Инженер и Постапокалипсис - vagabond

Эндрю бежал, не разбирая дороги, поворачивая то налево, то направо и совершенно не запоминая обратного пути, тоже уже думал только о том, как не отстать от него. Наконец, испугавшийся пациент забежал в хорошо освещаемый просторный подземный зал с высоким сводом и пролез в крупную трубу, уходившую внутрь кирпичной кладки. Мне ничего не оставалось делать, кроме как лезть за ним: труба оказалась достаточно широкой для того, чтобы в ней уместился взрослый человек. Эндрю спрятался внутри, с трудом разглядел его в темноте.

— Куда ты залез? Зачем ты вообще побежал? — изможденно спросил, подползая к нему ближе.

Эндрю трясущейся рукой закрыл себе рот, смотря на меня полными животного ужаса глазами: он был настолько перепуган, что не отдавал себе отчет в своих действиях.

— Вот куда ты забежал? Где мы сейчас находимся? — продолжил задавать вопросы. — Скажи мне, чего ты так испугался?

Эндрю протянул руку ко мне и повернул мою голову к проходу в зал, где разглядел упавшего на пол пациента, которого мы тогда и видели убегающим от неизвестной опасности, и который теперь полз назад, воя в голос от безысходности. Звон цепей возник словно из ниоткуда, и то, что предстало перед моими глазами дальше, повергло меня в состояние немого шока…

В зал довольно быстро вбежало просто огромное нечто, похожее на громадную, эстетичную гору мышц. Это был человек, но не мог даже представить, что нужно было сделать с человеческим организмом, чтобы он изменился до настолько безобразного неузнаваемого состояния. Почти все огромное тело этого ужасающего монстра было испачкано кровью, его кожа из-за своей неестественной белизны и проступающих кровеносных сосудов казалась невероятно тонкой, почти прозрачной, но что-то подсказывало мне, что это ощущение было обманчивым, и на самом деле эта кожа и скрывающийся за ней толстый слой мышц и наростов служили ему надежной защитой. Руки и ноги страшного громилы были настолько развитыми, что один его сжатый кулак по размеру доходил до среднего мяча для гандбола, а сами запястья и лодыжки были обмотаны толстыми цепями, которые и издавали характерный звон при его движении. Но самым жутким в этом воплощенном монстре была его голова, блестящая и гладкая, без единого волоска, на которой отсутствовали даже брови: грязный, испачканный в крови рот был искусственно расширен роторасширителями с острыми зубами, отчего издалека казалось, что отвратительный громила скалится в жуткой ухмылке. Остекленевшие глаза были словно лишены зрачков, а в качестве дополнительного бронирования послужили физиологические пластины черного цвета.

«Терзатель»… — Произнес почему-то про себя.

Этот человек определенно был самым ужасающим и отвратительным, кого видел за целую жизнь.

Сжался, втянув голову в плечи, дышать стало неимоверно трудно, как будто весь воздух из моей груди вышибли. Ужасающий монстр, некогда бывший человеком, быстро подобрался к вопившему в истерике пациенту и легко поднял его с пола одной рукой, ухватив за шею. Пациент завис над полом в его железной хватке, отчаянно пытаясь вырваться и размахивая при этом руками и ногами. К своему ужасу сразу понял, сейчас произойдет…

Второй когтистой рукой жуткий громила обхватил лоб несчастного человека и, приложив совсем небольшое усилие, быстро оторвал с отвратительным хрустом его голову, после чего громко рыкнул и отбросил, наконец, ненужное тело, из шеи которого кровь хлестала фонтаном. Почувствовал сильный приступ тошноты, мои руки сами потянулись к лицу, закрыв его от мерзкого зрелища. Позади себя услышал тихий стон.

— Кто… Что это такое? — обомлевшим шепотом произнес, в нерешительности убирая руки от лица, чтобы можно было видеть, что происходит в зале.

— Это — Бенджамин Маклейн Спок… — так же тихо прошептал Эндрю, — он поступил сюда с непонятной болячкой. Его содержали в специальной камере с особой защитой… Он всегда был прикован к стене цепями. Однажды на моих глазах он… оторвал голову одному из докторов, а охраннику, стоявшему рядом… с одного удара сломал шею…

— Откуда ты знаешь о нем столько? — не сводя с отдаляющегося монстра глаз, еле слышно спросил.

— Меня долгое время содержали рядом с ним… в тюремном блоке, — объяснил Эндрю, только сейчас обратил внимание на то, как дрожит и срывается его голос, — дверь моей камеры выходила на его. Все время стоял возле окошка, смотря на его дверь и ожидая… что он подойдет… Целыми днями так стоял… Потом меня перевели в мужское отделение, потому что был слишком никчемен… Сказали, не стараюсь, и что там из меня выбьют все упрямство. Не слышал Полтергейста так, как хотели они… Мне постоянно угрожали переводом туда, но не понимал… даже радовался вначале, что не будет больше одиночества… и этого окошка, из которого видел дверь в камеру Маклейна. Но ошибался. В тюремном блоке