Одна жизнь — два мира - Нина Алексеева

И вдруг, не успев еще даже почувствовать счастья материнства, у нее отнимают это самое дорогое для нее в жизни сокровище, кому она дала жизнь, и кто-то где-то в одно мгновение убивает его. Кто-нибудь когда-нибудь подумал о том, что убивая сына или дочь, они наносят также неизлечимую смертельную рану миллионам матерей, детей и жен? Война лишает женщин мужей, а детей родителей. Ведь это не просто статистика убитых на войне — это страшная опустошительная статистика разбитых, уничтоженных семейств.

Война — страшная штука. Страшнее всякой чумы, всякой холеры и всех вместе взятых ураганов, наводнений и землетрясений на свете. И если со всеми этими «детскими шалостями» природы, по сравнению с войной, люди ищут методы и способы борьбы, то почему же эти самые здравомыслящие, гениальные люди целеустремленно и упрямо создают и совершенствуют самые страшные, самые варварские способы ведения войны для лучшего уничтожения человечества, но не ищут ничего для уничтожения того, что может привести к уничтожению всего человечества?

Ведь изо всех сил наперегонки стараясь создать атомную бомбу, ее создавали не для блага человечества, а для уничтожения его. И в течение нескольких секунд уничтожили, стерли с лица земли не только огромные города со всем содержимым, но и четверть миллиона ни в чем не виновных людей.

Похождения американского солдата

Пол Тиббетс, американский летчик, сбросивший атомную бомбу под названием «Малютка» на Хиросиму вспомнил: «6 августа 1945 года в 9. 15 минут наш самолет, которому я дал имя моей матери „Энола Гей“ (которая всю жизнь до самой смерти гордилась этой честью), пролетая над Хиросимой стал на 4,5 тонны легче. А через 43 секунды, что дало нам достаточно времени развернуться, и как только мы успели сделать это, произошел взрыв на высоте 600 метров над городом, наш самолет хлестнуло воздушной волной такой огромной силы, что нас всех крепко затрясло, но это же вызвало огромную радость у меня и у всего экипажа. Наша экспедиция оказалась успешной и я, задыхаясь от радости, взял микрофон и объявил всему экипажу:

— Друзья! Мы совершили первую в истории атомную бомбардировку.

А в это же самое время наши наблюдатели видели, как поднялось вверх огромное облако, а внизу клокотало черное месиво, напоминавшее кипящую смолу в котле.

День был солнечный, ясный, и там, где мы раньше ясно видели город, дома, парки, — все было в одно мгновение превращено в абсолютный хаос».

В этом хаосе в одно мгновение погибло больше восьмидесяти тысяч человек, ранено больше семидесяти тысяч, и город был абсолютно, до основания разрушен на 95 %.

Летчик продолжал свой рассказ:

— Я легко вздохнул, задача была выполнена, успех превзошел наши ожидания, и я с легким сердцем передал самолет в управление Бобу Луису и крепко уснул.

А внизу в это время, по словам выживших японцев, плыли трупы по реке, бежали обгоревшие, абсолютно ошалевшие голые люди, кожа на них висела, как сорванные тряпки, улицы были покрыты трупами женщин, детей, стариков.

Успех действительно превзошел все ожидания.

Но этого оказалось мало, через два дня, зная уже разрушительную силу этой адской бомбы, была сброшена вторая бомба, и не на какие-то боевые военные части или даже где-нибудь в окрестностях, а снова на спокойно спящий город Нагасаки, где погибло 60 тысяч мирных жителей.

Жалости к этим людям, он заявил, у него не было. Ведь это были не люди, а «джапс».

— Никогда не испытывайте чувство вины.

Слушая это интервью, я подумала: у немцев были «унтерменши», у американцев «джапс».

Союзнички

И если бы, в конечном итоге, у Советского Союза после окончания Второй мировой войны не было бы атомной бомбы, то нас постигла бы та же судьба, что и Хиросиму, так как этого хотел и на этом, не стесняясь, настаивал даже после этой страшной всемирной войны «наш друг и союзник» во время Второй мировой войны Сэр Уинстон Черчилль.

Вот передо мной лежит документ: «Британия готовилась ударить по советским городам». И это не просто «филькина грамота», а обнародованные сверхсекретные документы британских национальных архивов. Был проведен тщательный анализ результатов ядерного удара по наиболее населенным территориям Советского Союза. В Меморандуме «совершенно секретно» указано, что они собирались уничтожить 44 крупнейших советских города ядерными ракетами «Поларис».

Вот тогда бы я хотела посмотреть, как сказано у Демьяна Бедного: «Что б осталось от Москвы, от Рассеи».

И этот «подарок» готовился преподнести нам наш «друг».

Народная победа

Вопреки воле Сталина

Сталин не только скомпрометировал, он похоронил идею коммунизма, представив всю страну, весь советский народ в таком жутком виде перед всем миром. И только во время Второй мировой войны, не благодаря Сталину, я еще и еще раз повторяю, а вопреки ему, имя советского человека вновь гордо засияло во всем мире. А Сталин, как всегда бесстыдно, присваивал и вешал на себя облитые народной кровью ордена и звания, а вернувшихся с фронта людей вместо благодарности отправлял снова на каторгу и в ссылку.

Сталин ссылал и расстреливал те самые кадры нашей Красной армии, которые могли подготовить и создать непобедимую мощь нашей страны, нашего государства. Именно это и облегчило Сталину подписание договоров с гитлеровской Германией, которые не укрепили, а наоборот ослабили нашу оборону, как показала уже финская война, а также увеличили количество наших врагов на Северном фронте, что и произошло от дикого сталинского самоуправления в Латвии, Литве и Эстонии после раздела территорий с Германией. Так что это, тоже промах или ошибки? Так сколько же может быть этих промахов и ошибок, ведь те, кто хотел бороться с советской властью, хорошо воспользовались тем, что во главе советского государства, в управлении страной оказался коварный, злой, мстительный, отчаянно хитрый, любивший власть и лесть человек, боявшийся, по-видимому, разоблачения.

Сталин, став диктатором, вместо того чтобы по фальшивым, вымышленным доносам и обвинениям уничтожать миллионы наших лучших специалистов, обязан был дать им возможность обеспечить нашу страну оружием, вооружить нашу армию до зубов так, чтобы на каждую выпущенную врагом пулю наши бойцы ответили бы сотней пуль, а не погибали бы сотнями сами, потому что у них не хватало патронов и на десятерых бойцов была одна винтовка. И чтобы наши бойцы через полтора-два года после начала войны не присылали с фронта такие письма как: «Теперь у нас достаточно боеприпасов и мы двинемся вперед». Вот поэтому, как и репрессии до войны, так и гибель каждого нашего солдата на фронте, это преступление Сталина.