Одна жизнь — два мира - Нина Алексеева

Сталин без остановки, продолжал совершать одно преступление за другим, которые мы из скромной стыдливости до сих пор называем «ошибками» и «просчетами». За эти «ошибки» и «просчеты» народ заплатил так дорого и понес такие неисчислимые жертвы, которые не смогла бы выдержать ни одна страна в мире.

Ну, а что касается наших достижений в области промышленности, сельского хозяйства, победы над Гитлером во Вторую мировую войну и всех тех успехов, которых сумела добиться наша страна до войны, во время войны и после войны, по моему твердому убеждению, их никогда и не было бы, если бы не героические усилия нашего многонационального советского народа. За это надо благодарить наш народ, который совершил это, преодолев голод, холод, разруху, утрату миллионов своих сынов и дочерей, обмывших и поливших своей чистой кровью почти каждую пядь нашей многострадальной земли. С огромным терпением и с огромным достоинством, с могучей неиссякаемой силой, народ сумел преодолеть все препятствия, все волчьи ямы, поставленные перед ним сталинской политикой, заглушить все обиды и кровоточащие раны, нанесенные ему сталинщиной, добиться победы над Гитлером и освободить не только нашу страну, а всю Европу. За это надо низко-низко поклониться нашей СОВЕТСКОЙ КРАСНОЙ АРМИИ, без нее никто бы это не сделал. И нашему народу, который совершил чудо и, преодолев все невзгоды, сумел восстановить страну не только материально, но и морально, но не благодаря Сталину, а вопреки его политике.

И после всего Сталин снова начал гнать наши лучшие, чудом уцелевшие силы в лагеря.

Нам надо честно и прямо признаться, что вся власть в стране и наша компартия, в силу абсолютного отсутствия опыта и по несчастному стечению обстоятельств, попала после смерти Ленина в руки Сталина, такого же предателя, как Азеф.

Я ведь все это точно знаю по себе, я была уверена, что война кончится и наступит какое-то успокоение, вернувшиеся с фронта воины не позволят, не дадут Сталину, Берии и вышинским продолжать терроризировать народ.

И что он, Сталин, обратится к народу и скажет ему спасибо за сверхчеловеческие усилия и колоссальные жертвы, которые он понес, спасая не только свою страну, а весь мир от фашизма. Но вместо этого он снова начал всех, кто не погиб на фронте, загонять в концлагеря. Зачем?!! И не только в Советском Союзе, а даже во всех странах-сателлитах, в Польше, Венгрии, Чехословакии. И опять, спрашивается, зачем он это делал?!!

Кто был этим проклятым его советником? Или он снова старался показать всем, что он продолжает быть тем же всесильным, как бы в отместку за свою трусость в начале войны.

Ведь вернувшиеся с фронта люди с невиданным в мире энтузиазмом взялись восстанавливать разбомбленную, разоренную страну и восстановили, отстроили города, деревни, села, восстановили промышленность.

А он с неугасаемым энтузиазмом продолжал свое страшное дело и не только в Советском Союзе, а во всех присоединившихся и присоединенных к нам странах, нагнав на всех такой страх и ужас, который они до сих пор забыть не могут, а могли бы быть только нашими друзьями. И виноват в этом один единственный человек — Сталин.

Советское посольство в Мексике

Международная обстановка

В 1944-м году уже никто не сомневался в окончательном разгроме Германии. Вопрос победы над фашизмом был почти решен, и в этом была колоссальная заслуга советского народа, о чем весь мир уже знал. Авторитет Советского Союза возрастал во всем мире, с каждым днем, а авторитет Красной Армии был на недосягаемой высоте.

Но правительство знало, что разгром Германии не означает для Советского государства конец войны, так как, как только закончится война, начнутся послевоенная чехарда переговоров и урегулирование послевоенных отношений со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами. Всем нашим западным «союзничкам» захочется вытеснить Советский Союз из всех освобожденных Красной Армией европейских стран. Вопрос был только во времени.

Вот почему одна из главных дипломатических задач Советского Союза заключалась в том, чтобы постараться укрепить наши международные позиции в тех странах, которые до войны не представляли для нас особого интереса, и чем больше таких стран будет в числе сторонников Советского Союза, тем легче будет для нашей страны ее послевоенная борьба. Для этого в Мексике подготавливали так называемых стажеров, которые изучали язык, методы работы, завязывали дружественные связи и знакомства, изучали характеристику, роль и значение тех стран, куда им предназначалось выехать.

Но на пути к осуществлению любого нашего плана самой опасной для СССР была, как всегда, политика Черчилля. Черчилля никогда не покидали назойливая мысль и самое сильное желание теперь уже с помощью атомной бомбы в одно мгновение уничтожить, ликвидировать такую ненавистную ему с первого дня появления на свет, а теперь разрушенную до основания Советскую страну, не дав ей даже времени опомнится после войны.

Но к счастью, его план (а то, что у Черчилля такой план был, видно было из рассекреченных документов) не вдохновил даже такого простого, необразованного, но довольно рассудительного американского президента, как Гарри Трумэн, и он не пошел на поводу у Черчилля. Гарри Трумэн хорошо понимал, что весь мир поднялся бы против них в защиту нашей страны.

Открытие посольства

Посол Уманский

Дипломатические отношения между СССР и Мексикой были прерваны еще в 1929 году, и только в конце 1942 года в результате переговоров мексиканского правительства с советским посольством в Вашингтоне были вновь восстановлены.

Послом Мексики в Москве был назначен Луис Кинтанильяс, а послом СССР в Мексике — Константин Александрович Уманский.

Еще в Москве мы слышали, что Уманский — один из самых талантливых советских дипломатов и что он является восходящей звездой в советских дипломатических кругах, а по приезде в Мексику нам пришлось ближе познакомиться с ним и с его женой Раей Михайловной.

Константин Александрович Уманский — среднего роста, очень подвижный, очень энергичный человек. У него довольно приятные черты лица, темные вьющиеся волосы, большие немного навыкате глаза, которые вызывали к нему огромную симпатию, несмотря на то что всегда смотрели чуть-чуть с иронией. Он умел с достоинством держать себя в любом обществе, а знание иностранных языков — французского, итальянского, английского, немецкого, — на которых он говорил в совершенстве, делало его приятным, неотразимым собеседником.