Разобщённые - Нил Шустерман

— Всё это слагаемые твоего исцеления, — говорит Роберта. — Составные части твоего роста.

После ланча они проводят обычный ритуал за столом-компьютером со множеством картинок, призванных стимулировать его зрительную память. Картинки теперь более сложные. Время таких детских забав, как Эйфелева башня или пожарная машина, прошло. Перед Кэмом таинственные изображения, которые ему надлежит идентифицировать — назвать если не конкретную работу, то хотя бы автора.

Сцены из пьес.

— Кто этот персонаж?

— Леди Макбет.

— Что она делает?

— Не знаю.

— Тогда придумай! Задействуй воображение.

На экране присутствуют изображения людей из различных общественных слоёв, и Роберта просит Кэма представить, кто они, о чём думают. Наставница не разрешает ему говорить до тех пор, пока он не подберёт нужные слова.

— Человек в поезде. Раздумывает, что дома на обед. Наверно, опять курица. Его уже тошнит от курицы.

И тут среди россыпи картинок на столе-компьютере внимание Кэма привлекает фотография какой-то девушки. Роберта прослеживает глазами направление его взгляда и немедленно пытается убрать картинку, но Кэм хватает её за руку и останавливает.

— Нет. Я хочу посмотреть.

Роберта неохотно убирает ладонь от изображения. Кэм подводит картинку к себе, поворачивает, увеличивает... Только взглянув, он понимает: девушка не подозревала, что её фотографируют. Ракурс какой-то странный, наверно, снимали исподтишка. В мозгу вспыхивает воспоминание. Это та самая девушка. Из автобуса.

— Это фото — оно здесь так, случайно, — говорит Роберта. — Не пора ли нам продолжить работу?

— Ещё немного.

Трудно сказать, где сделана фотография. Ясно только, что не в помещении. Пыль, песок. Девушка играет на рояле в тени чего-то тёмного, металлического, нависающего над её головой. Девушка очень красива.

— Подрезанные крылья. Расколотое небо. — Кэм закрывает глаза, вспомнив приказ Роберты сначала подобрать и выстроить слова и лишь потом говорить. — Она как... раненый ангел, упавший с небес. Она играет, чтобы исцелить себя, но она так изломана, что ничто не в силах её излечить.

— Красиво сказано, — не очень убедительно одобряет Роберта. — Давай следующую.

Она протягивает руку и снова пытается убрать картинку с экрана, но Кэм отводит фото в угол стола — наставнице не достать.

— Нет. Останется здесь.

Кажется, Роберта раздражена, что только подстёгивает любопытство Кэма.

— Кто она?

— Никто. — Однако судя по реакции Роберты, это не так.

— Я познакомлюсь с ней.

Роберта горько хмыкает.

— Вот это вряд ли.

— Увидим.

Они продолжают свои ментальные упражнения, но образ девушки не покидает сознания Кэма. Однажды он узнáет, кто она, и встретится с ней. Он научится, наберётся знаний, точнее, организует, объединит и разложит по полочкам всё, что содержится в его разрозненной памяти. И как только он с этим справится, он сможет разговаривать с этой девушкой уверенно, ничего не боясь; он будет в состоянии подобрать нужные слова на каком угодно языке, и тогда он спросит её, почему она так печальна и какая ужасная превратность судьбы усадила её в инвалидное кресло.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Цельные

РОДИТЕЛИ БРОСАЮТ СВОИХ ДЕТЕЙ, ВОСПОЛЬЗОВАВШИСЬ ЗАКОНОМ ШТАТА НЕБРАСКА О БЕЗОПАСНОЙ ГАВАНИ

Нэйт Дженкинс, Ассошиэйтед Пресс

14 ноября 2008 года, пятница

ЛИНКОЛЬН, штат Небраска. (АП) Власти штата собрались в пятницу на сессию законодательного собрания, чтобы разобраться с уникальным законом о безопасной гавани[16], непредвиденным последствием которого стало то обстоятельство, что более трёх десятков детей, самому старшему из которых 17 лет, были покинуты своими родителями.

Между тем, во вторник ночью на этой же неделе в одной из больниц Омахи был брошен пятилетний ребёнок. В тот же день, раньше, в другой больнице Омахи были оставлены двое подростков, но один из них, девушка 17-ти лет, сбежала. Властям пока не удалось установить её местонахождение.

К вечеру пятницы стало известно, что под прикрытием закона штата всего было покинуто 34 ребёнка, пятеро из них — из других штатов.

Небраска стала последним штатом, принявшим закон о «безопасной гавани», гарантирующий нежеланным детям государственную опеку. Но в отличие от других штатов в Небраске возрастной ценз для брошенных детей не установлен.

