Желтые небеса - Антон Орлов

Вначале златорожденная пренебрегала Его наставлениями, однако после того, как сдохли ее любимые декоративные рыбки, а на другой день скончалась от внезапного приступа удушья престарелая няня, к которой Корнела с детства была очень привязана, она поняла: ее незримый собеседник действительно всемогущ, справедлив и бесконечно мудр. С тех пор она беспрекословно Ему подчиняется.

– Послушай, это же чушь собачья, – процедил Мартин. – Он убил рыбок и няню – и поэтому ты признала Его справедливым и мудрым?

– Он наказал меня за то, что я проявила гордыню! – запальчиво возразила Корнела. – Ради моего совершенствования!

– Да с чего ты вообще взяла, что Он – потустороннее существо?

– Я Его ни разу не видела, – благоговейно прошептала златорожденная. – Он незрим, когда мы разговариваем. Разве обычный человек на это способен?

– Я тебе с ходу назову четыре разных способа, как это можно устроить, была бы под рукой нужная техника. У инопланетян она есть. Неужели ты ни разу не заподозрила, что тебя дурачат?

– Меня – дурачат? – Она зло прищурилась. – Не забывай, кто перед тобой, я тебе не ровня! Я знаю оккультный мир и всегда отличу сверхъестественное существо от тупого невоспитанного инопланетянина вроде тебя!

– А когда я успел сказать, что я инопланетянин?

– Он мне об этом сказал, для Него нет никаких тайн! Дурак ты самодовольный, я только ради Него с тобой связалась! В тебе нет ни утонченности, ни духовного благородства! И ты решил, что ты мне нравишься?! Мне – златорожденной?!

Корнела рассмеялась резким деланым смехом, потом замолчала, яркие алые губы сжались в тонкую линию. Глаза исступленно горели на бледном лице.

– Итак, ты находишься в контакте с Ним уже полгода, – подытожил Мартин. – Какие еще задания ты от Него получала?

– Я внедряла в человеческие умы Его идею о совершенствовании через боль и страдание. Искала неофитов. Скоро Он накопит силы, и тогда весь Кадм будет под Его властью. А мы, избранные, будем Ему помогать.

– Много народу навербовала?

– Не твое дело, непосвященный. – Корнела передернула плечами. – Он с тобой еще рассчитается за прошлое…

– За какое прошлое?

– Ты ополчился на Него вместе с другими озверевшими убийцами. Разве такие, как ты, способны понять что-то возвышенное? – Внезапно она брезгливо скривилась. – От запаха твоей блевотины у меня голова болит…

– Не надо было меня травить. Сколько неофитов ты завербовала?

– Четверых, – она страдальческим жестом сжала виски. – Сначала пятерых, но одного сребророжденного Он отверг. Если ты хоть немного меня любишь, давай закончим этот бессмысленный разговор!

– Почему отверг? – проигнорировав последнюю фразу, поинтересовался Мартин.

– Из-за цвета глаз! У слуг дьявола зеленые глаза, поэтому все зеленоглазые – слуги дьявола. Таких Он не принимает.

Вот и насчет портретной характеристики кое-что прояснилось, угрюмо отметил Мартин: очевидно, у хорошо законспирированного психа глаза не зеленые.

– Он не оставил для меня письма?

– Оставил. Он велел показать его тебе, когда яд подействует.

– Где оно?

– Сейчас достану.

Корнела медленно поднялась с кресла, вялой шаркающей походкой пересекла комнату. Выдвинула ящичек секретера. Определив по движению руки, что вытаскивает она оттуда уж никак не письмо, Мартин одним прыжком преодолел разделяющее их расстояние и перехватил запястье златорожденной. К его ногам упал, звякнув, белтийский парализатор.

– Дикарь! – взвизгнула Корнела. – Вонючий выродок!

Он молча подобрал оружие.

– Где письмо?

Златорожденная показала на один из ящичков. Внутри лежал конверт, подписанный знакомым корявым почерком. Мартин сунул его в карман.

– Каким образом твой потусторонний приятель передал тебе… – он запнулся, вспомнив, что слова «парализатор» в чадорийском нет, – …пистолет, яд и письмо?

– Эти вещи появились, когда в комнате никого не было. – Корнела с трудом сдерживала рыдания. – Два дня назад. Я никогда не ждала от тебя ничего хорошего…

– Тебе стоит получше выбирать друзей, – буркнул Мартин. – Живой этот парень или призрак – дураку ясно, что он сукин сын и преступник!

– Не смей! – Голос Корнелы задрожал. – Ты хочешь сказать, что Он – не Высшее Светлое Существо, что я… я могла связаться с силами зла?.. Такого не может быть! Ты еще заплатишь за эти слова и за все сполна заплатишь, слышишь?!

