади харкал Готт, копошась на полу, скользя в луже собственной крови и безуспешно силясь подняться.

Руки свободно поднимались и опускались в такт дыханию. Всего в полуметре резвился летний ветер. Шелестели листья тополей и лип. Щебетали птицы. Каждой клеточкой своего тела она чувствовала дыхание жизни – чистое и ровное. Не замутненное сожалениями.

Жизнь. Такая яркая и непосредственная. Неподдельная. Естественность без масок и правил.

Рассудок, ранее отделявший их друг от друга и всегда стоявший между ними, куда-то пропал, сжался до бесконечно малой точки и утонул в потоке ощущений. Немигающие глаза, казалось, поглощали все, чего только могли коснуться. Облака и небо, землю… Затем взгляд скользнул по стеклу и остановился на подоконнике. Там лежала странная пачка таблеток. Совершенно белая. Без названия.

Их вид заставил Алину прийти в себя. Она очнулась от наваждения, замотала головой и посмотрела на ладони, измазанные чем-то липким.

Кровь.

– Бред… самой бы с ума не сойти, – прошептала она.

В комнату ворвались трое: два медбрата и санитар. Они остановились как вкопанные, увидев картину, которую ожидали увидеть меньше всего.

– Он стал бить себя. Я не смогла помешать, – Алина повернулась к подоспевшим «на помощь» и спрятала руки за спиной.

Профессор попытался встать, но опять поскользнулся в луже крови и упал. Набежавшие санитары навалились на него, один брызнул в лицо Готту из баллончика жгущим глаза аэрозолем. Тот закрыл их руками и постепенно стих.

– Он сказал что-то? О деле? – бросил через плечо санитар.

– Нет, – она покосилась на кровать, где был спрятан телефон. – Какой-то абсурд.

Девушка украдкой вытирала руки платком и наблюдала за действиями сотрудников клиники. Те надевали на больного смирительную рубашку. Когда того окончательно «спеленали», санитар разжал Готту челюсти и принялся проталкивать ему что-то в рот. Алина не видела, что именно. Профессор пытался сопротивляться.

В руках другого «врача» возник стакан с водой, и через мгновение послышались всхлипы – Готт из последних сил пытался выплюнуть то, что в него вливали.

Девушка сделала два шага в сторону и увидела: у ног санитара рассыпаны крупные белые таблетки, похожие на… В этот момент тело профессора обмякло, и медбратья уставились на нее.

Алик схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул. Алина, кажется, начала приходить в себя.

– Что с тобой?

– Так… вспомнилось, – она еще смотрела куда-то сквозь темноту, не моргая.

«Ничего себе, вспомнилось. Я уж подумал…»

– Слушай, если тебе что-то известно, выкладывай, – потребовал он. – Я не буду ждать.

После нескольких секунд полного молчания взгляд Алины, наполненный тревогой, коснулся его глаз, а ее рука потянулась к плечу оператора.

– Мой первый репортаж… который не состоялся. Я пыталась взять интервью у того профессора… Его подозревали в убийстве студентов.

– Помню, – медленно кивнул Алик. – Девять без вести пропавших. Историки, археологи.

– Подкупила кое-кого в спецлечебнице, – продолжила девушка, пожав плечами. – Работала с архивами. Пыталась расспросить его и…

– И? – насторожился мужчина.

– Похоже на бред, но он… вроде как знал эти подземелья. Понимаешь, Готт был здесь. Искал что-то. И… как-то вышел.

Повисла длинная пауза. Тишина нарушалась только звуками дыхания.

– Так что нам делать?

Алина подняла смартфон повыше и оглянулась. Пятно света выхватило из темноты сплющенные пули.

Стреляные гильзы.

Куски бетона и бесформенный ржавый хлам.

– Похоже, мы в тоннелях крепости, – он начал вспоминать уроки военного прошлого. – Обычно в таких комплексах есть шахты. Вентиляция, выходящая на поверхность. Сверху замаскированы, и их не видно. Но они есть.

– Точно, мы ведь дышим, – поспешила согласиться Алина. – Вентиляция работает.

Девушка улыбнулась – совсем чуть-чуть, но все же… Алику показалось, будто ее лицо на мгновение чем-то осветились. Мимолетным и неуловимым.

Он поймал себя на том, что любуется ею и, как преданный пес, смотрит в глаза, ставшие поразительно живыми и искренними.

Алик давно не видел ее такой.

«Ангел», – пронеслось в голове.

«Заблудившийся в полуночи ангел».

– У нас… – Алина запнулась, заметив состояние «коллеги», – смартфон… – она застенчиво и немного виновато улыбнулась. – Окажемся у поверхности и попробуем позвонить.

Девушка опустила взгляд, пытаясь скрыть внезапно нахлынувшее смущение, ей даже захотелось отвернуться от самой себя… Она давно не ощущала подобного.