Тени в раю - Сергей Зверев

На дороге я поймал попутку и попросил водилу отвезти меня в какую-нибудь гостиницу или в дом отдыха. Спустя несколько томительных минут я оказался перед воротами санатория имени Кирова.

Все утряслось на удивление быстро. Сто гривен за ночь – это, конечно, дороговато, но чего не сделаешь, чтобы «залечь на дно»?

Номерок оказался так себе, но мне не нужны были царские палаты, как в Ливадийском дворце. Я удовлетворенно растянулся на жесткой кровати, закинув ноги на невысокую спинку.

Нужно было решить, как действовать дальше. Всего-то и продержаться, что до завтрашнего дня. Когда Ремизов с ребятами приедут, можно будет смело вылезать из этой берлоги, а пока неплохо бы отлежаться на дне. Но существует реальная вероятность того, что Прелясковский успеет за это время скрыться с деньгами… В какой-то момент мне захотелось махнуть на все рукой и забыть о пропаже, как благоразумно поступил Кораблев. В конце концов, это не мои деньги, и чего бы я переживал. Однако ощущение того, что об меня вытерли ноги, как о половую тряпку, больно ранило душу.

Приняв решение, я осторожно покинул номер и постучал в соседнюю дверь – ответом была полная тишина. Тогда я достал из кармана перочинный нож и просунул лезвие в узкую щель, отогнув податливую собачку захлопывающегося замка. С первого раза мне удалось незамеченным проникнуть в чужую комнату.

Нельзя сказать, чтобы я испытывал на этот счет какие-то угрызения совести, но легкое ощущение неловкости все же присутствовало.

Номер оказался точной копией того, что так удачно заполучил я сам: маленькая прихожая вела в тесную комнатенку, а слева находился совмещенный санузел, отделенный от коридорчика дверцей.

На неприбранной кровати были разбросаны женские вещи.

Но едва я приложил к своим плечам ситцевый наряд, как позади послышался глухой щелчок открываемой задвижки ванной комнаты – передо мной предстала абсолютно голая симпатичная особа.

Бархатная кожа еще поблескивала влажными капельками после принятого душа, а коричневые соски упругой груди уставились на меня. Лицо женщины было скрыто огромным махровым полотенцем, которым она на ходу растирала невидимые пока черты.

Дальнейшее невозможно описать словами: женщина небрежным жестом откинула от себя полотенце и тут заметила меня – дикий вой, как острая бритва, полоснул по моим ушам, и хозяйка комнаты, не осознавая до конца собственных действий, запрыгнула мне на шею, вцепившись сильными пальцами в мои короткие волосы.

На этот раз заорал я – наши голоса слились в жуткую какофонию, заполняя собой все Черноморское побережье.

Наконец обнаженная незнакомка перестала кричать и пробурчала мне в самое ухо:

– А ты чего вопишь?

Признаться по правде, меня несколько обескуражил столь неожиданный вопрос, и я уставился в ее пышные груди, которые почти касались моего широко раскрытого рта.

– Страшно, – честно отозвался я.

– Ты кто, вор? – спросила женщина, не торопясь, однако, с меня слезать.

– Да… то есть нет, то есть… вообще-то временно вор, но на самом деле я ветеран.

– Ветеран чего? – переспросила случайная собеседница.

Пока я подбирал нужные фразы и выражения, ее рука скользнула к металлической молнии моих брюк и настойчиво вцепилась в зашевелившийся член.

– Что-то не похож ты на ветерана, – недоверчиво заметила она, ощущая, как под пальцами что-то растет, ширится и крепнет.

Мне почему-то стало очень неловко, и я засмущался, чувствуя, как обильная краска заливает мои бледные щеки.

Пока я так стоял – в полнейшей растерянности и прямо-таки мальчишеской робости, – она успела стянуть с меня штаны, при этом сказав:

– Уравняем наши шансы – моя нагота против твоей…

..Нет ничего более сладострастного, чем неожиданный секс. Лишь спустя минут сорок я смог перевести дух и, развалившись на скрипучей кровати, затянуться душистой сигаретой.

– Дай и мне, – попросила девушка, примостившись рядышком.

Я послушно прикурил очередную сигарету и протянул ей.

Сладко посасывая бумажный фильтр, женщина ни с того ни с сего спросила:

– А ты, собственно, зачем приходил?

На какой-то миг я действительно забыл о реальной цели визита, но, напрягая расплавившиеся мозги, вспомнил:

– Понимаешь, мне нужна женская одежда.

– Для кого? – лениво поинтересовалась она.

– Для меня, – несколько смутившись, ответил я.