Провожаемый ее сдавленными выкриками, Мартин вышел в коридор. Никто не пытался его задержать. Слуги златорожденной – неотличимые друг от друга, худощавые, манерные, с белыми от пудры лицами, – едва поглядев на него, шарахались в стороны. Стонал под его шагами рассохшийся пол. Когда Мартин в сердцах хлопнул подвернувшейся дверью, с потолка свалился кусок лепного карниза, похожий на засохшее пирожное. Дребезжали оплывшие оконные стекла. За поворотом его встретило зеркало в овальной яшмовой раме.

«Так тебя, старый козел, – скользнув взглядом по отражению, подумал Мартин. – Значит, девушкам нравишься?»

Оказавшись на улице, он до предела обострил восприятие, стараясь уловить малейший намек на слежку, на опасность… Ничего. На всякий случай попетлял по Сирфу, потом завернул в трактир, который приметил еще по дороге к дворцу златорожденной, – тот находился в цокольном этаже облезлой желтой башни, то ли недостроенной, то ли частично обрушившейся. Самый что ни на есть низкопробный притон с дымным, едким от специй воздухом, добротной тяжелой мебелью и металлической посудой. Очень практично: не надо после каждой драки выметать осколки и чинить пострадавшие столы и стулья. Когда Мартин вошел, тут как раз было затишье. Израсходовавшая свою энергию помятая публика выпивала и закусывала. Рыхлая женщина с синевой под глазами тихонько бренчала на десятиструнной арфе. Зал был заполнен на две трети. Фаянийское простонародье, мускулистые бородатые рыбаки-варвары в сетчатых фуфайках, жулики, одетые шикарно в подражание знати, но безвкусно, двое горцев в серых куртках с низко надвинутыми капюшонами. Отмахнувшись от девицы, которая попыталась к нему пристать, Мартин нашел свободное место, заказал пива и вскрыл конверт.

«Наконец ты повержен! Твоя любовь тебя предала: Корнела служит мне. Когда я испытал предательство в любви, все вы меня не жалели, вот и поймешь теперь. Это счерро, нервно-паралитический бекрийский яд. Я сделал тебя беспомощным, а ты даже не помнишь, кто я такой. Людей надо заставлять. Я тебя заставлю. Я смотрю, ты здесь такой же наглый и везучий, как в прошлый раз. И ряшку такую же отъел».

Тут Мартин, прервав чтение, поглядел на свое широкое загорелое лицо, отразившееся в до блеска начищенной поллитровой кружке. «Значит, Ему еще и физиономия моя не нравится…» Хмыкнув, вернулся к письму.

«И вот твое везение кончилось! Ты будешь жить как неподвижная тяжелобольная гора плоти, это твоя расплата. Скоро я приду на тебя посмотреть. Я тебе напомню, что ты забыл, а если где-то есть остальные, они тоже заплатят. Я буду править этой Галактикой, настал мой час!»

– Амбиции у тебя, однако… – проворчал Мартин, убирая послание в карман.

Он выпил три кружки крепкого черного пива, закусывая жгучими от специй квадратиками копченого мяса, с виду похожими на подгоревшее печенье. После третьей настроение улучшилось, даже трактирные проститутки начали казаться ему привлекательными. Надираться в стельку Мартин не собирался – такой способ расслабления он никогда не одобрял. Пить можно для удовольствия. До тех пор, пока сохраняешь над собой контроль. Когда контроль кончается, это уже не удовольствие, а проблемы… Он раздумывал, заказывать ли четвертую, и тут затишью настал конец, вспыхнула драка. Небрежно распихивая дерущихся, Мартин добрался до стойки, расплатился. Потом двинулся к выходу. По дороге выбил из мелькающих рук окровавленный кастет, пару ножей, окованную металлом дубинку. Для него не составляло труда блокировать удары и отклоняться с траектории запущенных в его голову предметов, будь то пивная кружка или табурет. Участвовать в общей свалке Мартина не тянуло: у здешней публики не тот уровень, чтобы пробудить в нем спортивный интерес.

Легко перемахнув через опрокинутый стол, он толкнул дверь и вышел на свежий воздух. Снаружи было все так же сыро и облачно. Возле верхних ступенек лестницы, которая вела из полуподвала на улицу, стояло четверо мужчин в голубой униформе с кружевными декоративными бантиками, их припудренные волосы были заплетены в косы, уложенные венцом. Фаянийские полицейские, одетые и причесанные так, как предписывает Устав.

– Давно там началось? – окинув Мартина хмурым взглядом, спросил старший.

Его иссеченное рваными шрамами лицо с искривленным мясистым носом разрушало впечатление от безукоризненно изящного костюма, даже сладко пахнущая розоватая пудра не спасала положение. Наверное, служил на границе, побывал в плену у горцев, но сумел уйти живым, разве что шрамы на память остались… Приколотый к воротнику эмалевый значок пограничника-ветерана подтвердил догадку Мартина.