Ратибор. На арене Кузгара - Александр Фомичев

арены, то бишь охранников, — смерть мучительная, на колу! Живьём насадим, причём — как можно более медленно! Малейшая провинность — смерть! Не понравится мне ваша рожа — смерть! И да, ношение какого-либо оружия вне арены запрещено. Оно выдаётся ристальщикам только перед выходом на пески Кузгара и быренько сдаётся в случае возвращения! У кого найдут ненароком хотя бы не в меру вострую зубочистку — за рёбра на крюк подвесим! Всем всё понятно?

Лишь угрюмое молчание было ему ответом. Вопросов не возникло ни у кого.

— Ну раз все всё уяснили, тогда, тысяцкий, снимай с рыжего оковы.

— Под твою ответственность, Ельвах.

— Само собой, уважаемый Зелим. Само собой.

Наследник рода Тупсов нехотя кивнул своим воинам, и вскоре глухо зазвенели упавшие на булыжную мостовую кандалы с цепями, а за ними и рабский ошейник. Ратибор, за время плена уж привыкший к стальным путам, недоверчиво потёр шею, затем посмотрел на красные полосы, оставшиеся на руках и ногах от много дней впивавшихся ему в кожу оков; похоже, следы от них не сойдут ещё долго. Если вообще когда-нибудь исчезнут.

— Теперь вы принадлежите мне! — гаркнул тем часом Ельвах, снова неторопливо прохаживаясь перед строем новобранцев. — Посему топайте-ка вниз! Пришло время знакомиться с новым домом, коим для вас станут подземные казематы. Кому-то лишь до завтра, до первого выхода на пески, а кому-то, может, и повезёт продержаться недельку-другую. Ставлю на кон жаркое из живчика, что, например, вот этот здоровый рыжий губошлёп до следующего утра не доживёт! Ибо за длинный язык я ему устрою песочную головомойку. И весьма скоро!

С этими словами под настороженными взорами арбалетчиков три десятка рабов проследовали через двухстворчатые врата вниз по наклонным ступеням, ведущим в расположенные глубоко под ареной мрачные недра Кузгара. Никто из невольников не знал, как сложится далее его судьба. Сомнений не было лишь в одном: в их жизни наступают очень крутые перемены.

Глава 7

Знакомство

Вниз, в подземелье Кузгара вела довольно крутая каменная лестница в несколько пролётов, общей длиной не менее тридцати пяти — сорока метров. Сколько в ней точно ступеней, обычно внимательный Ратибор, не очень любивший бывать под землёй, сказать затруднился бы, ибо банально сбился со счёта.

В катакомбах было три основных огромных этажа. На первом, верхнем, располагались два зала ожидания, по одному с северного и южного выходов на арену, предназначавшиеся для готовящихся ступить на песок противоборствующих сторон, а также загоны для диких хищных животных вроде волков, львов, тигров да леопардов и так называемая мертвецкая; в этой мрачноватой комнатке временно хранили тела павших бойцов. Вперемешку с тушами убитых на арене зверей. Обычно к концу кровавых игрищ данная покойницкая была забита чуть ли не под потолок; после, естественно, всё разгребали. Часть тел скармливали тем же хищникам, а часть вывозили. Как поговаривают злые языки, на корм боровам, то бишь в находящиеся в частных заказниках свинарники; не пропадать же доброму мясу. Сердобольные хозяева любили свою домашнюю животинку, периодически балуя обожаемых поросей подобными лакомствами. Впрочем, интерес тут был, конечно, в первую очередь шкурный; балакают, пользующаяся повышенным спросом вырезка из хрюшек-людоедов выходила нежнейшая; прям пальчики оближешь.

Ещё на первом этаже, помимо обширной оружейной комнаты, имелась небольшая темница, представлявшая собой три весьма тесноватые тюремные камеры; в них могли упрятать и за какой-либо проступок, в качестве воспитательной меры, и когда по тем или иным обстоятельствам сразу казнить злостного нарушителя режима не получалось. Однако жизнями ристальщиков, несмотря на заготовленные для ушей новеньких заверения Ельваха в обратном, в катакомбах, разумеется, не разбрасывались; виновники обычно кровью на арене искупали свои прегрешения.

Второй уровень подземелий был отдан под здоровенную, занимавшую треть этажа столовую, а также под врачевальню да казарменные помещения и уборные, предназначавшиеся в первую очередь для довольно многочисленного служивого люда, денно и нощно следящего за порядком в Кузгаре. Речь, конечно, идёт о стражах, коих насчитывалось не менее полутора сотен в подземных казематах. Разбитые на десятки, вооружённые арбалетами, ятаганами да кинжалами, кузгарские дружинники были отлично подготовлены для такой работы, ибо конкретно для неё и натаскивались в течение целого года, прежде чем заступить на подобную, весьма специфическую службу, имеющую, определённо, свои нюансы.

Каждый из натренированных ватажников был готов выхватить клинок в любое мгновение, ибо постоянно держал в уме, что перед ними в большинстве своём фактически смертники, которым нечего терять, ведь разница для них невелика, где умереть: на арене, под радостный хохот беснующейся в исступлении кровожадной толпы, или при попытке побега, в слабой надежде вырваться на свободу. В основном так мыслили представители северных народов, а именно бритты, пикты, скотты и даны, коим не повезло угодить в рабство к ослямам. Именуемые дикарями да варварами, непокорные северяне, конечно, мечты об освобождении не оставляли ни на минуту. Правда, были среди них и те, кто на добровольной основе пришёл в Нурязим, дабы за золото, известность и славу биться на кузгарской арене. Попутно они за горсть серебряных кругляшей не раз уже помогали стражникам пресекать попытки побега своих же соплеменников. Стоит ли говорить, что содержались добровольцы также на втором этаже, отдельно от томящихся в неволе земляков, ибо те ненавидели их страшно как предателей рода, то есть пуще лютого ворога.

Помимо трапезной да стражьих казарм (в которых в обособленном закутке и располагались койки свободных воителей, бьющихся за деньги), на втором ярусе ещё находились подсобные помещения, кухня, комнаты повара с поварятами да конуры для пары десятков невольников-слуг. Последние занимались уборкой, стиркой, а также прочей тяжёлой, грязной работой, например, приведением в порядок песка арены после дневных игрищ и, конечно, перетаскиванием тел павших, куда надобно. Единственное, от чего оказались освобождены кузгарские прислужники, так это от мойки местных нужников; для такой позорной, дурно пахнущей работёнки регулярно хаживали в подземку специально обученные городские рабы-чистильщики, самому главному начальнику коих, за оказываемые бесплатно услуги по уборке отхожих мест, Ельвах выделил на постоянной основе одно уютное креслице на трибунах с хорошим видом на ристалище. Дукаты же за прочистку уборных, регулярно выделяемые Кузгару из городской казны, глава стражей с чистой совестью клал себе в карман, не стесняясь лишний раз урвать там, где можно. Особливо если это касалось государственных средств. «Ослямбия не обеднеет, а я вот разбогатею» — примерно такие плутоватые мыслишки постоянно крутились в голове у пронырливого лысого смотрителя, умудрявшегося из раза в раз облапошивать тугодумных, по его мнению, дворцовых казначеев.

На