Чужая корона (Чужое тело-2) - Алексей Изверин

Отшельник Кирк через подаренный ему мегафон призвал всех храмовников покаяться и да воздастся истинным праведникам…

Барон Алькон хлопнул булавой и быстро умыл руки. Не компетентна власть светская в божественных вопросах, оставляю вас решить ваши споры честным образом, путем диалога, за столом переговоров!

Ну, и как начали они решать!

Я наблюдал за суетой вокруг здания суда с балкона, через морской бинокль. Рядом со мной стояли Виктор и Феликс, тоже с биноклями. В запасниках ещё парочка оставалось, которые я в своем мире купил, и на квартире у меня три. Хорошо они расходятся.

Вот толпа собралась, все шумят, скандируют что‑то. Вот пыхнуло, вверх поднялся клуб грязного серого дыма, оттуда выпадают фигурки в сверкающем металле. Рванула граната, разбросало храмовых слуг. Вот резкий металлический голос, ничего не разобрать, это Кирк мегафон применил.

Столпотворение метнулось к храму, я по балкону за ним, потом на крышу, оттуда видно было лучше.

Успел как раз вовремя, чтобы увидеть, как мелкие фигурки одна за другой бегут внутрь, как муравьи, что ворота сорваны и болтаются на одной петле. Снова металлический голос из мегафона, ещё тише, вообще уже не разобрать ничего. Вот этот здоровяк‑то и есть Рок Одноглазый, враз проломил хилую цепочку храмовников, обходящих центр толпы, и пошел гвоздить, от него только и отлетали.

Волин действовал как договаривались. Черные фигурки гвардейцев быстро сменили стражников и оттирали бузящих жрецов, запирали улицы, ставили баррикады из колючей проволоки. Чтобы жрецы по городу не разбегались и народ не баламутили.

— Итак… — Хмыкнул я. — Вот и так.

Наутро "Королевский Вестник" напечатал, что в здании Королевского Суда викарий Глетий бросил в лицо Первожрецу Одина обвинения в измене государству, в непочитании божества и в симонии*. Первожрецу ответить было нечего, а большая часть жречества поддержала обвинения викария. С гор спустился капитан… Простите, святой отшельник Кирк, который мудрым словом осудил Первожреца. В настоящее время, по слухам, Первожрец принимает постриг и покаяние в Храме Отца всех богов. Оставайтесь с нами, у нас ещё будет чем вас удивить.

* — продажа церковных должностей и сана за деньги. Термин нашего мира.

Позже я узнал, что храмовая стража, пытаясь за каким‑то бесом прорваться в Верхний город, вышла как раз на наведенную вдоль улицы пушку. Остановились, посовещались да и разбежались переулками, только их и видели.

Народ к этому зрелищу отнесся апатично. Конечно, граф Шотеций высказал протест, даже прислал мне бумагу, в которой вся прогрессивная общественность была обеспокоена, но посольства молчали. Да и им‑то что? Официально при чем тут король? Это храмовые дела, не мне в них влезать.

Нет, ну конечно не хорошо, что Первожрец у меня в тюрьме сидит… На почетном месте, в камере, где раньше Рок Одноглазый обитал. Поговорить бы с ним по душам, да времени у меня все нету…

Сколько у меня пленников‑то хороших набралось! И каждый требует вдумчивого отношения.

Ночного короля я поручил Брату, тот посидел с ним вечерок, и выяснились очень любопытные подробности. Такие, что я предпочел поучаствовать в деле лично.

— Его высокопреосвященство нам посулил на небе райское блаженство… — Глумливо сказал я Первожрецу под вечер, когда дела все были улажены, новый волочильный стан пущен, а Ждан доложил о заключенном договоре с торговым домом "Штар", это из королевства Рохни. Ежегодно поставлять по сотне ламп и столько же бочек "крови земли", очищенной… Для работ в шахтах.

Это у меня просто настроение хорошее.

А этот хмырь его подпортил.

— Почтенный Ругильд, я долго гадал, каким же образом попал горный отвар в лагерь временно перемещенных лиц. Вроде бы королева им не увлекалась, граф Шотеций тоже не такой дурак, как и прочие… Стража никого бы не пропустила, а коли пропустила, так я бы все равно узнал. И теперь что выясняется…

— Гнев Отца Богов ещё падет на твои плечи, щенок… — Прошипел Первожрец.

— Он такой! — Согласился я. — Непременно падёт, да только мы тебя раньше отпустим. Ну что уставился, олух царя небесного? Только сейчас свяжем и напоим твоим же дурным зельем. У нас ещё запасы остались. Подержим месяцок и отпустим. Кто бы мог подумать! Нет, ну кто бы мог подумать… Видал Ночного короля? Вот таким же будешь.

Ну да, везли отвар горный в амфорах с вином из Дарга. Право беспошлинной торговли вином Первожрец ещё у короля выбил, надо ж ему было храм поддержать. Так вот покупали они вино, и везли сюда на храмовых кораблях.

Тут уже встречали верные люди, ставили печати, и вино везли на рынок, а горный отвар в Мойку. Ночной король имел свой процент. Кстати, покупали‑то вино не у кого‑то там, а у поклонников Йары. Это тоже бог такой, Один с ним как‑то враждовал руками своих верных слуг, ну да чего не сделаешь ради золота? Вражда враждой, а навар делим по расписанию…

— Разочаровал ты меня, почтенный Ругильд. Очень сильно. Что ж тебе не сиделось‑то, решил моих людей поубивать, мало — помалу под себя завод подмять? Ну да, вижу.

Первожрец смотрел на меня так злобно, что меня даже чуть дрожь пробрала. Такая дикая, сумасшедшая ненависть… Почти как у графа Урия.

— Даже и не хочу спросить, что же такое тобой двигало. Ты на вине мало денег наживал, что решил ещё и с черной дрянью подружиться? Говори давай быстро, с кем там работал да кто тебе помогал…

Ну куда было деваться Первожрецу? А к вечеру пополнились казематы мои мелкой сошкой. Несколько человек из храма, несколько из города, даже один барон, в поместье которого хранилась здоровенная партия горного отвара…

Всех передали в руки Брату. Он уже присмотрел для себя тот особнячок, где горный отвар хранили, просторный, как раз место для тюрьмы есть, и для камер предварительного заключения. Тем более что я обещал со страниц "Королевского Вестника" — у всех, замешанных в работорговле, будем конфисковывать вообще всё. Наследникам оставить будет нечего.

А на следующий день осудили Ночного короля. Быстро зачли список прегрешений, адвокат пожал плечами, Ночного короля выволокли и повесили при большом стечении народа. Он уже и сам себя не помнил. Так, существо какое‑то, глаза в пол всегда, руки дрожат, шея головы не держит. Ему дали чуть горного отвара, чтобы сам мог дойти до виселицы.

Я смотрел на всё от начала до конца.

И лишь когда тело закачалось на веревке, пошел обратно в замок

Глава 31

Завтра дальняя дорога выпадает королю

У него деньжонок много

А я денежки люблю