Теневая Линия. Ловцы звёзд. Звёздный Рубеж - Глен Кук

Это было подходящее настроение, чтобы закончить «Иерусалим». И для итоговой мысли он нашел точно подходящую цитату:

И мир ополчился, и ты произнес:«Море смятенья!» Дорог на ЗемлеНет больше, и воздух щетинитсяКопьями, звезды боятся светить,И время и место злорадно смеются…

Фирдоуси (Абуль Касим Мансур)

Все персонажи «Иерусалима» погибали, пытаясь поймать желания своих сердец. Прощайте, прежние спутники.

И хватит. Это все равно была лишь претенциозная литературная попытка в стиле модерн. И она ему больше не нравилась. Только такое самоубийственное настроение заставило его закончить быстро, не отделывая детали, которые он планировал изначально. Иногда он чувствовал себя одним из собственных созданий, отвергших все, кроме смертельного конца…

До истечения его контракта оставалось десять дней, когда его снова позвали из контакта. Приглашение передал лично Ярл Киндервоорт.

— Я бы не хотел больше заниматься работой телетеха, Ярл, — сказал бен-Раби. — Я этому не обучен, и мне и здесь вполне хорошо.

— Я бы и сам этого хотел. — Казалось, Киндервоорт сбит с толку. — Ты и без того слишком много уже знаешь. Но приказ есть приказ, а этот к тому же с самого верху.

По каюте Мойше пронесся морозный ветерок. Он слишком много знает… Отпустят ли они его? Если они… Киндервоорт вполне способен организовать несчастный случай в глубоком космосе, который заставит замолчать возвращающихся наземников.

А даст ли на это «добро» начальство Ярла? Звездоловы задиристы, но Конфедерацию провоцировать не любят.

— А в чем дело, Ярл?

— Не знаю. Но мне это все не нравится. Меня поставили на место, а тебя переводят в контакт. Это все, что мне известно. Здесь я только мальчишка на побегушках. Так что хватай скутер и езжай. Вот твой пропуск.

— А, черт… ладно. Прямо сейчас?

— Прямо сейчас.

Через полчаса Мойше добрался до отдела контакта. Там распоряжался все тот же старик.

— Вы будете снова работать с Гансом и Кларой, мистер бен-Раби. В пределах базовых упражнений по контакту. Кто из рыб будет с вами на связи, не знаю. Они это решат сами.

— Зачем я вообще здесь? Это же не имеет смысла! Я в конце той недели улетаю.

Старик будто не слышал.

— Вероятно, в течение ближайшей недели у вас будет контакт с несколькими рыбами поочередно. Они каждый разум исследуют с разных точек зрения, пока не подберут постоянного партнера. Ганс, Клара! Вот мистер бен-Раби, займитесь базовой программой.

— Да подождите же минуту, черт вас побери…

Старик уже шел прочь, догоняя ремонтника в черной форме, чья работа его не устроила.

— Доброе утро, Мойше! — сказала Клара. — Приятно, что ты вернулся. Как там оно?

А Ганс объявил:

— Мы будем твоей постоянной группой поддержки. Нам дали номер пятьдесят один…

— Кем этот тип себя воображает? Когда я к человеку обращаюсь, я рассчитываю получить ответ!

— Не бери в голову, — посоветовал Ганс. — Он так со всеми. Ты к нему привыкнешь.

— Жуткий начальник, — заметила Клара. — Просто жуткий. Но нам недолго его терпеть. Его продвигают наверх. Ты бы показал Мойше нашу станцию, Ганс. А я пока кофе сделаю.

— А по-вашему, что здесь происходит? — спросил бен-Раби у Ганса. Он сидел на краю кресла для контакта. — Мне здесь делать нечего.

Ганс пожал плечами:

— Понятия не имею. Нам просто сказали, что ты — наш новый телетех и чтобы мы начали вводить тебя в курс дела. Клара думала, что ты решил остаться. Правда, Клара?

— Что?

— Что ты говорила, будто мистер бен-Раби решил остаться на «Данионе».

— Да. А это так? — Она протянула Мойше чашку кофе. — Черный?

— Да, спасибо. Нет, я не остаюсь.

— Тогда я не понимаю. — Клара сделала недоуменное лицо.

— И я тоже. Я пытался им объяснить, что кто-то напутал. Так никто не слушает. Вы же знаете, как оно с начальством. Как вобьет себе в голову…

— Я тогда лучше проверю, — сказала Клара. — Нет смысла начинать, если все это путаница.

— Проверь, будь добра.

Через пятнадцать минут она вернулась с еще более озадаченным видом.

— Они сказали продолжать.

— Черт побери, зачем?

— Не знаю, Мойше. Больше они ничего не сказали.

— В этом же нет смысла!

— Я думал, ты солдат, — сказал Ганс. — Думал, ты привык выполнять приказы, не пытаясь понять.

— Я хотя бы знал, что человек, отдавший приказ, знает его смысл…

Ганс улыбнулся.

Человек, отдавший приказ, знал его смысл. Он еле слышал голос Клары:

— Давайте начинать. Мы уже выбились из графика. Значит, здесь тоже есть бэкхартизм. А у него самого вид прирожденной пешки.

Как ни пытался он, но никак не мог понять, какой толк сейнерам его обучать на телетеха. Разве что он когда-нибудь вернется.

— Готовься, Мойше. То же упражнение, что в первый день. На этот раз все должно быть спокойно. Мы не будем принимать энергию. Просто выходи и плавай. Постарайся открыться рыбам и почувствовать.

Ганс насадил шлем на голову бен-Раби. Теплый и ласковый, донесся голос Клары:

— Помни, Мойше: один щелчок правой для полной сенсорной депривации. Второй щелчок — контакт. Левый выключатель вверх — возврат. Будешь готов — нажимай.

Сам не зная почему, он толкнул правый переключатель.

Его окружил комфорт полной сенсорной депривации, подобный материнскому чреву. Мойше отдался на его волю, уходя от боли и тягот реальности. Несколько раз он повторил какую-то мантру, пытаясь погрузить сознание в такую же нирвану, в которой было тело.

Это было славно. Здесь человек может отбросить щит, ослабить бдительность по отношению к миру. Здесь ничто его не тронет…

Неправда. Его спинной мозг, древний мозг, который миллиард лет назад выполз из моря на сушу Старой Земли, не мог вытерпеть полного отсутствия сигналов. У него началась клаустрофобия.

— Слишком долго держишь ПСД, Мойше, — за тысячу километров от него сказал голос Клары. — Это не очень хорошо для сознания.

Он снова нажал на выключатель.

Вокруг него образовалось причудливо искаженное и раскрашенное пространство.

Он падал на молочно-белый шрам, оставленный каким-то жестоким богом на лице тьмы. Логика говорила ему, что это — галактика, и выглядит она одновременно и резкой, и расплывчатой, поскольку его мозг пытается перевести нечто, видимое в гипере, в привычные образы.

Что же он на самом деле видел? Тахионное рассеяние? Бешеный танец глюонов, скрепляющих материю? Наиболее плотен этот шрам был возле галактического ядра, которое в нормальном пространстве было скрыто пылевыми облаками.