Неизвестный Сталин - Рой Медведев

По проекту конституции, разработанному лично Сталиным, предусматривалось вступление Украины, Белоруссии, Грузии, Армении и других республик в Российскую Федерацию. В составе РСФСР каждая из них получала такие же права, как уже состоявшие в РСФСР Татарская или Башкирская республики. Никаких новых «союзных» органов не создавалось, и СНК РСФСР распространял свою власть на новые республики.

Однако производилось расширение Центрального Исполнительного Комитета, выполнявшего функции законодательного органа. В состав ЦИК нового союза вводились представители автономных республик пропорционально представляемому ими населению. Военные, дипломатические, транспортные и почтово-телеграфные наркоматы создавались только в центральном правительстве. Наркоматы финансов, продовольствия, труда и народного хозяйства республик формально подчинялись директивам соответствующих наркоматов РСФСР. Это же относилось и к «органам борьбы с контрреволюцией». Однако наркоматы юстиции, просвещения, внутренних дел, земледелия, здравоохранения и социального обеспечения получали в автономных республиках самостоятельность[628]. Этот проект предполагал создание значительно более централизованного и унитарного государства, чем то, идею которого сам Сталин пропагандировал в выступлениях в качестве наркома по делам национальностей в 1921 году и в первой половине 1922 года, когда он полностью поддерживал национальную политику Ленина.

Проект Сталина был разослан в ЦК компартий республик и был одобрен всеми, кроме ЦК КП Грузии. Грузинские товарищи по партии хотели экономического объединения с РСФСР, но с сохранением всех атрибутов независимости.

Заседания Конституционной комиссии состоялись 23 и 24 сентября 1922 года под председательством Молотова. Комиссия (при одном воздержавшемся — представитель Грузии) приняла за основу проект Сталина. Специальным пунктом комиссия отклонила резолюцию ЦК КП Грузии. На следующий день, 25 сентября, все материалы комиссии были отправлены Ленину в Горки и одновременно разосланы всем членам ЦК РКП (б) для одобрения на пленуме ЦК, назначенном на 5 октября.

Прочитав проект конституции, Ленин пришел в негодование. Его собственный план состоял в создании «открытого союза» равноправных республик, к которому, как он надеялся, в будущем могли бы присоединяться другие страны Европы и Азии, свергающие капитализм. Ленин считал именно русский национализм главной опасностью, которая может препятствовать превращению русской революции в революцию мирового пролетариата.

26 сентября Ленин вызвал Сталина в Горки для объяснений. Сталин отказался принять доводы Ленина и изменить свою позицию. На следующий день и Ленин, и Сталин направили в Политбюро ЦК РКП(б) взаимные возражения и обвинения. Сталин назвал позицию Ленина «национальным либерализмом». Ленин сделал серию конкретных поправок к проекту конституции, предложив, в частности, назвать новое объединение «Союз советских республик Европы и Азии»[629]. Ленин также написал Каменеву, чтобы обсуждение проекта конституции на Политбюро было отложено до его приезда в Кремль 2 октября.

В составе Политбюро в 1922 году было вместе с Лениным семь членов. Позицию Сталина в этом споре мог поддержать лишь М. П. Томский. В этих условиях у Сталина не было никаких шансов получить одобрение своего проекта и на пленуме ЦК, намеченном на 5 октября. Поэтому был составлен новый проект, который с подписями Сталина, Молотова, Орджоникидзе и лидера армянской делегации А. Ф. Мясникова был разослан всем членам ЦК.

Однако и в этом новом проекте Сталин отказывался принять ленинское название страны, заменив его временным обозначением «Союз республик». Сталин отказался и от требования Ленина о том, чтобы для обеспечения равноправия на заседаниях Центрального Исполнительного Комитета попеременно председательствовали лидеры каждой из республик. Состоявшийся через две недели Пленум ЦК РКП (б) принял для нового союза компромиссное название «СССР». Это вызвало сильное недовольство Ленина.

Ленин не мог присутствовать на заседании пленума, но 6 октября он написал записку Каменеву, подчеркнув в ней необходимость бороться с русским великодержавным шовинизмом и настаивая на том, чтобы в союзном ЦИК председательствовали по очереди представители всех объединяющихся республик[630]. Пленум ЦК принял это предложение. Однако в окончательный проект конституции, подготовленный для обсуждения и принятия на I Всесоюзном съезде Советов, собравшемся в Москве 30 декабря 1922 года, эта и некоторые другие поправки Ленина не были включены. Бороться за свой проект Ленин уже не мог. 16 декабря 1922 года в его состоянии наступило ухудшение.

