Написано кровью моего сердца - Диана Гэблдон

На пороге церкви возник Денни, яростно спорящий о чем-то с офицером. Издав раздраженный возглас, я нашарила в кармане завернутые в шелковую тряпицу очки. Собеседником Денни оказался капитан Леки, дипломант медицинского колледжа Филадельфии.

Мой пациент дернул меня за юбку и сконфуженно изобразил мимикой, что хочет пить. Я жестом попросила его подождать и бросилась на помощь Дензилу.

Капитан Леки посмотрел на меня как на нечто подозрительное, прилипшее к подошве его сапога.

— Миссис Фрэзер, я как раз объясняю вашему другу-квакеру, что в церкви нечего делать знахаркам или…

— Клэр Фрэзер — один из лучших хирургов, которых я знаю! — воскликнул пунцовый от гнева Дензил. — Ваши пациенты пострадают, если вы не допустите ее…

— А где обучались вы, доктор Хантер, что я должен прислушиваться к вашему мнению?

— В Эдинбурге, — процедил сквозь зубы Денни. — Меня обучал мой кузен Джон Хантер. — Увидев, что на Леки это не произвело впечатления, он добавил: — А его брат, Уильям Хантер, акушер королевы!

Это ошеломило Леки, но ненадолго.

— Понятно, — он окинул нас презрительным взглядом, — поздравляю вас, сэр. Но так как в армии вряд ли нужны повитухи, то вам, наверное, лучше присоединиться к вашей… коллеге с ее семенами и отварами.

И эта напыщенная свинья презрительно скривилась.

— Сейчас не время спорить, — решительно заявила я. — Дензил Хантер опытный доктор и официально назначенный хирург Континентальной армии, вы не можете так просто взять и отстранить его. А исходя из моего армейского опыта — смею предположить, он больше вашего, сэр, — вам вскоре понадобится любой, кто может помочь. — Я повернулась к Дензилу: — Твой долг — быть с теми, кто нуждается в тебе. И мой тоже. Я, кажется, рассказывала тебе о сортировке пострадавших по степени поражения? У меня есть палатка и собственный набор хирургических инструментов. Я буду сортировать раненых, лечить тех, у кого незначительные ранения, а тех, кому требуется серьезное хирургическое вмешательство, направлять в церковь. — Окинув взглядом церковный двор, я сказала обоим кипящим от негодования мужчинам: — Шли бы вы лучше в церковь. У нас уже куча раненых.

«Куча» — это не метафора. Под деревьями толпились те из раненых, кто мог ходить; некоторые лежали на самодельных носилках или полотнах ткани… а чуть в стороне высилась зловещая груда тел тех, кто умер по пути в госпиталь.

К счастью, в этот момент появились Рэйчел и Дотти, каждая несла по два ведра воды. Отвернувшись от мужчин, я поспешила к девушкам.

— Дотти, поставишь шесты для палатки? — попросила я, забирая у нее ведра. — Рэйчел, ты наверняка знаешь, как выглядит артериальное кровотечение. Осмотри раненых и приведи тех, у кого оно есть.

Я напоила раненого артиллериста, помогла ему встать и невольно обратила внимание на эпитафию Гилберту Тенненту: «О, читатель, если бы ты слышал его последнюю речь, ты бы убедился в том, что откладывать покаяние — высшая степень безумия».

— Полагаю, это не самое худшее место для покаяния, — сказала я артиллеристу, но он не услышал меня. Поцеловав мою руку, он, шатаясь, сел на траву и прижал к лицу влажное полотенце.

Глава 75

Яблоневый сад

Раздался приглушенный гул, и над яблоневым садом медленно вспухло облако белого дыма. Первый выстрел застал ополченцев врасплох. Они не побежали, но напряженно посмотрели на Джейми, ожидая приказа.

— Молодцы, — сказал он тем, кто стоял рядом, и повысил голос: — Заходите слева! Мистер Крэддок, преподобный Вудсворт, окружите противника, войдите в сад с тыла. Остальным рассыпаться с правой стороны и стрелять…

Его голос потонул в шуме второго выстрела. Крэддок дернулся, словно марионетка с перерезанными нитями, и рухнул на землю. Из черной дыры в его груди хлестала кровь. Конь Джейми взвился, чуть не сбросив его.

— Идите за преподобным! — крикнул Джейми людям Крэддока, которые, выпучив глаза, таращились на тело своего капитана. — Быстро!

Один из солдат встрепенулся, дернул за рукав соседа, и вскоре весь отряд пришел в движение. Вудсворт, благослови его Господь, вскинул над головой мушкет и крикнул:

— Ко мне! За мной!

Он вразвалку — это сходило у него за бег — поспешил в сторону сада, и солдаты последовали за ним.

Конь Джейми успокоился, но до сих пор нервно вздрагивал. Он, должно быть, привык к звукам выстрелов, но не к терпкому запаху крови. Джейми он тоже не нравился.

— Может… похороним мистера Крэддока? — робко предложил кто-то.

— Он еще не умер, ты, недоумок, — ответил ему другой голос.

Джейми посмотрел на Крэддока. Да, не умер, но это вопрос нескольких секунд.

— Да будет земля тебе пухом, — тихо сказал Джейми.

Крэддок уже не моргал, свет в его глазах медленно гас.

— Идите к остальным, — сказал Джейми отставшим солдатам.

Это оказались сыновья Крэддока, бледные и растерянные. Обоим на вид лет четырнадцать.

— Попрощайтесь с ним, — отрывисто произнес Джейми. — Он еще слышит вас. А потом… идите. — Он решил было отправить их к Лафайету, но там было небезопасно. — Быстро!

Они побежали — так безопасней. Кивнув своим лейтенантам, Ордену и Биксби, Джейми повернул коня направо и поехал за отрядом Гатри. Пушка из сада стреляла все чаще. В десяти футах упало ядро, наполнив воздух дымом, однако Джейми по-прежнему ощущал запах крови Крэддока.

Капитана Моксли и его отряд он отправил к ферме на другой стороне сада.

— Понаблюдайте со стороны. Я хочу знать, «красные мундиры» там или фермер с семьей. Если фермер, окружите дом. Силой внутрь не лезьте, входите, только если позволят. Если же там солдаты… Выйдут наружу — сразитесь с ними, получится — захватите дом. Но если они остаются внутри, не лезьте к ним, сообщите мне. Я буду на северной стороне сада.

Гатри ждал Джейми. Его люди затаились в высокой траве недалеко от сада. Джейми привязал коня к забору, оставил с ним обоих лейтенантов, пригнувшись, добрался до Гатри и залег рядом с ним.

— Мне нужно знать, где именно стоят пушки и сколько их, — шепнул он Гатри. — Пошли трех-четырех человек в разные стороны, только пусть не высовываются, понял? Им ничего не надо делать, только посмотреть и вернуться.

Гатри по-собачьи пыхтел, его небритое лицо обильно покрывал пот. Усмехнувшись, он кивнул и пополз к солдатам.

От жары трава на лугу высохла и пожухла. На гетры Джейми налипли колючие семена, терпкий запах сухого сена перебивал даже пороховую вонь.

Джейми глотнул воды из фляжки; она была уже почти пуста. Еще не полдень, а солнце уже печет, давя жарой, будто утюг. Джейми обернулся, чтобы приказать лейтенанту отыскать ручей, но в траве рядом с ним шевелились