Последняя битва - Роберт Сальваторе

— Довольно, ятол. — Эти слова Бринн произнесла на языке, которого Эйдриан не понимал, но женщина тут же посмотрела на него и продолжила уже на языке тол'алфар: — Бехрен сильно пострадал. Аббат Олин опозорил церковь Абеля и Хонсе-Бир, а ты, благодаря его действиям, выглядишь захватчиком. — Она в упор посмотрела на Эйдриана. — Как бы отнеслась ко всему этому госпожа Дасслеронд?

При упоминании имени повелительницы эльфов молодой король не смог сдержать усмешки.

— Ты пришла, чтобы объявить мне войну? — без обиняков осведомился он.

— Я пришла, чтобы потребовать мира, — сказала тогайранка. — И посоветовать тебе не забывать о границах между твоей страной и моей… нашими странами, — поправилась она, взглянув на ятола Де Хаммана.

— Аббат Олин вышел за пределы того, что ему было предписано, — уронил Эйдриан.

— И что же ему было предписано?

— Помочь Бехрену обрести стабильность, ничего более, — не слишком убедительно ответил тот. — Решить, кто действует по справедливости, и, используя солдат, поддержать этого человека в его усилиях объединить охваченную междоусобицей страну.

— Жест доброй воли со стороны северного благодетеля? — осведомилась Бринн; в ее тоне был слышен неприкрытый сарказм.

— Совершенно верно.

Лицо тогайранки стало угрюмым. Она шагнула вперед и оказалась совсем рядом с молодым королем.

— Эйдриан, что ты творишь? — прошептала она, хотя особого смысла говорить тихо не было; по-эльфийски все равно никто, кроме них и Астамира, не понимал. — Что ты сделал с госпожой Дасслеронд?

Лицо короля мгновенно окаменело.

— Ты пришел в Бехрен, чтобы завоевать эту страну. И ты неправедным путем захватил престол своего королевства. Что ты…

— Неправедным? — переспросил Эйдриан. — Моя мать была королевой Хонсе-Бира, ты, возможно, об этом не знаешь.

— Твоя мать делает все, чтобы помешать тебе утвердиться на троне.

— И откуда тебе это известно?

Бринн устремила на него долгий, пристальный взгляд и отступила назад.

— Я пришла, чтобы заключить соглашение о ненападении, — теперь она говорила на тогайском языке; Астамир переводил ее речь. — Тебе нечего делать к югу от гор, разве что ятол Ваадан или я пригласим тебя нанести нам визит. Если ты согласишься на это, происходящее в Хонсе-Бире не станет предметом беспокойства ни Тогая, ни Бехрена.

Когда мистик перевел, Де Хамман кивком выразил согласие.

— Прекрасно. — Эйдриан сделал жест в сторону длинного стола, стоящего в глубине комнаты, где лежали пергамента, перья для письма и стояли чернильницы.

Тут же из угла появились два писца, пристроившиеся у краешка стола. Эйдриан и Садья заняли кресла с одной его стороны, Бринн и ятол Де Хамман — с другой, Астамир встал за спиной тогайранки.

Никаких сложностей при составлении соглашения не возникло. Бринн и ятол Де Хамман обещали не нападать на Хонсе-Бир, Эйдриан согласился, что его армия будет держаться к северу от гор. Писцы принялись за дело, и достаточно скоро договор был подписан.

— Есть что-нибудь еще? — спросил король Хонсе-Бира.

— Есть многое, о чем мне нужно поговорить с тобой, — ответила Бринн, снова на эльфийском языке. — Кем ты стал, Эйдриан?

— Тем, кого не надеялась увидеть во мне госпожа Дасслеронд, — дерзко ответил он.

Тогайранка прищурила карие глаза.

— Я знаю, что ты сделал с ней — и с Эндур'Блоу Иннинес.

— Откуда, интересно?

Не отвечая на вопрос, Бринн снова перешла на тогайский.

— Есть еще одна проблема, которую мне хотелось бы выяснить.

— Говори, — сказал Эйдриан, после того как мистик перевел ее слова.

— Аббат Олин у нас, и мы готовы вернуть его в обмен на находящегося у тебя пленника. Его имя Роджер Не-Запрешь, и он содержится в темнице Палмариса. Место и время по твоему выбору.

Молодой король громко расхохотался.

— Ах, моя матушка! Все так же сентиментальна, все готова отдать за своих приятелей — и непроходимо глупа.

— Ты ничего не знаешь о своей матери, — вмешался в разговор Астамир.

Эйдриан устремил на него пристальный взгляд.

— Кто ты такой? — требовательно спросил он. Мистик, не отвечая, еле заметно склонил голову и отступил на шаг. — Так значит, аббат Олин в обмен на Роджера Не-Запрешь?

— Считаю, это будет взаимовыгодной сделкой. Ты сам сказал, что знаешь: Роджер — друг твоей матери, и она хочет, чтобы он оказался на свободе.

— Уже по одной этой причине я вынужден отказать тебе, — холодно заявил король. — Не в моих интересах делать подарки моей матери.

Тогайранка снова бросила на него осуждающий взгляд, который, как и ранее, он оставил без внимания.

— Так что я отвергаю твою просьбу. Можете повесить этого осла Олина на самой высокой башне Хасинты или, если предпочитаете, на рее флагмана принца Мидалиса. Меня он больше не интересует. Старый болван ослушался меня, потерпел неудачу и в итоге, по твоему собственному признанию, погрузил Бехрен в хаос.

— В Бехрене действительно очень неспокойно. — Бринн наклонилась над столом, пристально глядя в глаза Эйдриану. — Однако я хочу предостеречь тебя. Если ты решишь воспользоваться этим хаосом и снова двинешь войска на юг, весь Бехрен поднимется против тебя и рядом с ним встанут воины тогайру.

Она слегка отодвинулась и предприняла последнюю попытку.

— Эйдриан, Эйдриан! Я всегда была тебе другом. Мы выросли вместе, вместе учились в эльфийской долине…

— Тебя эльфы, может, и учили, а меня мучили! — взорвался молодой король и так сильно наклонился вперед, что его лицо оказалось всего в дюйме от лица тогайранки. — Кто я? Кошмар госпожи Дасслеронд! Вихрь!

— Ты убил ее!

— Хотелось бы мне, чтобы это было так! — воскликнул он. — Но нет, она лишила меня удовольствия, сделав это своими руками!

Бринн гневно ударила ладонью по столу, и Маллон Янк бросился вперед с намерением вмешаться.

Разумеется, Астамир его опередил и, обогнув испуганно вскрикнувшего ятола, встал на пути гвардейца. Янк потянулся к мечу, но мистик схватил его за запястье и, нажав на болевые точки, обездвижил вцепившуюся в рукоять меча руку. Маллон Янк попытался нанести Астамиру удар левой рукой, но тот легко уклонился от него и отшвырнул гвардейца к дальней стене, по которой тот сполз на пол, с трудом ворочаясь в тяжелых доспехах.

Ятол Де Хамман тут же нырнул под стол; Эйдриан и тогайранка выхватили из ножен мечи.

Снаружи донеслись крики охранников и ужасный рев, сотрясший весь дом. Дверь распахнулась, и на пороге возник, выпуская из ноздрей струи огня, Аграделеус в облике огромной двуногой ящерицы.