Случайный попутчик - Иван Шишкин

– Ты сделал мое сердце пустым.

– Ты мстишь?

Вместо ответа Тень ударила широким горизонтальным, вскрывающим живот ударом. Коммодор отшатнулся. Тень немедленно сделала маленький скользящий шаг в сторону и, гибко наклонившись вперед, повторила удар. Ей совсем немного не хватило длины руки, чтобы этот удар выпустил живот коммодора наружу, но, оказалось, это была его уловка – его рука, словно большая чудовищно-могучая лапа, ловко и цепко перехватила ее руку, дернула, легко вывернула из плеча и, ломая плечо, вырвала из сустава. Боль, как раскаленная шпилька, сковала руку. Рука умерла, нож-кадык выпал из мертвых пальцев.

Он слишком силен и быстр, все кончено, поняла Тень. Но еще можно попытаться – у нее за поясом был еще один метательный нож – короткий и острый, для глаз коммодора. Но враг читал ее мысли:

– Где тело принцессы Гигар, Тень? – глухим голосом спросил он, жестко схватив другую ее руку, здоровую, и всматриваясь в глаза. – Посмотри на меня, Тень!

Он хотел что-то прочитать е ее глазах, понять ее сокровенное. Или – выпытать! Измерить его на своих весах ценности. Она презрительно усмехнулась. Ее предупреждали, учили и показывали на примерах непростительно провинившихся рабынь смерти – не позволяй себя пытать, ты потеряешь достоинство бойца. Не позволяй никому своими мерками оценивать твои поступки – это первый шаг к поражению. Иди на смерть гордой. Нападай! И она напала – внезапно ударила головой в близкое лицо коммодора. Но его громадная рука ударом в лоб остановила ее голову, сжала череп в висках, вызывая далекую боль и близкую слабость.

– Говори, Тень! – его черные глаза угрюмо и беспощадно, не по человечески равнодушно глубоко заглянули вовнутрь Тени. Не человек смотрел на нее.

– Я сделала твое сердце пустым? – с надеждой спросила Тень. И прочла в его расширившихся, полыхнувших огнем зрачках – сделала! Тень улыбнулась. А взгляд коммодора изменился – нечеловеческую свирепость увидела Тень в его глазах и нечеловеческую суть. Она не успела задуматься об этом – коммодор поднял ногу – не ногу, а, как увидела ее Тень – чудовищную волосатую лапу, и обрушил эту лапу на ее левое колено – оно сломалось, и нога подломилась. Боль, безумная ослепляющая боль, пронзившая ее ногу и разбежавшаяся по всему телу, заставила Тень дернуться и закусить язык так, что у нее во рту захрустело и что-то сломалось.

– Где тело моей жены, Тень?

Она плюнула в него кровью и откушенной частью языка. О, если бы ей подчинились губы, они бы улыбнулись, чтобы этот враг понял, что ему не победить рабыню Тень, ночную мать Императора. Да, все кончено. Она не выполнила свой Долг и уже никогда не выполнит. Но не сдастся. Надо терпеть, сейчас все закончится.

– Скажи, Тень, и ты умрешь легко.

Нельзя говорить, нельзя признаться, чтобы признанием приблизить смерть-избавительницу, потому что, знала Тень, если она все расскажет, то коммодор Каддет не побоится своими руками вычерпать выгребную яму беглых и вычерпает, если она проговорится. И у принцессы Гигар будет могила. У Пирата нет могилы, а у нее будет! Поэтому она промолчит.

Она ранила его! – утешила себя Тень. Она тяжело ранила его! Так пусть эта рана болит у него вечно.

Он начал ломать ей пальцы, один за другим, поднимая волну боли все выше и выше, до самого горла, силящегося крикнуть, но рабыня Тень повторяла про себя: «Чуги не кричат от боли и страха, чуги не кричат!…» и, прокусив губы, только с ненавистью смотрела в глаза своего мучителя. И он не стерпел ее ненависти – он выдавил ей глаз, правый, и подождал ответа от ее тела. Потом он выдавил ей левый глаз. Тень молчала, но ее тело мелко дрожало – это слишком большая боль металась в нем и не находила выхода. «Потерпи! Потерпи!» – умоляла свое тело Тень.

Он наступил одной лапой на ее уцелевшую ногу, а другой переломил ее. Тень вздрогнула всем телом, но промолчала.

Кадет, внук Большого Черного Каменного Медведя с каменным сердцем с планеты Урду посмотрел на то, что держали его лапы. Не содрогающийся от страданий тела человек по прозвищу Тень сейчас был у него в лапах, не человек, а безумный механизм Империи. Теперь – совершенно испорченный, бессмысленно корчащийся механизм.

Коммодор Кадет понял, что он проиграл. Он резко дернул в сторону голову Тени, и у нее сломалась шея. Тень еще успела, улетающими от нее чувствами еще ощутила, что медведь одной лапой тянет ее голову вверх и вбок, а другой обнимает ее за плечи. А потом она умерла, незрячая, но видя – видя отдельно от себя, на почве между деревьями, свое тело, обливающееся черными струями крови, с оторванной головой.

