Юная Венера (сборник) - Леви Тидхар

Погода снова хорошая, с неизменным легким ветром и бесконечным серым небом. Я из Ирландии, где якобы мы всегда живем под хмурым небом, но, даже несмотря на это, я тоскую по солнцу. Бедная Латуфу! За неимением света она стала очень бледной. Кожа у нее как воск, волосы матовые. Она проводит много времени в ожидании проблеска солнца; Карфакс утверждает, что небо немного очищается на рассвете и на закате Большого Венерианского Дня. Я надеюсь, к тому времени меня уже тут не будет.

Наш корабль «Семнадцать знаменитых навигаторов» – быстрая и крепкая Кридская джейкуна – все мореходы Крида женщины, но они превосходят мужчин моего мира в богатстве и разнообразии систематики судов. Джейкуна – это быстрый двухгондольный катамаран, рассчитанный на торговлю между островами архипелага. Я непривычна к морской качке, но «Семнадцать знаменитых навигаторов» был единственным вариантом, позволяющим достигнуть Иштара в разумные сроки. Принцесса Латуфу говорит мне, что это прекрасный и крепкий корабль, хотя построен под существ другого роста: она несколько раз больно ударилась лбом. Капитан Большие-Возможности-и-Перспективы, признав в ней родственную морскую душу, вовлекала ее в длинные разговоры о маршрутах между островами, природе архипелага, которая сильно напоминала Латуфу ее родной остров. Из других людей на борту были только высокомерные текхи и Гуго фон Трахтенберг, немец с высоким самомнением, относящийся к тому беспомощному типу людей, которые считают себя благородными авантюристами, но на самом деле они чуть больше, чем грандиозные мошенники. Тем не менее он говорит по-кридски (на том уровне, на каком язык знают земляне) и выступает в качестве переводчика между принцессой и капитаном. Общепризнанной венерианской истиной является то, что две путешествующие без сопровождения женщины должны ощущать потребность в покровителе-мужчине. И герр фон Трахтенберг долгими тоскливыми часами ведет светскую, в его понимании, беседу. А вечером до одурения играет в Баррингтон. Фон Трахтенберг утверждал, что играл в эту игру профессионально в облачных казино: я дала ему выиграть достаточно, чтобы у него вскружилась голова, а затем стала выигрывать один кон за другим. Десятикратная чемпионка графства Килдэр в чемпионате по бриджу вполне способна разгромить его в Баррингтоне. Но он так и не усек – да, я состоятельная вдова, но не имею никакого интереса к скучным пруссакам. Поэтому я вернулась в свою кабину, чтобы продолжить вырезать crescite dolium.

Есть ли в этом мире более великолепное зрелище, чем гавань Йез Ток? Это город массы перпендикуляров, столбов и башен, мачт и шпилей. Высокие трубы кораблей, сверкающие геральдикой Кридовских морских семей, вперемешку с колокольнями церквей, маяками, таможенными башнями и портовыми кранами, которые, в свою очередь, высились на фоне высоток и часовых башен Биржи, и все это сливалось с зелеными гигантами прибрежных лесов Иштар, в которых тут и там виднелись смешные крыши ранчо, принадлежащие тентам, разводящим заваров, и позолоченные фигуры звездных богов на их минаретах. А над зеленым полотнищем лесных крон возвышался скалистый частокол Палисада Иэкс. А там – вот это да! – на невообразимой высоте горных перевалов блестели снега, напоминающие об Альтиплано. Снег. Холодный. Вот это блаженство!

И только сейчас, после стопки фиолетовой прозы, я понимаю, что я хотела сказать о Йез Ток: этот город напоминает ботанику – стебли и стволы, цветы и прицветники, корни и ветви!

И там, в этом городе-лесе, есть человек, который проведет меня дальше по следам моего брата: мистер Даниэль Окиринг.

Пластинка № 4: V crescite dolium: Тыква изобилия. Повсеместно встречающееся на побережье Иштар вьющееся растение так хорошо приспособлено к городской среде, что считалось бы сорняком, если бы не плоды, содержащие нектар, который ценится у прибрежных тентов как деликатес. Для жителей Крида и людей является токсичным.

Бумажная поделка имеет при себе записку, уточняющие масштабы модели, написанную золотыми чернилами.

Рассказ охотника

Вы видели янтхара? В самом деле? Он чертовски прекрасен, великолепен, как может быть великолепен ураган или взрыв вулкана. Великолепный и ужасающий. Фильм никогда не сможет передать ощущение масштаба. Представьте себе дом с клыками. И бивнями. И шипами. Дом, который может развить скорость сорок миль в час. Фильм не передаст истинного чувства массы и скорости – или элегантности и грации, и то, как нечто настолько огромное может быть таким ловким и проворным! И что фильм никогда вам не покажет, так это запах. Они пахнут карри. Такое используют, когда готовят виндалу. Такая уж венерианская биохимия. Но поэтому вы никогда не попробуете карри в Асъян. Начиная от Сталвы, трава настолько высока, что может полностью скрыть янтхара. Предупреждением может быть только запах. Чувствуете запах виндалу и убегаете.

Вы всегда убегаете. Когда идет охота на янтхара, всегда наступает момент, когда янтхар охотится на вас. И надо бежать. Если повезет, вы поставите себе зарубку на приклад. Если нет… Местные веками охотятся на него. Это традиция из древности. Как масаи. Они дают вам копье и указывают, в каком направлении лев. Да, я убил льва. Я и янтхара убил – и бегал от него еще дальше.

У местных для этого есть специальное слово: пнем. Дурак, который бежит.

Вот как я встретил вашего брата. Он собирался стать пнем для Окиринга в Асъяне. Заявленный опыт – участвовал в охоте в Хандеве, в охотничьей фирме Коста. Мне не нужно было звонить в Коста, чтобы понять, что он наврал. Но парень мне понравился, у него было обаяние, и держался он раскованно. Я знал, что он пяти минут не протянет, как даст деру. Взял его в качестве помощника в лагере. Они там любят персональный сервис, эти охотники. Если вы можете себе позволить слетать с друзьями, повеселиться на Венеру, то ожидаете, что кто-то будет вытирать вам задницу. Но обаяние на этих ублюдков действует. Он приносил им выпить и льстил. Они его приглашали с собой, и, прежде чем успеешь оглянуться, парень уже знает всю их жизненную историю и многое другое.

Он был очень осторожный парень – выпивал не больше одного бокала, рано вставал и всегда имел ясный орлиный взгляд на следующее утро. Приносил им чай в постель. Взбивал подушки. Возвращался всегда с солидными чаевыми. Я знал, что он так делает, но он выполнял все прекрасно, ведь я же взял его на работу, верно?

Значит, он аристократ. Почему я не удивлен? Через три поездки я назначил его инструктором. Слышал, он уже сделал и потерял одно состояние… верно? Украл драгоценности? Почему я опять не удивлен?