Книга гор (сборник) - Сергей Лукьяненко

– Нет. Мы общаемся на стандартном галактическом, это основной язык гуманоидных планет. Кстати, когда мы говорим неофициально, можешь звать меня Сергеем. А то я рискую забыть собственное имя.

– Ладно. Тогда вы меня зовите просто Данькой, – серьезно предложил мальчишка.

Я кивнул.

Даниил снова посмотрел на Ланса. Вполголоса произнес:

– Он совсем как человек, точно? А тот, серокожий, сразу видно, что инопланетянин.

– Его зовут Редрак.

Данька вдруг хихикнул. Поймал мой недоуменный взгляд и пояснил:

– Редрак. Я анекдот вспомнил… Про фамилию Блюхер, которая с английского не переводится.

Я с трудом подавил хохот. Анекдот я, конечно, помнил и связь уловил. Почему-то ни на одной планете анекдоты так не распространены, как на Земле… Но Даниила придется одернуть.

– Слушай меня и запоминай получше, юнга, – сказал я.

Данька сразу испуганно сжался.

– В галактике тысячи планет, населенных людьми. Иногда они очень похожи на землян, часто многим от нас отличаются. Серая кожа – это мелочь по сравнению с роговым панцирем или игольчатой шерстью. Но все мы пошли от общего корня – всех нас создали Сеятели. В большинстве случаев жители разных планет генетически совместимы. Понимаешь?

Мальчишка неуверенно кивнул.

– Я встречал много имен, звучащих для землянина более чем забавно. Но иронизировать над ними не стоит. Хотя бы для собственной безопасности. Земля и так не слишком уважаемая планета. Понял?

Данька быстро кивнул. Жалобно произнес:

– Я больше не буду…

Ланс незаметно подмигнул мне. Нашего разговора он не понял, но строгий тон в переводе не нуждался.

– Учите кадета вежливости, капитан?

– Приходится.

– Полезное занятие… Пойдем по спирали, капитан?

– Да. Понимаешь, что мы ищем?

– Чужой корабль.

– Скорее его след. Шансов мало, но попробовать стоит.

Мы летели невысоко, метрах в двадцати над деревьями.

Скорость мешала разглядеть детали, но за нас работали поисковые детекторы, сканируя лесную чащу во всех возможных диапазонах. Скопление металла, тепловое излучение, источник радиоактивности – все это могло навести на след.

– Капитан, – тихо позвал Данька. – Капитан…

Я посмотрел на мальчишку. Господи, да он до сих пор выглядел как побитый… Пожалуй, я выбрал слишком суровый тон.

– Что, Данька?

Он чуть приободрился.

– Капитан, а почему Земля – не очень уважаемая планета? Из-за того, что мы все время воюем, да?

Меня слегка передернуло. Какой же я идиот. Ведь вполне достаточно узнал от Даниила о случившемся за последние два года на нашей с ним родине…

Жизнь на грани нищеты, электроэнергия по три часа в день, промерзающая зимой квартира. Это с той стороны, к которой принадлежал Даниил.

Дачи на Черноморском побережье, многоэтажные особняки, зеркальные витрины супермаркетов. Это для других…

Этап первоначального накопления капитала. Законы истории, черт бы их все побрал!

А еще – леса, куда ходят не гулять, а собирать грибы и ягоды, насквозь пропитанные химикатами. Захоронения токсичных отходов, привезенных из благополучных, добропорядочных стран. Сменяющие друг друга правительства. Бесконечные конфликты на непризнанных границах. И преступность повсюду – от школы, где учился Даниил, до улиц, пустеющих с наступлением темноты.

Мир, из которого хочется убежать. Мир, в котором только дети верят в возможность бегства. Но при этом абсолютно уверены: где бы они ни оказались, там будут властвовать те же законы. Право сильного. Право одного решать за многих. Право на незыблемость лживой истины.

Неужели я хочу, чтобы Данька запомнил и этот мир таким? Строгой отповедью очередного начальника, увешанными оружием суперменами. Презрением к его собственной планете.

– Это длинная история, малыш, – ласково сказал я. – Но дело вовсе не в том, что мы хуже других.

Мальчишка быстро кивнул. Словно соглашался с тем, что никаких объяснений не будет…

Я вздохнул и повернулся к нему вполоборота.

– Время в общем-то есть, – не очень последовательно заявил я. – Так вот, все началось миллионы лет назад. В нашей галактике существовала цивилизация, называвшая себя Сеятелями. Больше всего она любила воевать… и создавать новую жизнь.

…Я говорил, стараясь лишь подобрать выражения попроще. О Сеятелях, оставивших перед своим исчезновением семена жизни на всех кислородных планетах. О Храмах-маяках, позволяющих возникшим цивилизациям летать от планеты к планете. О Земле, на которой почему-то не был построен Храм. И о том клейме, знаке неполноценности, которое из-за этого легло на наш мир.

Я рассказал о принцессе с планеты Тар, которая по древнему обычаю и полудетской причуде объявила меня своим ритуальным женихом. О ее подарке – кольце, заключавшем в себе устройство гиперперехода. И о том, как она позвала меня на помощь – спасти ее мир, попавший в ловушку собственных традиций. И об Эрнадо, ставшем моим учителем.

Данька не сводил с меня горящих глаз, когда я описывал бегство из дворца на флаере с неработающим двигателем, встречу с Лансом на базе императорских ВВС. Он затаил дыхание, когда я рассказал про дуэль с Шоррэем – самоуверенным суперменом, правителем Гиарской федерации. И сжал кулачки, словно собираясь броситься в драку, когда я объяснил, почему был вынужден, уже став принцем, отправиться в добровольное изгнание, на поиски планеты, которой нет, нашей родины. Земли.

– Так, значит, вы принц? Повелитель целой планеты? – вымолвил он наконец.

– Формально. Пока Земли нет на звездных картах – я бродяга. Пришелец ниоткуда.

– Все равно… Вы же найдете Землю?

– Не знаю. – Я словно достиг невидимой границы откровенности. Психокод, заложенный в сознание мальчика? Чушь… И все же я сказал: – Возможно, я вернусь вместе с тобой.

Мне показалось, что Даньку эти слова не очень-то обрадовали. Но сказать он ничего не успел.

– Впереди селение, – сообщил Ланс, слегка меняя курс.

– Сейчас пролетим над деревней, – перевел я на русский. Коснулся управляющей панели, переключая боковые экраны на обзор пространства под катером. Данька вздрогнул – впечатление было таким, словно мы внезапно завалились набок. Под нами стлался коричнево-серый ковер леса. При дневном свете он выглядел ничуть не гостеприимнее, чем ночью.

– Сбавь скорость до двухсот, – приказал я. – Хочется взглянуть на аборигенов.

Через несколько мгновений лес начал редеть. Появились выжженные проплешины, квадратики засеянных какими-то злаками полей. Подсечно-огневое земледелие, один из самых примитивных способов добывания пищи.

Потом поля кончились. Мелькнули цепочки изгородей, маленькие конусообразные хижины, чем-то напоминающие африканские. Между ними, застыв в самых причудливых позах, присев, прижимаясь к земле, смотрели в небо люди. В длинных меховых накидках, с неожиданно белой кожей и соломенно-желтыми волосами.