Однако, у любой человеческой Судьбы есть свой, посмертный путь. Судьба Тени оказалась справедливой и доброй, хотя Тень об этом не узнала: пять слабосильных беглых, спугнутые с края выгребной ямы упавшим с карниза телом принцессы, сначала разбежались, но следом их глаза, привыкшие к темноте, разглядели что-то большое, белое, распластанное на жиже, и приученные к тому, что до сих пор именно оттуда, сверху, падает еда, они тут же начали вытаскивать тело. Их копошение и ссоры услышали, и к ним сползлись такие же слабые проснувшиеся. Потом появились сильные – из тех, кто попадал в первые ряды при раздаче пищи, вожаки с ножами и кинжалами. И еще до утра, порванное, порезанное, поделенное на многие части, тело принцессы Гигар перестало существовать, съеденное на дне кратера.

Не повезло тем рабам, которым достался протез принцессы. Совсем не повезло тем, кто, торопливо разодрав сумы, обнаружили в них тяжелые, но не утоляющие голод монеты.

Но все это не имело значения, потому что никто никогда об этом не узнал: ледяная вода Серебряного Озера утопила большинство беглых на дне кратера, а копья, мечи и стрелы полка мастера Кьюррика покончили с теми из них, кто при неудавшемся штурме прорвался во внутренний двор Крепости или успел выбрться со дна кратера. А подозрения, которые у Кадета, лорда Диккара и его людей со временем оформились в почти верную догадку, каждый из них держал про себя. А затем на всей этой досадной истории с беглыми рабами Империи был поставлен крест – Совет лордов единогласно запретил вносить в хроники Стерры какое-либо упоминание об этом малозначащем досадном происшествии под стенами победительной Крепости.

Эпилог.

Через пять стандартных месяцев равнодушная мониторинговая станция над Гиккеей зарегистрировала: «Отбытие. Пространственная яхта «Робинзон», KZY 07321, владелец коммодор Кадет, пассажир Каддет Гигар. Порт назначения судна – Млечный путь, Солнечная Система, внутрисистемный порт Марс-2».

Ничто не беспокоило станцию в следующие девятнадцать лет – ни визиты, ни возмущения Пространства, ни события на Гиккее. А между тем, на протяжении этих долгих лет на планете в разные годы произошло, разумеется, великое множество мелких и не интересных Цивилизованному Пространству событий.

На Золотой престол взошел Владетельный Господин Дор. Вырезав соперников, он благополучно и безраздельно правил хиреющей Империей, плотно запертой за Желтыми горами беспощадными полками ставшего жестокосердным генерала Варры. Удовольствие от буйного и кровавого правления новому Императору отравляло лишь существование в центре Соленого Озера в бывшем Южном поместье рода Гигар памятника гордой молодой женщине, сделанного из необыкновенного, ничем не разрушаемого материала. В начале своего правления Император повелел сжечь до тла Южное поместье и осушить Соленое Озеро. Но следующей же весной бессмертная трава Степи пробилась через гарь, а озеро возродилось.

В какой-то другой год торговым судном со Срединных Земель в порт Дикка со скромным багажом прибыл угрюмый немолодой совершенно седой мужчина. Стражам на воротах города он назвался Баккром, купил ярлык, вошел в порт и сразу заспешил в жилой городок, уверенно выбрав самую короткую дорогу туда по запутанным улицам порта. После встречи с ним с ближайшим торговым караваном резидент Стерры отправила мужу письмо Баккра, в которое был вложен мешочек крупнозернистого золотого песка. Лорд Диккар много раз перечитывал письмо, написанное знакомым почерком: «Прежние хозяева этого прииска, скрыв от меня его точное месторасположение, позволили мне попытаться выжить, самостоятельно преодолев испытания долгого и опасного пути по безлюдным диким, гибельным местам на западе Срединных Земель. Я выжил, тем самым выполнив их условие, и, теперь, по их решению, этим прииском владеет Стерра – во имя гибели Империи чугов и своего благополучия. Я готов положить жизнь на поиски этого прииска, лорд Диккар. Во имя процветания Стерры». Лорд Диккар долгое время пребывал в нерешительности: он предвидел, что жадность Совета лордов воспреобладает над здравым смыслом, Стерра втянется в завоевательную войну на чужом далеком континенте и, не покончив с Империей, получит истощительную многолетнюю войну на два фронта. Он не ответил на это письмо и не сообщил о нем Совету лордов – после известных событий он часто, принимая какие-либо решения, задумывался над тем, что есть зло, а что – добро. Эта его мудрость, многими лордами принимаемая за нерешительность, помешала ему стать влиятельным членом Совета лордов, и, когда Стерра вошла в полосу благополучия и покоя, лорд Диккар запросил отставку от своей многотрудной должности и получил ее и попросил новую должность и вернулся в порт Дикка Господином Специальным Послом Стерры. Не кичливым, дипломатичным, проницательным. Это под его негласным управлением порт Дикка отвадил пиратов-работорговцев швартоваться на Каменных Землях. Еще многие годы лорда можно было нечаянно встретить на улицах порта, в Гавани или в торговых рядах, дружески беседующим с самыми разнообразными, неожиданно знакомыми ему людьми: с владелицей самого модного магазина женской одежды госпожой Сластеной, с Управляющим Гаванью господином Большой Нос, капитаном эскадры Диннелом, богатеем господином Пиппером, таинственным молодым человеком по прозвищу Крыса, знаменитыми стеклодувами Старшим и Младшим и еще со множеством жителей порта. К его пристрастию в ясные ночи иногда в одиночестве подниматься на гребень Девятого Вала и разглядывать звезды в порту Дикка привыкли, но понять причину этого странного пристрастия не могли.