Intel: взгляд изнутри - Тим Джексон

МакКэю, у которого был значок, показывающий, что он 50-й сотрудник Intel, понравилось то, что сказал ему Сандерс. Заглотив наживку, он сообщил своему непосредственному руководителю, что увольняется. На следующий день к его рабочему столу подошел Энди Гроув и пригласил его в местный бар. На старом ржавом "Sunbeam Alpine" Гроува они доехали до бара, сели за стол и заказали бутылку виски.

— Как ты можешь так поступать? — спросил Гроув.

У МакКэя уже был готовый ответ.

— Я хочу работать там, где серьезно относятся к производству, — сказал он, — Для вас это неважно. Скажи-ка, Энди, если бы тебе нужно было выбирать между двумя семинарами, по физике твердого тела или по управлению учетом товаров, какой бы ты выбрал? Я-то знаю ответ.

Но Гроув не собирался сдаваться. Он сидел с МакКэем до трех часов утра. Когда, наконец, они встали, шатаясь, из-за стола, МакКэй уже был согласен сказать Сандерсу, что остается в Intel.

С того дня работа МакКэя вдруг стала гораздо интереснее. Он возглавил цех по сборке чипов, которая по контракту с Intel производилась за границей, в мексиканском городке Тихуана. Несколько раз в неделю МакКэй ездил в Мексику по шоссе номер 101 через Сан-Диего и проверял, как идет работа.

Вообще-то, будучи гражданином Великобритании, МакКэй не имел права свободно пересекать мексиканскую границу, как американцы. Однако он так надоел мексиканскому консулу в Сан-Диего, что ему выдали шестимесячную визу на неограниченное количество визитов. Труднее было доставить в Мексику готовые кремниевые пластины с нанесенными на них схемами памяти: надо было сделать так, чтобы они не успели подвергнуться коррозии до того, как их упакуют. Теоретически МакКэй должен был производить их таможенную очистку, которую можно было осуществить через брокера только по вторникам. На деле он провозил их в кожаном саквояже на полу своей машины за водительским сиденьем. Поскольку пластина размером в два дюйма несла на себе до двух сотен схем в зависимости от размеров шаблона чипа, за один раз он мог провезти тысячи чипов. Через некоторое время он стал делать отметки на своем саквояже при каждой перевозке, как делали во время войны пилоты, сбившие вражеский самолет. Поездки не всегда проходили гладко. Один раз его развернули на границе из-за длинных волос. Неустрашимый МакКэй поехал обратно в Штаты, отъехав милю, поменялся местами с коллегой, который сел за руль, запихнул свой хвост под бейсбольную кепку, открыл газету на спортивной странице и, сонно развалившись, въехал в Мексику через другой пограничный пост.

Поскольку до офиса Intel приходилось ехать почти целый день, чрезвычайно важное значение имела связь. Телефонные услуги, предоставляемые местной мексиканской компанией, совершенно не годились: и качество линий было плохим, и ждать приходилось очень долго. Поэтому МакКэй лично договорился с инженером телефонной связи, работавшим в Сан-Диего, и через границу был проложен кабель длиной в пять миль, который напрямую соединил сборочный цех с американской телефонной сетью.

К числу креативных инженеров Intel относился и Джон Рид. С Энди Гроувом он встретился на вечеринке, еще в то время, когда трудился на своей первой после школы работе. Гроув спросил, что он думает о линии продуктов Intel. Молодой Рид весело ответил, что сама идея использовать технологию кремниевого затвора в чипах памяти изящна, в остальном же, он добавил, схемам компании "недостает творчества". Это был необдуманный ответ, однако через неделю Риду позвонил Лес Вадаж и пригласил его прийти обсудить с сотрудниками Intel, как он мог бы внести больше творчества в их линию продуктов.

Начав работать в Intel, Рид скоро понял, что он ошибался. Тэд Хофф, молодой исследователь из Станфорда, который задавал Бобу Нойсу дерзкий вопрос о том, нужна ли миру еще одна компания, занимающаяся полупроводниками, разработал идею абсолютно новой ячейки памяти, которой требовалось всего три транзистора вместо обычных четырех и к тому же меньше соединений. У этой идеи был только один недостаток: она не обеспечивала надежного хранения при выключении компьютера. Чтобы поддерживать информацию в ячейке, схему надо было "освежать" каждую тысячную долю секунды. Это вело к существенному увеличению системы памяти в целом, зато путь упаковки ячеек оказался в три-четыре раза плотнее, чем в существующих продуктах. Если бы Intel удалось освоить выпуск такой "динамической памяти с произвольным обращением" (dynamic random-access memory, DRAM), в ней хранилось бы 1024 бит— в четыре раза больше, чем в самой мошной полупроводниковой памяти, существовавшей тогда в мире.

Карпу и Вадажу было поручено превратить одноячеечную диаграмму схемы Хоффа в работающее устройство. Они уже разработали один чип — с серийным номером 1102, по заказу Honeywell, которая предложила Intel разработать собственный оригинальный биполярный чип. Это была их вторая версия — чип с номером 1103, над которым вскоре предложили поработать Риду. Отчасти из-за сложности схемы чипа на первых образцах пластин, выходящих с производственной линии, не было ни одной работающей схемы. Рид проработал над проектом несколько месяцев, подгоняя чертеж, пока не получилось нечто, по его мнению, пригодное для производства.

Когда Рид поздно вечером пришел в производственное подразделение

посмотреть образцы своей новой разработки, там его уже ждал Гордон Мур.

— Рид, ты пожадничал, — пошутил он, — всего лишь семьдесят пять работающих шаблонов на одной пластине.

Достижение выхода в 50 % считалось потрясающей новостью. Нойс и Мур были уверены, что после усовершенствования чертежа и процесса себестоимость 1103-го скоро упадет настолько, что Intel сможет продавать их по 10,24 дол. — по пенни за бит. Производители компьютеров могли пожаловаться, что с этой новой динамической полупроводниковой памятью работать сложнее, чем со старыми устройствами на сердечниках. Однако чип был компактнее, гораздо быстрее и потреблял намного меньше энергии. А если его цена в пересчете на биты окажется меньше, чем в памяти на сердечниках, DRAM завоюет мир.

В Массачусетс была спешно направлена делегация, чтобы убедить Honeywell отказаться от проекта 1102 и передать выделенные на него средства проекту 1103. Поехали трое: Джон Рид, торговый агент Боб О'Хара и сам Боб Нойс. Когда начались объяснения, инженеры Honeywell проявили настороженность. Они в течение многих месяцев сотрудничали с Intel в проекте 1102, и разработанное устройство в точности соответствовало требованиям компьютеров Honeywell. Почему они должны выбросить эту работу на ветер и переключиться на продукт, который Intel скоро станет предлагать всем желающим?

У Intel было два весомых аргумента. С инженерной точки зрения модель 1103 при всех дополнительных усложнениях было легче производить. Это означало не только большую надежность в настоящем, но и лучшую перспективу усовершенствования в будущем. Коммерческий аргумент основывался на стоимости. Выпускать 1103 уже к тому моменту было дешевле, чем 1102, и разница должна была только возрастать. Однако инженеры Honeywell продолжали сомневаться.