30 декабря 1922 года, когда I съезд Советов принимал Декларацию и Договор об образовании СССР, больной Ленин в Горках диктовал свои записки «К вопросу о национальностях». Так же как и письма Ленина в Политбюро в сентябре 1922 года, эти записки пролежали в секретных партийных архивах и оставались неизвестными до осени 1956 года. Их опубликовали лишь после доклада Хрущева на XX съезде КПСС, осудившем культ Сталина. Однако документы самого Сталина по этой дискуссии никогда не публиковались. Они и в настоящее время находятся в недоступном Архиве Президента Российской Федерации, в секретном фонде Сталина[631]. Никто, особенно после 1991 года, не хочет, по-видимому, демонстрировать того, что Сталин в 1922 году понимал возможность дезинтеграции СССР при наличии для этого конституционных предпосылок. Он был менее оптимистичен, чем другие, относительно расширения революционного процесса на Запад и считал, что Советскому Союзу, напротив, нужно готовиться к отражению агрессии.

В своих записках, диктовка которых, с тремя перерывами для отдыха, продолжалась два дня, Ленин прежде всего извинялся перед пролетариатом: «Я, кажется, сильно виноват перед рабочими России за то, что не вмешался достаточно энергично и достаточно резко в пресловутый вопрос об автономизации…»; «Говорят, что требовалось единство аппарата. Откуда исходили эти уверения? Не от того ли самого российского аппарата, который… заимствован нами от царизма и только чуть-чуть подмазан советским миром…

При таких условиях очень естественно, что „свобода выхода из союза“, которою мы оправдываем себя, окажется пустою бумажкой, неспособной защитить российских инородцев от нашествия того истинно русского человека, великоросса, шовиниста, в сущности, подлеца и насильника, каким является типичный русский бюрократ. Нет сомнения, что ничтожный процент советских и советизированных рабочих будет тонуть в этом море шовинистической великорусской швали, как муха в молоке»[632].

Ленин высмеивает в этих записках понятие «великая нация», «великая только своими насилиями». Ленин особенно резко высказывается о Сталине: «…грузин, который сам является настоящим и истинным не только „социал-националом“, но и грубым великорусским „держимордой“, нарушающим интересы классовой пролетарской солидарности». Ленин возлагает ответственность за «великорусско-националистическую кампанию» на Сталина и Дзержинского, поясняя, что именно «обрусевшие инородцы всегда пересаливают по части истинно русского настроения». Ленин предлагал вернуться к этим проблемам на следующем съезде Советов и внести в Конституцию СССР необходимые поправки.

Это письмо Ленина было оглашено на заседании руководителей делегаций XII съезда РКП (б), но не доводилось до сведения всех делегатов съезда. Съезд принял резолюцию «По национальному вопросу». Однако реализация некоторых рекомендаций Ленина о «равноправии» была осуществлена лишь в сталинской Конституции СССР 1936 года. В составе Верховного Совета СССР была создана вторая палата, Совет национальностей, с равным представительством всех республик. Но и в этом случае не было попеременных председателей, и почти все законодательно шло через указы Президиума Верховного Совета, а не в результате дебатов на сессиях.

Сейчас, анализируя события предвоенного периода 1923–1941 годов, можно ясно представить, что если бы «Союз республик» был создан по ленинскому проекту (с сокращенным названием ССРЕА), то быстрая индустриализация страны, требовавшая жесткой централизации управления экономикой, была бы невозможна. Ленин возражал даже против централизованного управления из Москвы транспортной системой.

С другой стороны, если бы вместо СССР с формальным правом республик на отделение и с различием между «автономными» и «союзными» республиками была создана лишь расширенная Российская Федерация, как это предусматривалось проектом Сталина, то это, безусловно, повело бы к более быстрой экономической, политической и этнической интеграции страны. Вместе с ускоренной русификацией происходило бы и реальное формирование «советского народа» по типу американского, не имеющего этнической основы. Получившийся в конечном итоге гибрид двух проектов не обеспечивал параллелизма экономической и национальной интеграции страны.