Математик Боя. Жизнь сильнейшего - Blood_and_Tea

— Извини, Хокаге, — хриплым голосом сказала Чие. — Что мы дали тебе выбор. И передай Сенсоме… а, впрочем, неважно.

Желтый исполин Сусаноо взмахнул крыльями и полетел в сторону основного потока эвакуации жителей…

Хирузен прокусил губу, даже не почувствовав кровь, стекающую по подбородку. Еще и клан Цубаки… Клонов для их преследования будет недостаточно — родственники Юки и Озина слишком сильны, чтобы надеяться на копии. Но и Изуна в своем Сусаноо силен настолько, что лишь оригинал сможет противостоять ему так, чтобы он не убил всех жителей Конохи.

Вырвать Сенсому из-под Узушио? А если сейчас он схватился с Мадарой, и прыгнувший в их битву Хирузен завязнет в ней или все только испортит, внеся сумбур, рассказав все другу? А если прямо в этот момент решается судьба всего красноволосого клана, от жизни которого зависит и жизнь коноховцев? И подобных «если» слишком много…

Это и был его выбор. Хирузен вдруг подумал о том, что впервые сталкивается с подобным. Как Хаширама, который выбрал-таки убийство лучшего друга ради защиты своего детища, как Тобирама, который отказался от собственного сына и даже жизни ради Конохи… Хирузен должен выбрать, и видит Ками, как он сейчас ненавидел свою высшую и почетную должность!

Потому что Хокаге не имеет права выбора в такой ситуации. И перестает быть человеком. Он превращается в титул.

— «Прости меня, Сенсома…» — подумал Хирузен и бросился за Учихой.

А где-то далеко плакал ребенок. Точно так же, как плакали тысячи детей в этот день.

* * *

— Вы все сдохнете, ублюдки! — зарычала Юки, как только убрали кляп из ее рта.

— Может быть и так, — молодой Цубаки, которого, кажется, звали Онсу, аккуратно поднес к ее лицу чашу с водой. — Выпей.

Женщина потянулась к чаше и, извернувшись, укусила парня за руку. Он вскрикнул от неожиданности и боли и уронил воду.

— Ты всегда была бойкой… — донесся до Юки голос Старейшины. — Бойкой и непокорной. Это в тебе от матери…

— Тебе лучше знать, — с ненавистью прошипела женщина, когда старик подошел к ней. — Дедушка.

Джисан Цубаки выглядел, как очень и очень старый мужчина. Настолько старый, насколько это вообще было возможно. Но это был обманчивый вид, потому что он был еще старше. Извечная церемониальная бело-зеленая роба клана Цубаки с его символикой на спине — тысячей разноцветных точек, висела на нем как на вешалке, но Джисан, кажется, никогда в жизни не заботился о своем внешнем виде.

В левом глазу его завораживающе переливался перламутром глаз самого Бога — Риннеган.

— Дедушка… — немного рассеянно кивнул головой Старейшина клана Цубаки, осматривая пленницу. — Я многим дедушка… Но ты, конечно, была одной из моих любимых внучек. Наравне с Орои.

— Только потому, что мы стали венцами твоего сраного проекта!

— Не моего… Клан Цубаки поколениями трудится, дабы наши гены, в конце концов, превратились в ДНК совершенного вида. Не люди, но Боги. Тогда бы мы смогли принести мир на эту грешную землю. Ками, Кагуя, Рикудо, Хаширама, Мадара… Твой муж, в конце концов. Они по праву называются Богами, но почему же мир все еще не приведен в порядок? Почему они не подарят нам всем добро и процветание?

Риннеган в глазнице теперь смотрел насмешливо.

— Потому что их мало, — объяснил Джисан. — Один Бог не может поспеть везде. Всегда найдется что-то, что он не сможет предотвратить. Так было с Кагуей, которая не смогла победить своих детей. Так было и с Рикудо, чьи дети тоже стали причиной множества горестей. Мадара и Хаширама тоже не смогли ничего сделать для мира, пускай и пытались изо всех сил. И твой муж… он тоже не сможет предотвратить того, что сегодня произойдет.

— Он вас всех прикончит! — выплюнула Юки.

— Очень может быть, — неожиданно согласился с ней Старейшина. — Все может быть. Но может быть и так, что клан Цубаки превзойдет его. Тогда нам есть смысл продолжить нашу миссию. Если же он нас уничтожит, значит не быть нам Богами, а миру мирным.

Чакра убежища клана Цубаки мигнула, что означало о прибытии кого-то через телепорт, ограничивающий клан от внешнего мира. Старейшина обернулся.

— Союзница, — бесцветно произнес он, приветствуя потрепанную боем женщину. — Все ли прошло гладко?

Казекаге бросила нечитаемый взгляд на Юки.

— Ваши люди выполнили свою миссию, — кивнула она старику. — И сейчас дежурят возле входа сюда. Они ждут его.

— Он очень скоро будет здесь, — кивнул Цубаки. — У нас была фора по времени, но его скорость, все же, слишком велика. Не волнуйся, союзница, я знаю это.

— Тогда я закончила.

— Да, твоя миссия завершена. Благодарю — именно твое участие позволит клану возобновить проект, если мы переживем сегодняшний день.

Юки вздрогнула, догадавшись.

— Ублюдок! Не смей трогать Ошими!

— Я и пальцем его не трону, пока живы его родители, — повернулся к ней Джисан. — А потом великий клан Цубаки примет в свои ряды сироту. Обладателя крови последней из наших венцов и генов сильнейшего из живущих.

— Не смей делать из него свой сраный проект! — Юки напряглась всем телом, но путы, держащие ее на деревянном кресте были слишком крепки. — Не смей!

— Беседа с тобой мне наскучила, — изрек старик. — Прощай, девочка. Больше мне не придется на тебя смотреть.

— Вы позволите мне? — спросила, вдруг, Казекаге. — Всего пару слов наедине.

— Женские штучки, — криво усмехнулся Старейшина, но кивнул. — Пара слов. А после — огонь.

И он, шаркая по земле, удалился, оставив женщин наедине.

Чие смотрела на Юки со смесью сожаления и зависти. Выбор Сенсомы был… понятен ей. И, в то же время, она считала, что могла быть вместо нее. Вместо этой бунтарки Цубаки с этими, мать ее, прекрасными упрямыми глазами! Она ведь тоже бунтарка…

— Ты похитила моего сына, — тихо произнесла Юки без намека на эмоцию.

— Я, — так же тихо и бесцветно ответила Чие. — Он в порядке. В безопасности.

Сделав два судорожно-быстрых шага, Казекаге прижалась к Томуре всем телом и жарко шепнула ей на ухо:

— Они не получат его. Его никто не получит. Я организовала ему несчастный случай — его похитят повторно, и никто, даже я, не будет знать, где он. Никто в целом мире. Это все, что я могу.

Отпрянув, она отметила, что взгляд