Мир животных: Птицы. Рыбы, земноводные и пресмыкающиеся - Игорь Иванович Акимушкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А потому, что подчиняется действию «оптомоторной реакции»!
Впрочем, прежде чем объяснить, в чем ее сущность, нелишним будет привести еще один хитроумный способ ловли, тоже древний, придуманный вьетнамцами. Его называют «луой-манх».
У вьетнамского рыбака задача несколько осложнена: он опускает в воду не один, а целую гирлянду связанных кустов на поплавке из бревна и с грузилом из камня. Изготавливает еще одну подобную же гирлянду из кустов, бревна и камня. И, сев на ее бревно, осторожно проплывает мимо первой странной ловушки почти вплотную. Покинув свое прежнее убежище (первую гирлянду) рыба перескакивает в кусты, на которых плывет рыбак, так как ей кажется, что ее убежище вдруг понесло течением, а куст под рыбаком — неподвижен. Рыбак плывет дальше — туда, где у него стоит в воде сооружение, устроенное по принципу загона. Въезжает в него верхом на бревне, вход закрывается: можно вычерпывать улов.
И в первом, и во втором случае рыба, как видите, с роковым для себя спокойствием держалась в движущихся кустах. Происходило это вот почему. Чтобы находиться в неподвижном положении в своем убежище, рыба ориентируется на его неподвижные части, на ветки. Но двинулся ориентир (рыбак куст тащит). И рыба тронулась за ним, подчиняясь «оптомоторной реакции», которая приказывает существу, желающему остаться в неподвижности: «Никакого движения изображений на сетчатке глаза!» Когда животное перемещается вместе с ориентиром, у него создается иллюзия неподвижности.
Бывает, спрятавшаяся под берегом рыбешка, завидев сносимых по течению собратьев, спешит присоединиться к ним. Иногда, если вода мутновата, пристают по ошибке и к плывущему мимо пучку растений. Конечно, взрослую рыбу провести таким образом трудно, но с молодью эти казусы случаются часто, потому что обычно у юных «оптомоторная реакция» сильнее. Почему — не совсем ясно. Есть мнение, что «оптомоторная реакция» наследственна — малыши получают ее, так сказать, в чистом виде, у старших она уже дополнена опытом, и это позволяет им действовать не только механически.
В косяке рыбы сориентированы друг на друга, оттого и порядок в походе. Когда прапорщик учит призывников ровному строю, он при команде «Равняйсь!» обязательно напоминает, что «каждый должен видеть грудь четвертого». Такого рода ориентирование на соседа и у рыб. Когда стайка кормится, каждому из ее членов необходимо видеть что-нибудь неподвижное. Хорошо, если берег или дно близко, но ведь иногда ни того, ни другого не видать. И тогда выручает ориентирование на соседа. А сосед в свою очередь сориентирован на другого соседа, тот — на третьего, и так до самых крайних, которые видят берег, дно (или иные ориентиры).
В море косяк бороздит безбрежье, ищет воды животворные. Тысячи рыб, а будто одна душа…
Если косяк в толще воды, его движения плавны, экономны, идет вроде как на ровной крейсерской скорости. Если дно близко, да еще какое-то замысловатое — со скалами или впадинами, косяк не узнать: рыскает из стороны в сторону. То на отчаянной скорости бросится за тем, чего не увидишь (и чего на самом деле, возможно, и не существует), то остановится, как бы задумавшись.
И все оттого, что отдельные рыбы начинают ориентироваться на что попало. Мотается косяк, словно напуганная отара…
Иной торопливый читатель, добравшись до этого места, возможно, скажет: «Все! В общем ясно, что держит рыб в стаях».
Не надо спешить. Не просто устроена природа.
И. И. Стась доказывал, что рыба, покинувшая стаю, притягивается обратно чисто физической и весьма значительной силой, пропорциональной величине стаи. Эту силу можно даже рассчитать, пользуясь формулой закона притяжения.
В. П. Протасов, наш известный ихтиолог, и его сотрудники недавно установили, что стая обычных, не вооруженных электрическими органами рыб создает вокруг себя единое электрическое поле, которое «может координировать движения отдельных особей, обеспечивая быстроту поворотов всех членов стаи».
А сколько еще существует причин, пока что составляющих государственную тайну подводного царства!
Выгодно ли рыбам жить стаей?
Выгодно! Раз стайная жизнь выдержала передряги эволюции, она надежна, и нечего в ней сомневаться, вспоминая о тралах, неводах и авиаразведке.
Даже в таком простом деле, как питание, стайная рыба нуждается, как минимум, в «сочувственном» отношении соседей. Много раз наблюдали кормежку косяков. У них взаимная «вежливость» до смешного доходит. Когда одни едят, а другие еще не добрались до еды, эти последние, выражая свою солидарность пирующим, тоже делают хватательные и глотательные движения ртом, ничего, однако, не глотая, будто показать хотят: «Ах, как вкусно!»
Впрочем, насчет «солидарности» — простите! — преувеличение, нужна более точная фраза, возможно, такая: стайным рыбам свойственно подражать друг другу.
До абсурда доходит. Только что вхолостую пообедавшая особа, когда ее наевшиеся приятельницы поспешат прочь, не бросится к остаткам трапезы, которых бы ей вполне хватило, а потянется за ними и составит им компанию на отдыхе!
Как это скучно — жить по принципу «подражай, не рассуждая». Однако у рыб достаточно причин быть довольными.
Вот одна из рыбок, крайняя в стае, вдруг замечает, что лежащее невдалеке разбухшее полено — щука, готовая к броску. Рыбешка удирает во всю прыть, а через долю секунды, подражая ей, и все остальные. Не видели щуки, но предупреждены: хищнице не удастся напасть неожиданно.
Еще очевиднее полезность подражания, когда к стае присоединяются сородичи с более богатым опытом.
Многие этологи склонны считать, что необыкновенный артистический дар подражания у стайных рыб делает их сообщества особого рода копилкой, фондом разнообразной информации. Ведь стоит только одной, уже побывавшей здесь рыбе запомнить, что налево — кормное место, сделать в ту сторону незначительное движение, оно будет повторено соседом.
Косяк именно так и управляется!
