Золотые Небеса. Голоса Грозы - Mona Lisas Nemo

   Рин радостно вскрикнул, когда у него получилось разорвать одним мощным ударом врагу горло.

   И в следующий миг ему пришлось быстро улепётывать. Ещё одной птице он разодрал крыло, другой выдрал хвост, нечаянно схватившись за него в пылу схватки, однако последнее действии илию на руку не шло - только больше разъярило гнуина.

   Сколько их осталось? У Рина не было времени оборачиваться и выяснять. Желание выжить цвело в нём буйным цветом. А для этого нужно было быть ещё быстрее - и сильнее, если уж на то пошло, однако последнее, почему-то, в голову юному илию не пришло.

   Вот бы сейчас на него посмотрели все эти бездарные...

   Очередной поворот. Две облезлые птицы чуть не столкнулись в воздухе из-за него, но вовремя сообразили, что к чему, и теперь буквально по пятам преследовали Рина.

   На белых щеках выступили красные пятна, дышать стало труднее. Вот бы сейчас ему испугаться, только Рин ещё ни разу не испытывал страха и не привык к нему. Только начал с беспокойством понимать, что всё это безобразие может затянуться. Стая нарочно пыталась его обессилить.

   Ах так!

   Он им покажет, пусть себе кричат от злости. А он исчезнет. Провести его решили!

   Из последних - ну предпоследних - сил илий рванулся вперёд, чтобы в последний момент упасть вниз и успеть сложить крылья перед падением. Рин ударился об озёрную поверхность и скрылся под водой. Сперва падение оглушило его, промокшие перья отяжелели, в водовороте его потянуло вниз. Ему пришлось грести вверх, хоть он и не сразу сообразил, где что.

   Гнуины воду терпеть не могли. Они только и могли с истошными воплями носиться над сверкающей в лучах солнца водой.

   Даже когда илий вынырнул, судорожно вдыхая, ни одна птица не решилась спуститься ниже. Зависать в воздухе они тоже не могли. Единственное, что оставалось стае, так это усесться по сторонам и караулить добычу.

   Об этом Рин не подумал.

   А зря, и сам это тут же понял. Птицы разместились на достаточном расстоянии от воды. Сложили крылья, мрачно взирая впереди себя. Не успей он, Рин, их так разъярить, они бы, конечно, поспешили дальше, выискивать себе что-нибудь новое на пропитание. Однако блестящие как стекло глаза следили за барахтающимся в озере илием.

   Если бы он только успел перелететь хребет Сонмор и оказаться на территории людей, туда бы эти дрянные крылья не последовали. Но попробуй он попытаться! А как же. Он мокрый, уставший, тяжёлый от воды. А они сидят себе в сухости и тепле.

   Рин от досады закусил губу.

   Дело шло к вечеру. Илий заметно нервничал. Гнуины как сидели, так и сидят, только глаза сверкают в оранжевых сумерках.

   Вдруг шорох заставил стучащего зубами Рина встрепенуться. Одна птица снялась с места и, подхваченная ветром, полетела на северо-запад. За ней медленно, одна за другой, снялись с места другие гнуины.

   Может, они хотят его обмануть?

   Однако пятно стаи делалось всё меньше и меньше.

   Промокший и усталый, Рин выбрался на берег, крылья уныло поникли, сам илий тяжело опустился на землю - каждым пёрышком впитывая затихающий свет солнца и слабое вечернее тепло. Еда, спрятанная в поясе, превратилась в кашу и давно растворилась в озере. Да его самого общипывали мелкие рыбёшки, тычась в кожу.

   Отдых длился долго, к его концу Рин заметно повеселел, даже начал насвистывать мотив одной военной песенки. Когда стало почти темно, илий вспомнил о такой замечательной вещи как огонь, который он, к сожалению, развести сейчас не мог. Питаться же сырой добычей ему возможным не представлялось. Кое-как отыскав съедобные коренья, Рин перекусил, с предвкушением представляя картины своих будущих великих завоеваний. Вот он смело кидается в гущу сражения, вот убивает главного врага - на эту роль ему представлялись многие личности вплоть до самого короля Яскара - вот отличается и его замечают. Вот его благодарят перед целым войском. А вот он возвращается. Большой и сильный и безразлично смотрит на остальных - потому что он уже воевал и убил врага, и отличился...

   Сладкие юношески грёзы усыпили Рина, и он заснул, подложив руку под голову и спрятавшись под надёжным крылом.

   Рассвет был холодным и серым, но это не имело значения. Страстно желая как можно скорее пересечь горную цепь, илий, не обращая внимания на опустевший живот, поднялся ввысь. Это он впервые ночевал непосредственно на самой земле и теперь ощущал некую странность во всём, что его окружало.

   Раньше мир под небом представлялся немного мелким, что ли.

   С востока наступала громада Сонмора. Когда Рин подлетел к горам, ему пришлось спуститься вниз и передохнуть немного перед перелётом. Там, вверху, было холодно, сильный ветер дул, так что ой-ё-ёй. В расщелины набивалась подозрительная дымка. А с края утёса открывалась уйма таких расщелин. Рину они не нравились, и нравиться не собирались. Илий только взметнулся вверх, и довольно скалясь горам, полетел над всей той дымкой и земными ранами.

   Ему не нужно ползти протоптанными людьми дорожками, ему не нужно гадать, что там впереди. Оно конечно, было бы куда легче воспользоваться любым из проходов, да только там дозорные обязательно поинтересуются, почему илий пробирается в человеческое царство без грамоты. А оно ему, спрашивается, нужно?

   Внизу остались крутые подъёмы, так и не заполучившие илия.

   Наконец-то!

   Он в последний раз вынырнул вверх и очутился один на один с гладким свободным небом. Не было впереди этих земных зубов, этой горной пасти с её многочисленными ртами. Только небо и полоса сухой земли под ним. Зелёная равнина начиналась далеко впереди. За ней должен быть озёрный край, ага, а на юге... Рин развернулся и полетел вниз, не хватало ему ещё привлекать к себе внимание людей.

   На такой высоте лучше не лететь, ещё стрелой запустят.

   Илий решил немного пройтись и дать отдохнуть крыльям. Никогда ему ещё за всю жизнь не приходилось летать так долго. Довольный собою илий беспечно вышагивал по земле, не забывая с интересом поглядывать по сторонам. Далеко на севере вырисовывалась крепость Двух Дней.

   В который раз пришлось думать о еде. Потратив некоторое время на охоту, Рин добыл пару кроликов и, разведя огонь, поджарил добычу.

   ...так - он сидел на земле, крестив ноги, и жадно разделывался с добычей. Сонмор остался позади. До леса ещё далеко, он должен быть с востока, ещё один горный выступ будет на западе. Вот между ними ему и дорога.

   Под вечер в воскресенье Рин, наконец, добрался до южных земель, невольно кривясь от местного вида. Всё что он слышал по рассказам, в залах Илиума, оказалось правдой. Вид бесплодной земли его не смущал, там, где он жил никогда ничего не росло, и только поселения людей внизу обменивали продукты на оружие, ткани и защиту. Многое привозили из Брасьена. Но здесь не было ничего. Из того, чем земля обязана восполнять себя по сравнению с небом. Деревья стояли чёрные и голые, прямо как скалы. Ни одного птичьего вскрика, ни одного проблеска солнца, которое скрывалось за мутной пеленой над головой - липкая сырость пробиралась под одежду, так что даже крыльям неприятно.