Ковчег (СИ) - "Корсар_2"

А шлюпка ведь гораздо меньше Корабля. И хотя умом я понимал, что дело, конечно, не в размерах, вести эту скорлупку в огромном равнодушном пространстве, где никто тебе не поможет, было страшно. Гораздо проще забиться в одно из кресел в противоперегрузочной сфере, попросить снотворного и отключиться, положившись на профессионализм кого-то там — кого-то более умного и надежного: уверенного в себе Уайта или спокойного Лайтинга… Хотя вот, пожалуй, Дрангу я бы не стал так безоговорочно доверять… Впрочем, даже если пилот моей шлюпки не справится — я не успею ни о чем узнать и пожалеть.

Я и спорить-то с назначением полез из-за страха. Наперекор ему хотел положить руки на рычаги управления. И посмотреть, кто кого. И первая мысль, мелькнувшая при словах Уайта — кто-то узнал о моей трусости, и именно поэтому меня отстранили, — обдала еще большим ужасом…

И зачем только мне приспичило обучаться пилотажу? Впору было проклинать себя, правда. Все равно ничего хорошего из моего обучения не вышло — наверху перед всеми опозорили, доверия к пилотам лишили, а теперь я еще и с Веном поссорился…

Я вздохнул, упаковал последнюю коробку, оглядел опустевшую комнату, где уже не светился экран терминала, а к голым стенам жались ящики с оборудованием и медикаментами. Потом улегся на одну из коек в лазарете, оставив открытой дверь в приемную — чтобы услышать стук посетителей. Сначала некоторое время горько пялился в потолок, мягко освещенный одиноким синим ночником, а потом заснул — как в яму провалился.

85

Утром я проснулся с невыносимой головной болью. Затылок ломило так, словно мне опять врезали по голове. Я шепотом позвал Нора, но в каюте было тихо-тихо. С трудом сев на кровати, я потер виски и открыл глаза.

Судя по всему, ночевать Нор так и не пришел. А я, оказывается, проспал всю ночь в одном ботинке и в одежде…

Я вспомнил, что наговорил вчера, и почувствовал, как лицо заливает краской. Язык мой — враг мой. Я ведь совсем не считал, что Нору наверху хорошо и весело. Он иногда упоминал, как относятся к нему другие пилоты. Да и уставал не меньше моего. И глаза у Нора болели постоянно, и голова…

Пошарив в шкафу, я отыскал алюминиевую полоску с таблетками. Выпил сразу две, развязал проклятый шнурок, стащил провонявший потом комбинезон и пошел мыться. На душе было муторно.

В столовой я Нора не увидел — видимо, он уже успел позавтракать и отправился наверх. После Поворота часть мутантов по-прежнему ежедневно поднимались в Дансити: помогали грузить шлюпки, проверяли работоспособность электронных систем там, где невозможно было их проверить иным способом, восстанавливали разрушенные энергоконтуры. Нор уходил с ними, но возвращался много позже, через атриумы.

Получив свою миску с завтраком, я оглянулся, отыскивая свободное место, и увидел, как из-за дальнего столика мне машет рукой Блич. Рядом с ним сидел Рей, и я поспешил к братьям.

— Напился вчера, — вместо приветствия тут же определил Блич. — Глаза красные, морда помятая. В кого ты такой обалдуй, Невен?

— Да ладно тебе, — пробасил Рей и хлопнул меня по плечу. — Что, Вен, братец никак не может привыкнуть к тому, что ты у нас совсем взрослый мужик?

— Не-а, — я тоже дружески ткнул его кулаком в грудь. — Не может. Я тебя не видел чертову уйму времени. Как дела?

— Неплохо, — Рей ухмыльнулся. — Разобрали мою плавильную мастерскую до последнего болта. Как представлю, что потом это все снова собирать — волосы дыбом встают. А уж работы будет — на всю оставшуюся жизнь. Не грузить же синтезаторы всякими гвоздями-скобами. Да и неизвестно, сколько они протянут после всех наших переездов-перелетов. Базиль говорил, на Гебе станем потихоньку разбирать и переплавлять детали шлюпок. Не всех, конечно. Ну и руду искать тоже придется, конечно, а как же.

— Жутковато, — Блич передернул плечами. — Не представляю, как мы будем там обустраиваться. Какая там природа, есть ли животные? Кто из них опасен, кто годен в пищу. Что нам там грозит?

