Пари с будущим - Сергей Гомонов

Я просто озвучивал свои мысли и замолчал на полуслове, когда увидел совершенно одуревшие глаза Шивы и полное замешательство в лице и позе Савитри.

— Стрелец, а ты вот это сейчас… с кем разговаривал? — уточнил он с интонациями Степухи, и от них повеяло чем-то таким далеким и в то же время родным, как воспоминание о Ленке.

— Могу повторить медленно, — тут же предложил я.

Они в один голос с ужасом отказались.

— Черт, Степка… то есть, блин… Шива, — я прижал кулак ко лбу, а потом сознался: — Я запутался. Это всё выходит за пределы понимания для человеческого мозга, к тому же далекого от гениальности. Вне воплощения я еще что-то, кажется, соображаю, но в физическом теле — пас. Как отрубает.

Он хлопнул меня по плечу:

— Ладно, плюнь. Пошли смотреть город.

Только тут до меня дошло, что же в нем не так.

— Шива, а как же ты обходишься без своих любимых манипуляторов?

— С трудом, — удрученно вздохнул он. — Пошли.

Все здешние аватары были точными копиями реальных людей. Я узнавал всех наших, несмотря на другие, непривычные одежды вместо трийпурийских рабочих комбинезонов при отсутствии, к тому же, дополнительных конечностей. Да и на мне самом красовалось что-то странное, светлое, бесформенное. Но удобное.

О городе можно было сказать то же самое — он выглядел странно. Жилую часть встроили в архипелаги корней немыслимо разросшихся местных деревьев — бомбакса и баньяна. Военную скрыли среди многочисленных пещер. Никаких фортификационных сооружений я не разглядел.

Через пролив Лотоса от нас находилась та самая Трийпура, цитадель Тараки и его извергов. Город из стали, он внешними очертаниями напоминал распускающийся бутон лотоса. Отсюда, наверное, произошло и название пролива.

Мы с Шивой и Савитри сидели на вершине одного из прибрежных холмов. Сверкая на экваториальном солнце, далекая Трийпура вызывала нестерпимую резь в глазах.

— Там всё скрыто энергетическим куполом, — объяснял Шива. — К ним не подступиться. Акваторию пролива патрулируют два наших нага.

Даже отсюда было видно пенную полоску, которая, едва начиная исчезать, вдруг возобновлялась. Она прочерчивала расстояние между берегами континента и острова.

— Так все время. Днем и ночью.

— И где второе устройство? — я всмотрелся, прикрываясь ладонью от палящих лучей и сверкания стальных башен: белый след в море был одинарным.

Шива нахмурился:

— Ты же знаешь непредсказуемость этих энерготварей. Они плавали-плавали, потом взяли да срослись хвостами. Теперь это одна змеюка, но с двумя головами на разных концах, а заодно — с полярными задачами. И, похоже, скоро они удвоенными стараниями взобьют океан в масло, таская друг друга туда-обратно…

Я отметил для себя пункт: прежде всего придется разобраться с энергонагами, иначе оплот извергов останется для нас неприступен до конца времен. Один змей принадлежит им, другой — нам. Акватория перекрыта, пока твари плавают туда-сюда, ведь перепрограммировать их невозможно ни асурам, ни нам, поскольку вторая часть мутанта принадлежит врагу. Нанести удар с воздуха тоже не получится, все их сооружения — генераторы защиты, своего рода ПВО, а подпитка идет откуда-то из недр острова.

— Должна быть какая-то разгадка.

Шива посмотрел на меня, и даже Савитри повернула голову в мою сторону.

— Есть идеи? — спросил он.

— Думаю поковыряться в древних источниках — может, чего и наковыряем…

— И где мы их раздобудем?

— Тут.

Я постучал пальцем над виском.

— Истории, записанные в манускриптах, по большей части, безусловно, додумки и переосмысление. Но мне всегда казалось, что там кроется зерно истины. События как будто происходили в реальности, но с течением времени были неизбежно искажены, — я коснулся руки Савитри. — Ты же, наверное, знаешь, что твои древние предки долгое время не записывали свои предания, а зазубривали их, не смея исказить ни одного слова. Они передавали эту эстафету от одного поколения к другому. Такой способ помог им сохранить информацию на более долгий срок, чем это получилось в других, письменных, культурах. Но позднее записывать священные откровения стали даже ортодоксы индуизма. И это привело к некоторым изменениям в первоначальных текстах. А соответственно — и в истинах.

Она молча кивнула.

— Мне повезло. Я видел информацию, еще не слишком искаженную временем. Она не могла заинтересовать кого-то в процессе циклизации, поэтому на «Трийпуре» этим никто не занимался. Но она интересовала меня в одном из моих былых воплощений. Может быть, это неспроста. Может быть, ей помогли попасть ко мне, этой информации.

Шива вопросительно вскинул бровь, но я не стал говорить о других ади и о своих печальных размышлениях.

Мы сели на светлом, почти белом песке. Трийпура теперь, снизу, посверкивала на горизонте широким возвышением, без подробностей ландшафта, а кильватер, что тянулся за двуглавой, готовой сожрать самое себя змеей, отсюда выглядел жутко. Не удивлюсь, если подобные чувства испытывали древние египтяне в погоне за Моисеем, глядя на расступавшиеся перед беглецами воды моря. Волны пенились и шипели змеиным эхом, выбрасываясь на берег в попытке достигнуть наших ног. Кромка прибоя была усеяна вывороченными со дна водорослями, осколками кораллов и раковин и прочим мусором, какой случается видеть после приличного шторма.

— Итак, что сказано в «Шива-пуране», — начал я и провел ребром ракушки черточку в песке. — Сейчас просто слушайте и не перебивайте, иначе мы что-нибудь упустим. Сыновья демона Андхак-асуры выпросили у Брахмы благословение обрести город, состоящий из трех вечных крепостей. Последовал ответ Брахмы…

«…Последовал ответ Брахмы:

— Ничто не вечно в мире смертных.

Но тогда сказал Вир:

— Пусть это будут крепости, которые можно разрушить лишь единственной стрелою, выпущенной из лука Шивы! Пусть лишь одна крепость будет принадлежать земле, а две другие — высшему миру. И пусть выстрел можно будет совершить лишь в течение одной секунды раз в тысячу лет, когда соединятся все условия для него!

Брахма склонил голову в задумчивости:

— Такой город под силу возвести лишь великому зодчему Майе.

— Да-да, — обрадовались братья, — Пусть сделает это для нас Майя-сура! И пусть будет в нижнем городе источник вечной жизни, воскрешающий мертвых своей благословенной водой, исцеляющий раненых!

И Майя создал Трипуру — триединый город-крепость. Нижняя Трипура была выкована из железа, две других крепости — сотканы из серебра и злата и помещены на небесах. Города Трипуры никогда не стояли на месте, а разрозненно плавали в пространстве, выстраиваясь в одну линию на одну секунду раз в тысячу лет, когда накшатра[41] Пушья встречалась с Луной.