Миры Роберта Хайнлайна. Книга 10 - Роберт Хайнлайн

— Ты грокк, Джубал. Разделить все, что у нас есть. Нас самих. Наши сущности.

— Я так и думал. Моя дорогая, ты обладаешь всем, чем можно поделиться… но я… понимаешь, ты опоздала на много лет. Я страшно сожалею об этом, поверь мне. Спасибо тебе. Я искренне и глубоко благодарен, а теперь уходи и дай старику спокойно уснуть.

— Ты уснешь, когда исполнится ожидание. Джубал… я могу поделиться с тобой силой. Но я ясно грокк, что в этом нет нужды.

(Будь оно все неладно. И впрямь, кажется, нужды в этом нет.)

— Нет. Дон. Спасибо тебе, моя дорогая.

Она встала на колени и склонилась над ним.

— Тогда еще одно, последнее слово. Джилл посоветовала, чтобы я, если ты откажешься, заплакала. Мне остается лишь залить твою грудь слезами. И мы поделимся водой!

— Я эту Джилл выдеру!

— Да, Джубал. А я начинаю плакать. — И в тишине ночи большая теплая капля упала Джубалу на грудь… потом другая… третья… Дон рыдала почти беззвучно.

Джубал выругался и протянул к ней руки… он смирился с неизбежностью.

Глава 36

Проснулся Джубал свежим, отдохнувшим и счастливым, понимая, что так прекрасно он не чувствовал себя перед завтраком многие, многие годы. Обычно ему удавалось преодолеть черный провал между пробуждением и первой чашкой кофе только внушением, что завтра, может быть, будет хоть чуточку лучше.

Сегодня же он обнаружил, что даже насвистывает какой-то мотивчик. Заметив это, он приказал себе перестать, потом забыл и снова засвистел.

Джубал посмотрел в зеркало, хитровато усмехнулся, а потом его лицо расплылось в довольной улыбке.

— Ах ты, неисправимый старый козел! Ведь и без подобных штучек за тобой каждую минуту могут прислать катафалк.

Заметив на груди седой волос, вырвал его, оставив в неприкосновенности еще несколько точно таких же, и начал готовиться к «выходу в свет».

Когда он вышел за дверь, там уже стояла Джилл. Случайность? Теперь он уже не верил в возможность случайных совпадений в этом menage, тут все точно, как в компьютере. Она кинулась ему в объятия.

— Джубал! О, как мы любим вас! Ты есть Бог!

Он ответил ей поцелуем не менее горячим, чем тот, которым его наградила Джилл. Джубал грокк, что было бы ханжеством поступать иначе, и тут же ощутил, что поцелуй Джилл определенно отличается от поцелуев Дон, хотя трудно сказать, чем именно.

Наконец от отстранил ее.

— Ах ты, маленькая Мессалина! Нечего сказать — красиво же ты со мной поступила!

— Джубал, милый, но вы же были просто великолепны!

— Хм… но откуда ты знала, что я все еще могу?

Она глядела на него широко раскрытыми чистыми глазами.

— Джубал, да я никогда и не сомневалась в этом, еще тогда, когда мы с Майком впервые поселились у вас. Понимаете, Майк и тогда, находясь в трансе, видел все, что происходит вокруг, и иногда заглядывал к вам, чтобы задать вопрос или посмотреть, как вы спите…

— Но я же спал один! Всегда!

— Да, милый. Однако я имела в виду не это. Мне всегда приходилось разъяснять Майку вещи, которых он не понимал…

— Грумф! — Джубал решил все же, что добиваться ясности в этом вопросе рискованно. — Все равно, подставить меня таким образом, это нечто…

— Я грокк, что в глубине сердца вы так не считаете, Джубал. Вы необходимы нам в Гнезде. Целиком. Вы нужны нам. И раз вы застенчивы и скромны в благости своей, мы сделали все, чтобы принять вас, показав свою радость и одновременно не причинив вам ни малейшей боли. И как вы грокк, мы и в самом деле не причинили вам вреда.

— Кто это «мы»?

— Как вы грокк, это был полный ритуал «Разделения Воды», объединяющий нас всех. Даже Майк вышел из транса, он грокк вместе с вами, а через него и мы все.

Джубал поторопился переменить тему разговора.

— Значит, Майк наконец-то вышел из транса. Вот почему у тебя так горят глаза?

— Частично поэтому. Мы все счастливы, когда Майк не в трансе… Это так хорошо… хотя полностью он нас не покидает никогда. Джубал, я грокк, что вы грокк не во всей полноте наш обряд «Разделения Воды». Даже Майк сначала не полностью грокк его — он думал, что этот ритуал, как на Марсе, помогает лишь созреванию яиц.

— Ну… это, вероятно, главное. Дети! Что как раз делает очень глупым включение в него некоторых лиц… например, меня… которые ничем не могут способствовать достижению подобной цели…

Джилл покачала головой.

— Дети — это лишь один из результатов и вовсе не главный. Дети придают смысл будущему, а потому они — великое благо. Но ребенок зарождается в теле женщины всего лишь раз, может — три, может дюжину раз за всю жизнь… и это на тысячи раз, в которых она делится собой… Значит, главный смысл заключается в том, чтобы делиться всем, что у нас есть, сближаться до предела возможного и постоянно. Джубал, Майк грокк это потому еще, что на Марсе обе вещи — созревание яиц и сближение никак не связаны… он грокк еще, что наш путь куда лучше. Какое счастье не быть зачатым марсианином, а быть человеком… быть женщиной.

Джубал посмотрел на нее очень внимательно.

— Дитя, ты беременна?

— Да, Джубал! Я грокк, что ожидание свершилось, и теперь я свободна. Почти всем прочим братьям не надо было ждать, но у меня и у Дон было страшно много работы. Когда же мы грокк, что наступает переломная точка — «касп», я грокк, что после нее придет ожидание, — и вы видите — оно уже наступило. Майк не может построить Новый храм за одну ночь, так что высшая жрица получает возможность спокойно и не торопясь зачать и «построить» ребенка. Ожидание всегда вознаграждает.

Из этого не слишком внятного набора слов Джубал уловил лишь главный факт — Джилл убеждена или надеется на осуществление своих давних чаяний. Что ж, надо думать, возможностей для этого у нее было предостаточно. Он решил внимательно приглядывать за ней и в случае, если ее надежды оправдаются, забрать Джилл домой. Суперменские методы Майка наверняка штука недурная, но совсем неплохо иметь на подхвате современную технику. Потерять Джилл из-за эклампсии или какой-нибудь другой болезни он не собирается, даже если ему придется серьезно поругаться со своими детьми.

Интересно, подумал он, а как ее подруга? Но решил пока ни о чем таком не спрашивать.

— Где Дон? И Майк? Мне кажется, тут сегодня как-то необычно тихо.

В самом деле, кроме них двоих никого кругом не было, не слышалось даже голосов… и тем не менее прежнее ощущение радостного ожидания стало еще более сильным. Казалось, можно было ожидать известной разрядки напряженности после той церемонии, в которой он, очевидно, принял участие, сам того не подозревая, однако воздух казался еще более наэлектризованным, чем раньше. Неожиданно Джубалу вспомнилось, как он, тогда еще маленький мальчик, ждал начала первого в своей жизни циркового представления, и кто-то вдруг громко выкрикнул: «Во, вон идут слоны!»