— Болезней опасаешься? — Рей глубокомысленно покачал головой. — Ну да, вирусы там, бактерии…

— Вот как раз этого я не боюсь, — Блич поджал губы. — Опасных для нас вирусов там быть не может. Бактерии — да, но у нас есть все для выделения штаммов и создания вакцин и соответствующих антибиотиков в нужном количестве. Я, брат, боюсь неизвестности. Представь на минуту, что на Гебе существует жизнь, но ее форма нам просто неизвестна. Эксперты основывались на том, что не зафиксировано никаких типов излучения, характерных даже для примитивного уровня цивилизации. Но вдруг жизнь там существует в океане? Под землей? Или она вообще основана на неизвестных нам энергиях? Или…

— Блич, — я положил ладонь на его запястье и несильно сжал. — Это все имело бы значение, будь у нас выбор. Но ты ведь сам знаешь, что Корабль обречен. Если там есть живые существа — попробуем с ними договориться.

Брат посмотрел на меня с непонятной жалостью, и я почувствовал себя рядом с ним глупым мальчишкой, ничего не знающим о жизни.

— Много с нами верхние договаривались, пока не приперло? — тихо спросил Блич. — Если там есть жизнь, они без сомнений начнут ее уничтожать, чтобы освободить себе жизненное пространство. Это в их природе, Вен. И вот этого я боюсь больше всего.

Было немного жутковато смотреть, как техники начинают отсоединять от танков питательные шланги с блоками. Наш примитивный самопал, конечно, на Гебу не брали. Собственно, и с верхних ферм предполагалось погрузить на шлюпки детали только одного танка — чтобы при необходимости быстро вырастить клетчатку для антибиотиков и вакцин. Но за час до старта шлюпок с Корабля вся энергия будет перенаправлена на накачку стартовых фазеров, чтобы двигатели получили максимальный тормозящий импульс. Поэтому все контуры ферм перезамыкались на десантные блоки, так как плантации и являлись самыми крупными потребителями энергии.

Я откручивал шланги с проводами и трубами, сдвигал их, рассоединял контакты и думал о том, как после включения систем накачки Корабль погрузится в абсолютную тьму. Перестанут работать воздушные генераторы, прекратится подача воды в охладительные контуры реактора, начнут постепенно размагничиваться ловушки коллайдера… Корабль будет умирать несколько недель. За это время он уйдет очень далеко от Гебы, но верхние сказали, что вспышку взрыва мы с планеты, скорее всего, увидим. Если, конечно, Геба повернется к Кораблю нужной стороной.

Я представлял, как все это разлетится в пространстве радиоактивными обломками — шахты, фермы, наша с Нором каюта, — и к горлу подкатывал болезненный комок, заставлявший щуриться и украдкой смаргивать совершенно непрошеные слезы. Все-таки Корабль был нашим домом — моим, Нора, Гренделя, Рады, Бена, Лейна, да даже Марципана и его мерзкого сыночка. Ломать свой дом своими же руками казалось противоестественным.

Похоже, такое же настроение преобладало у всех остальных — техники работали молча, не перебрасываясь шуточками и подколками, как-то очень бережно перетаскивая помпы, укладывая на пол свернутые в рулоны кабели и шланги. Дик несколько раз бегал в подсобку, один раз позвал меня, но я отказался. Не хотелось мне сегодня пить — и не из-за Нора, не из-за смертельно болевшей с утра головы. Просто само состояние было таким, что выпивка могла его только усугубить, а не снять напряжение.

Закончили мы ко вторым послеполуденным склянкам. Я так устал, что даже есть не хотелось, но Дик очень жестко потребовал, чтобы все шли в столовую. Наверное, он был прав — за час до окончания работ на фермы прибежал Лео и сообщил, что всех освободившихся после ужина ждут у складов. Там в коридоре скопилось большое количество тюков, приготовленных к отправке. Погрузку предполагалось закончить к полуночной рынде, когда будет отключена грузовая лебедка в лифтовой шахте. Так что до десяти вечера я еще таскал на спине коробки и ящики, и до своей каюты добрался уже практически без сил.

Нор, как ни странно, до сих пор не появился. Я, конечно, допускал, что им там, наверху, дают последние инструкции, но все равно мне стало немного не по себе. Выпив тоника, я принялся собирать в сумку наши с Нором вещи. В общем-то, у нас их было совсем немного. Несколько комплектов белья и комбинезонов, несколько кристаллов для визоров — на Гебу эвакуировали синематеку и только общие мониторы, но я все равно решил положить пару коллекций — с любимыми романами и стихами Нора и с видами Земли. Сунул во внутренний карман десяток тюбиков с любрикантом, бреющую пасту, выгреб из шкафчика в душевой все нужные нам с Нором гигиенические мелочи.