Повести и рассказы. - Джек Кетчам

— И где это? В Сохо?[147]

— Ист-Сайд[148]. Неподалеку от Мэдисон[149].

— Господи, Брауна.

— О, перестань скулить, — oна шлепнула его по руке. — В твоих устах это звучит как Висконсин.

— Это и есть Висконсин. Мертвая река, штат Висконсин[150].

— И вообще, почему ты такой ворчливый?

— Карла опять требует деньги. Возможно, мне придется ее убить.

— Забудь о Карле. Нам будет весело. Я никогда не брала тебя на вечеринку. Тебе что-нибудь нужно? Я приберегла неплохую травку. Хотела купить кокаин, но Зия сказала, чтобы я не беспокоилась, его достаточно.

— Еще один глоток — и все. Сейчас принесу. Собирайся.

Ист-Сайд, черт побери!

Может быть, они смогут перекусить "У Винни".

* * *

Он где-то читал, что грязь — это просто что-то неуместное. Сигарета в пачке — это не грязь, а окурок на полу в гостиной — грязь. Шерсть на кошке не грязь, но клочок ее, лежащий в углу — грязь. Пыль состояла в основном из хлопьев сухой человеческой кожи. Неуместной.

Грязи.

Исходя из этого, Струп тоже был грязью.

Квартира Зии была огромной в современном минималистическом стиле. В ней было полно людей, которые не обратили бы на него никакого внимания, если бы он не пришел вместе с Брауной. Адвокаты. Брокеры. Хирурги. Банкиры. Агенты. Они лениво слонялись по комнатам, как стая акул, но было понятно, что стоит лишь уколоть палец, как тут же стервятники слетятся на запах крови. Он никогда в жизни не видел столько галстуков и подтяжек в одном месте. Это было похоже на кастинг для фильма "АМЕРИКАНСКИЙ ПСИХОПАТ"[151].

Он продолжал болтаться туда-сюда по бару со спиртными напитками, слушая то, что ему не нравилось. Сенсационный, и безусловно, и в настоящий момент, и ужасающий, и по тому же самому признаку, и как бы то ни было, и, что было хуже всего для Струпа, точно то же самое. Единственное, что в них было абсолютно одинаковым, так это то, что все они были самодовольными засранцами со слишком большими деньгами.

Он постоянно слышал об их долбаных целях, их намерениях, их далеко идущих планах.

Единственной целью в жизни Струпа было пережить Эла Шарптона[152].

Брауна все время куда-то исчезала. И каждый раз после очередного исчезновения она выглядела все более безумной, выходя из какой-нибудь спальни или ванной. Боливийская пудра[153]. Струп не принимал в этом участия. Он не любил смешивать яды. Брауна же, напротив, смешивала кваалюд[154], скотч, вино, кока-колу и бог знает что еще. Брауна чертовски хорошо проводила время. Со своим минимумом одежды и с торчащими сосками она была очень популярна.

Наконец он припер ее к стенке.

— Вдохни через нос, — сказал он.

— Что?

— Ты совсем запуталась с этой белой дрянью. Втяни левой ноздрей.

Она втянула.

— Это не мое дело, но не кажется ли тебе, что ты делаешь это слишком часто? Ты пролила свой скотч.

Точно.

В любом случае она разразилась гневной тирадой.

— Ты, блядь, ПРАВ, это не твое дело! Господи, Струп! ДА ПОШЕЛ ТЫ! Кем ты себя возомнил? И ТЫ еще будешь указывать МНЕ, что делать? Ты чертов НЕУДАЧНИК! Ты пишешь долбаные РЕКЛАМНЫЕ ТЕКСТЫ, чтобы заработать на жизнь!

— Это не совсем рекламные тексты, Брауна.

— ТЫ ЗАСТАВИЛ МЕНЯ ЗАПЛАТИТЬ ЗА БЛЯДСКОЕ ТАКСИ, СТРУП!

Но он этого не делал. Она сама предложила деньги. Он просто не отказался, вот и все. Он взял себе за правило никогда не отказываться от денег. И, черт возьми, она была в состоянии купить и продать его.

На них смотрели. Пошли они к чертям. Пора убираться отсюда. Он взял ее за руку.

— Послушай, Брауна…

Она отстранилась. Во второй раз за вечер ее попка соприкоснулась со стеной. Тугая попка и мягкая стена. Возле плаката с Уитни Хьюстон[155] послышался глухой удар.

— Я не хочу тебя СЛУШАТЬ! Я не твоя ЖЕНА! Я тебе вообще НИКТО! ТЫ ТРАХАЕШЬ ВСЕ, ЧТО ДВИЖЕТСЯ, ЗАСРАНЕЦ! И ты хочешь, чтобы я тебя СЛУШАЛА?

— Это неправда. Я не трахаю все, что движется. Хотя я и сторонник полиамории[156].

Это, казалось, смутило ее. Затем она ответила.

— Уебывай ОТСЮДА, Струп! Я БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ ХОЧУ ТЕБЯ ВИДЕТЬ! Понял?

Она направилась в ванную.

Он обернулся и увидел подтяжки. Остановить ее он не пытался.

* * *

Во время поездки в такси на другой конец города, за которую на этот раз ему пришлось заплатить из собственного кармана, ему показалось, что он увидел Карлу на углу Сентрал-Парк-Уэст и 66-й улицы, но оказалось, что это киноактриса Лори Сингер[157]. Сингер была блондинкой, а Карла — рыжеволосой, так что он удивился, как мог так ошибиться. Ему показалось, что он услышал свое имя, произнесенное по радио диспетчером, но этого не могло быть.

Он предположил, что у него хандра. Велел таксисту высадить его на углу 66-й и Коламбус-авеню, чтобы пройти остаток пути пешком. Было тепло и ветрено. Воздух пойдет ему на пользу.

На углу 66-й улицы и Бродвея двое парней лет двадцати в джинсах и футболках, оба слегка полноватые, обнимались перед банком. Они выглядели счастливыми. Наверное, они были влюблены друг в друга. Любовь — "Чудесная штука"[158]. Мимо прошли трое рослых качков в новеньких свитерах "Гэп"[159]. Как только они миновали подростков, целующихся в нескольких ярдах от них, и как раз в тот момент, когда Струп споткнулся о противоположный бордюр, один из них обернулся.

— Отсоси! — сказал парень.

Подростки перестали обниматься и посмотрели.

— У тебя нечего отсасывать, — сказал Струп, — кроме твоего жалкого подобия хуя. Пошел ты на хер, дрочила! Ты бесполезный кусок говна!

Теперь любовники смотрели на него в упор. Среди них был сумасшедший.

— Продолжайте, ребята, — сказал он.

СУББОТА

"Положи меня, как печать, на сердце твое, как печать на руке твоей; ибо любовь сильна, как смерть; ревность жестока, как могила".

— Песнь Соломона, 8:6

Посреди фильма "ПРИКЛЮЧЕНИЯ ВОРА-ДОМУШНИКА" в дверь позвонили.

Струп посмотрел в глазок. Какой-то парень с рюкзаком.

— Да?

— Мистер Струп?

— Угу?

— Курьерская служба.

Он открыл дверь. Парень протянул ему конверт, квитанцию и шариковую ручку. Струп поставил свою подпись.

— Хорошего дня, — сказал ему парень.

Хорошо провести день прозвучало как приказ. Ему это не понравилось.

Он закрыл дверь и открыл конверт. Повестка. Его вызывали в суд по исковому требованию на небольшую сумму от Карлы. Ему было велено явиться лично в такой-то день и