Некоторые обозреватели подчёркивают, что, таким образом, закон может быть применим в отношении детей до 18-ти лет.

Статью полностью можно прочитать здесь: http://articles.nydailynews.com/2008-11-14/news/17910664_1_safe-haven-law-omaha-hospital-unique-safe-haven-la

4 • Родители

Отец и мать вместе открывают дверь. Оба уже собрались ложиться спать и одеты соответственно. При виде посетителей на их лицах появляется беспокойство. Хотя к этому событию они внутренне готовы, оно всё равно застаёт их врасплох.

В дверях стоит юнокоп, рядом с ним трое помощников в штатском. Старший юнокоп молод. Да они все очень молоды! Мода, наверно, такая в наши дни — набирать полицейских из молодых да ранних?

— Мы прибыли за объектом расплетения №53-990-24. Ной Фалковски.

Родители встревоженно переглядываются.

— Но вы должны были прийти завтра, — говорит мать.

— Распорядок изменился, — объясняет старший коп. — По контракту у нас есть право изменить дату изъятия. Мы просим предоставить нам объект.

Отец делает шаг вперёд и читает имя офицера на его форме.

— Видите ли, офицер Маллард, — громко шепчет он, — мы пока ещё не готовы отдать вам нашего сына. Как сказала моя жена — мы ожидали вас не раньше завтрашнего дня. Приходите завтра!

Но Э. Роберт Маллард не из тех, кому можно дать от ворот поворот. Он нагло впирается в дом, его свита — за ним.

— О Господи! — восклицает отец. — Проявите же хоть какую-то порядочность!

Маллард грубо гогочет:

— Порядочность? Что вам-то известно о порядочности? — Он окидывает взглядом коридор, куда выходят двери спален. — Ной Фалковски! — громко произносит он. — А ну давай на выход!

В коридор выглядывает пятнадцатилетний мальчик, видит, кто пришёл по его душу, и захлопывает дверь. Маллард подаёт знак своему самому здоровенному помощнику:

— Вытащи его сюда!

— Нет проблем.

— Останови его, Уолтер! — просит женщина своего мужа.

Уолтер, оказавшись между двух огней, воинственно поворачивается к Малларду:

— Я хочу поговорить с вашим начальником! Я требую!

Маллард достаёт пистолет.

— Вы не в том положении, чтобы чего-либо требовать.

Это, конечно, лишь транк-пистолет, но вспомнив о юнокопе, застреленном из собственного оружия, Уолтер с женой решают не рисковать.

— Садитесь! — рявкает Маллард, кивая в сторону столовой. Супруги медлят. — Я сказал — сесть!

Двое из команды Малларда заталкивают родителей в столовую и усаживают на стулья. Отец, человек рассудительный, полагает, что имеет дело с другим рассудительным молодым профессионалом, таким же, как и он сам, значит, обращаться с ним надо соответственно.

— Вы считаете это действительно необходимым, офицер Маллард? — спрашивает он более спокойным, почти любезным тоном.

— Моё имя не Маллард, и я не юнокоп.

До отца вдруг доходит, что он должен был и сам догадаться. Парень слишком молод для такой ответственной должности! Правда, эти шрамы на лице... Из-за них он выглядит таким зрелым, вернее, даже... матёрым, что ли... Но всё равно — слишком молод. Как им удалось так одурачить его, Уолтера? И ещё. Что-то в лице этого молодого человека ему чудится удивительно знакомое. Где-то он его видел... Может быть, в выпуске новостей? Ах, как это всё непрофессионально! У не ожидавшего такого поворота событий отца отнимается язык.

5 • Коннор

В их рейдах это самый вкусный момент — выражение лиц родителей, сообразивших, что роли поменялись. Как они пялятся на нацеленный на них транк-пистолет, внезапно осознав, что подписанный ими ордер на расплетение — всего лишь бумажка!

— Кто вы? — спрашивает папаша. — Что вам нужно?

— Нам нужно то, что больше не нужно вам! — отрезает Коннор. — Нам нужен ваш сын.

Затем Трейс, тот самый качок, которого он послал за Ноем, выходит из спальни, таща за собой упирающегося подростка.

— Хлипкие теперь пошли замки в дверях, — роняет Трейс.

— Пусти! — вопит подросток. — Пусти, гад!

Коннор идёт к мальчику, в то время как Хэйден, который тоже входит в состав спасательной команды, наставляет на родителей транк-пистолет — чтобы те чего не учудили.

— Ной, твои родители отдали тебя на расплетение, — объявляет подростку Коннор. — Собственно, юнокопы должны заявиться завтра, но тебе повезло — мы успели раньше.

Лицо мальчика искажается от ужаса. Он трясёт головой, не в силах поверить тому, что услышал.