Испанский дневник - Михаил Кольцов

Писатели и все честные интеллигенты мира! Займите свои места, подымите забрала, не прячьте своих лиц, скажите «да» или «нет», «за» или «против»! Вы не укроетесь от ответа! Отвечайте же скорее!

А тебе, благородный и трогательный испанский народ, тебе, окровавленный рыцарь печального образа, – тебе наши мысли и силы. Мы будем с тобой, и так же, как и ты, мы верим, что твоя однажды разогнувшаяся спина никогда больше не склонится перед угнетателем, что ты никогда больше не дашь погасить светильник твоей свободы. На гербе Дон-Кихота Сервантес написал: «Post tenebras spero lucem!» – «После тьмы надеюсь на свет!»

8 июля

Утром выступали Эгон Эрвин Киш, Мария Остен, Зигвард Лунд, Агния Барто, Дени Марион.

Бергамин все последние дни носил в руках и теребил новую книжку Андре Жида. Затем он совещался с испанцами и южноамериканцами. В конце утреннего заседания он потребовал слова. Он сказал:

– Я говорю от имени всей испанской делегации, Я говорю также от имени делегации Южной Америки, писателей, которые пишут на испанском языке. Я надеюсь, что я говорю также от всех писателей Испании. Здесь, в Мадриде, я прочитал новую книгу Андре Жида о СССР. Эта книга сама по себе незначительна. Но то, что она появилась в дни, когда фашисты обстреливают Мадрид, придает ей для нас трагическую значимость. Мы стоим все за свободу мысли и критики. За это мы боремся. Но книга Андре Жида не может быть названа свободной, честной критикой. Это несправедливое и недостойное нападение на Советский Союз и на советских писателей. Это не критика, это клевета. Наши дни показали высокую ценность – солидарность людей, солидарность народа. Два народа спаяны солидарностью в дни тяжелых испытаний – русский народ и испанский. Пройдем молча мимо недостойного поведения автора этой книги. Пусть глубокое, презрительное молчание Мадрида пойдет за Андре Жидом и будет для него живым укором!

На этом закончились мадридские заседания конгресса писателей.

Книга четвертая

26 июля

Двадцать дней не переставая идут над Мадридом и его окрестностями жестокие воздушные бои. Огромные авиационные ресурсы фашистских интервентов беспрерывно пополняются. У германской армии нет никаких забот с доставкой бомбардировщиков на испанский театр военных действий. Как показал пленный германский летчик, они попросту перелетают через французскую территорию прямо к Франко.

Обороняя Мадрид от полчищ воздушных бандитов, республиканские летчики сражаются, не щадя своих сил и жизни. Этой ночью республиканский истребитель, впервые в ночной обстановке, атаковал и сбил в районе Эскориала фашистский трехмоторный «Юнкерс». Пылая в ночном мраке, бомбардировщик обрушился на землю в расположении республиканцев. Сегодня утром найдены его остатки и три трупа германских летчиков. Герой-летчик Карлос Кастехон произведен за свой подвиг в капитаны.

Сегодня поутру зенитная артиллерия сбила близ Вильянуэва де Каньяда еще один «Юнкерс». Его экипаж тоже погиб.

Фашисты ответили новой яростной бомбардировкой деревень Каньяда и Кихорна при участии 40 бомбардировщиков и 40 истребителей. В новом воздушном бою республиканцы сбили два «Фиата». В другой схватке республиканскому легкому бомбардировщику удалось поджечь и сбить истребитель.

Во второй половине дня фашисты после перерыва возобновили обстрел Мадрида из тяжелых орудий. На этот раз они избрали рабочий квартал Куатро Каминос. Здесь нет абсолютно никаких военных объектов, но есть много мяса для пушек, много бедных людей, большею частью стариков, женщин и детей, густо набитых в жалких, легких домишках. Сейчас над Куатро Каминос вздымаются клубы дыма. Это непрерывно разрываются снаряды. Санитарные кареты вывозят из тесных улиц окровавленные мертвые и полуживые тела.

3 августа

На фронте у Мадрида относительная тишина. Зато фашисты снова перенесли огонь прямо на город. Сегодня ночью – артиллерийский обстрел, какого уже не было добрых два месяца. От полуночи до двух с половиной часов утра я подсчитал свыше двухсот пятидесяти разрывов, на этот раз в центре города. Много раз артиллерия стреляла залпами; число снарядов, направленных на город, можно определить в четыреста. Никогда еще артиллеристы не имели перед собой такой огромной и выгодной мишени, как в 1937 году в Испании. Как ни стреляй, в какой-нибудь дом да попадешь… Один взрыв сверкнул где-то совсем рядом; в нашем доме вылетело несколько окон; утром невозмутимые мадридские уборщицы, оживленно болтая, убирали щебень от непрочной штукатурки.

В мадридских больницах и моргах новая сотня раненых и убитых. Безвинные жертвы, они отдали свою кровь и жизнь только за то, что осмеливаются жить и дышать в республиканском антифашистском Мадриде. Есть и несколько счастливых спасений. Я беседовал с большой семьей трамвайного вагоновожатого, которую во время сна засыпало обвалившимися сверху кирпичами. В верхних трех этажах разорвался стопятидесятимиллиметровый снаряд. Когда люди выкарабкались из-под обломков, выяснилось, что все девять человек, вплоть до грудного младенца, живы и невредимы.

На одной из центральных улиц пятью взрывами изуродован большой дом, увешанный английскими флагами. До чего невежливые эти снаряды!

12 августа

Недавно они смотрели кинофильм «Удар за ударом» – маневры в Белоруссии – и очень бурно делились впечатлениями.

– Вот это да!

– Вот нам бы туда, к советским танкистам, посмотреть, поучиться!

– А местность какая!

Они философски и с юмором разъясняют:

– Нам, испанским танкистам, как-никак трудновато. Все здесь противотанковое. И местность, и климат, и пушки, и люди.

Трудно с этим спорить. Вряд ли где-нибудь найдешь столь противотанковый рельеф. Добро бы это были настоящие горы, тогда и разговора не было бы. На стену танк лезть не обязан, вот и все. Здесь же, особенно на центральном фронте, местность скалисто-холмисто-лесисто-всякая. Полкилометра – долина, затем она сжимается в узкое ущелье, затем широкое, ровное поле, но выйти в это поле так просто тоже не выйдешь; надо кружить боковыми спусками и скатами на виду у врага. А потом сразу опять подъем, и не очень даже высокий, а страшно крутой. Пока берешь его, выставляешь напоказ противнику все свое танковое пузо. Противотанковых ям рыть приходится очень мало. Природа наворотила их в крайнем изобилии, никаким саперам это было бы не под силу. Водителю приходится проявлять огромное искусство и еще больше – терпение.

Климат в Испании самый противотанковый. Об этом много писалось в европейской печати, и видные военные специалисты пророчествовали, что с начала лета за Пиренеями вообще прекратятся всякие действия танков. В пример приводилась Абиссиния, где с наступлением жары танки переставали работать: не выдерживали ни люди, ни машины. Здесь выдерживают и люди, и машины. Но чего это стоит! Температура в танке во время движения подымается до шестидесяти пяти градусов, температура масла – до ста пяти! И все же механизмы исправно работают, и люди в танках атакуют фашистские линии, прорывают их, добираются до огневых позиций, ликвидируют их. А ведь одно только вождение танка, одно только пребывание в згой раскаленной металлической духоте – одно оно достойно преклонения.