Хозяйка номера приподнялась на локтях и внимательно посмотрела в мои глаза, как будто в них все было написано, а затем задумчиво протянула:

– А с виду ты не похож на педераста…

Меня так и подмывало заехать ей по смазливой физиономии, но я сдержался, сказав:

– Да никакой я не педераст, просто так надо.

Проворно встав с кровати, она подошла к гардеробу и распахнула дверцы, сопроводив свои действия безразличной фразой:

– Бери все, что понравится, – заслужил.

– Подбери мне что-нибудь на свой вкус, я тебе доверяю.

Несколько помедлив, женщина достала вечернее платье темно-синего цвета с глубоким декольте и лакированные туфельки на высокой шпильке.

– Примерь вот это, – сказала она.

Мне, конечно, нравится здоровый юмор, но не до такой же степени, поэтому, состроив на лице обиженную мину, я важно произнес:

– Хотелось бы что-нибудь попроще.

На свет появились строгий костюм из серой шерсти и белоснежная блузка.

Заинтересованный, я встал с кровати и принялся втискиваться в непривычный наряд. Юбка оказалась в самый раз, разве что немного великовата в талии, а вот с жакетом дело обстояло хуже: мои плечи никак не хотели умещаться в тесных рамках женской одежды, да и рукава были немного коротковаты.

Тогда раздобрившаяся хозяйка сказала:

– Ладно, будешь ходить без пиджака, тем более что на улице жара несусветная. Вот, держи колготки.

Телесного цвета нейлон противно заскрежетал на моих волосатых ногах, а резинка больно сдавила бедра.

– Как вы в этом ходите? – искренне недоумевая, спросил я. – Да и яйца режет.

Она весело рассмеялась, деловито подметив:

– Ну, такой проблемы для нас не существует, а по поводу всего остального есть банальная фраза – красота требует жертв.

Когда я наконец полностью нарядился и подошел к зеркалу, то невольно ужаснулся – передо мной стоял этакий монстр с соблазнительной фигуркой и заросшим двухдневной щетиной лицом несозревшего вурдалака.

Она старательно хлопотала вокруг меня, подсовывая в обвисший бюстгальтер разорванную наволочку, придавая таким образом мнимой груди должный объем.

На ноги я надел ее босоножки на плоской подошве, нещадно стоптав упругие задники.

– Ну-ка, пройдись, – предложила женщина, критически осматривая плоды собственной деятельности.

Я послушно зашагал по комнате, усиленно виляя бедрами, за что получил резкое замечание:

– Если ты хочешь, чтобы тебя зажал в углу какой-нибудь страстный горец, то можешь продолжать в том же духе, но я бы тебе не советовала. Слишком призывно у тебя это получается, так и хочется предложить стабильную таксу.

– А как же мне ходить? – спросил я непонятливо и раздраженно.

Гордо вскинув голову, она не прошла, а продефилировала по комнате, нисколько не стыдясь собственной наготы, и если бы мы до этого не вступили в столь тесные отношения, то я бы никогда не осмелился пристать к ней со столь сальным предложением.

Все мои попытки повторить ее дефиле закончились абсолютным провалом. Пришлось избрать нечто среднее между походкой пьяной шлюхи и косолапым топотом продирающегося сквозь густые заросли медведя.

Когда с первой частью перевоплощения было покончено, мы занялись главным – то есть лицом.

Принесенный мною грим небрежно полетел в мусорное ведро, а на смену ему пришла настоящая, фирменная французская косметика.

Усадив меня на стул, незнакомка – я до сих пор не знал ее имени, но спрашивать было как-то неудобно после того, что уже случилось, а она не спешила открыть свое инкогнито – вооружилась тонкой кисточкой и принялась водить ею по моим ресницам.

Минут двадцать я стойко переносил все тяготы и лишения, связанные с женской красотой, ощущая, как мои губы деревенеют от губной помады, а глаза сильно чешутся, раздраженные непривычными тенями. Только теперь я понял, как тяжело Верке Сердючке в ее гриме…

В конце концов портрет был готов; наложив последний штрих, как опытный художник делает завершающий мазок на своей картине, собеседница удовлетворенно произнесла:

– Можешь полюбоваться собой в зеркале. Хотя подожди. – Ее глаза поискали что-то в комнате, а потом в руках появилась прозрачная косынка, из которой она накрутила на моей голове тюрбан.

Несмело приблизившись к дверце платяного шкафа, я заглянул в собственное отражение и ужаснулся – на меня нагло пялилась престарелая проститутка, чей досуг составляли беспросыпное пьянство и отгребание постоянных тумаков от клиентов.