Последнее предложение - Мария Барышева

— Едят без нас?.. без нас?.. есть-есть…

— Ну, Ксюша!.. — зло сказал Роман и быстро отсек пауку верхнюю часть. Валерий поспешно скакнул обратно, вытащил зажигалку и, включив встроенный в нее фонарик, направил тонюсенький лиловый луч света на далекий потолок, оказавшийся плотно затянутым, словно чадрой, серебристыми паутинными нитями. Ближе к стене висел плотный кокон, из которого торчала бледная сморщенная человеческая рука.

— Я ей устрою «В мире животных»! — прошипел Валерий и погасил фонарик, потом осторожно переступил через подергивающиеся суставчатые лапы. Сергей, который, отстранив Риту, уже аккуратно приотворял дверь, вдруг отпустил створку и прижался к перилам, сжав в пальцах рукоять секиры. Тотчас до них долетел приближающийся странный морозный хруст, а следом за ним — громкий топот. Мимо приоткрытого дверного проема вдруг пронеслось нечто, похожее на ожившую груду снега с широко разинутой зубастой пастью и горящими круглыми глазами, обдав притаившихся на площадке волной холода, и исчезло. Секундой позже за снежным созданием пробежал отряд голоногих людей с круглыми щитами и ксифосами, азартно вопя, и тоже скрылся.

— Это еще… — начал было Валерий шепотом, но тут снова раздался топот ног, и отряд людей, на треть уменьшившийся пробежал в обратном направлении, и на этот раз в их криках не было никакого азарта. Следом с голодным рыканьем прохрустело уже три снежных чудища, переваливаясь и роняя на пол крупные белые хлопья, а за ними по пятам проплыло нечто, больше всего напоминающее большую грозовую тучу, в которой произошло короткое замыкание. Послышался удаляющийся вопль ужаса и звон оружия, громкий треск, яростное рычание, и все стихло. Роман ошарашенно переглянулся с остальными, и Валерий тотчас сказал:

— Не, я туда не пойду, лучше…

— … есть-есть!.. — нетерпеливо загомонили снизу, и Савицкий, перегнувшись через перила, увидел на предыдущем витке наступающих зомби. Тотчас же Таранов, не раздумывая больше, рванул дверь, и они, в том числе и Валерий, ввалились в яркоосвещенный широкий коридор. Роман развернулся и задвинул дверной засов, потом огляделся. Коридор был совершенно пуст, тянулся в обе стороны метров на десять и, изгибаясь, пропадал в неизвестности.

— Я проверю левый, — быстро шепнул Сергей, — ты, Валерка, правый, а вы стойте здесь, держите дверь.

Прежде, чем Роман успел возразить, Таранов исчез, а Валерий быстро и решительно двинулся в указанном направлении. Роман хрипло вздохнул, потом поспешно посмотрел на потолок, но там не было ничего кроме больших каплевидных, бледно-голубых ламп. Он взглянул на лужицы воды, оставшиеся на паркете от хлопьев со снежных чудищ, и пальцы Риты тотчас обхватили его запястье. Роман обнял девушку за плечи, прижал к себе, и она ткнулась лицом ему в грудь со слабым усталым возгласом.

— Тебя не поцарапали?

— Нет, — Рита подняла голову и испуганно улыбнулась, — но я все время ощущаю некий дискомфорт.

— Да уж… — Роман усмехнулся. — Мне, если честно, все это уже порядком надоело.

— Нам надо выбраться на улицу. Лучше на улице, чем тут…

— Выберемся.

— Мы ведь даже не знаем, где теперь этот дом! — возразила она. — Может, там снаружи…

— Там снаружи все в порядке! — отрезал Роман, и в дверь за его спиной вдруг мелко, вежливо постучали. Отпрыгнув, он повернулся с мечом наготове, как-то тоскливо подумав, что еще одна схватка, и рука у него попросту отвалится. Рита, держа в одной руке отнятую у атлета-ящерицы косу на короткой рукоятке, а в другой — пистолет, прилипла спиной к стене.

— Вы тааам? — протянул из-за двери голос — до жути знакомый голос, и Роману показалось, что он слышал его целую вечность назад. Снова постучали, потом голос утверждающе бормотнул: — Вы там… Откройте, а?.. Откройте мне… я знаю, что вы там… Я вас чую… Рита, вы там… и Рома… вы там, дааа…

— Шел бы ты, Вова, — глухо сказал Роман, не выдержав, — к чертовой матери вместе со всем своим гнильем! Сколько ж ты его наплодил?!

— Завидуешь?! Да-а… я гений, — с глупой самоуверенностью заявил Зощук. — Нас много, нас больше всех!.. Открой, а?.. есть хочу, есть… — в вязком голосе протекла голодная тоска, и Савицкий подумал, что вместе с человеческой внешностью юрист растерял и большую часть своего интеллекта. — Я хочу компенсации… Мне нужна женщина. Сладкая… сочная… виноватая… Отдайте ее, я уйду. Женщина!

— Ты ж женат, Вова, — с полуистеричным смешком сказала Рита.

— Нельзя есть жену, — рассудительно сказали из-за двери. — Во всяком случае, пока. Есть хочу, есть! Дайте женщину, дайте кого-нибудь!.. — в створку забарабанили.

— И не стыдно тебе? — Роман огляделся — не видать ни Сергея, ни Валерия. — Ты ж писатель!

— Я писатель, — подтвердили из-за двери, после чего раздался удар — судя по звуку, Зощук стукнулся о створку лбом. — Не издают, говорят — интересно, а не издают. Никого из нас не издают. Ивалди тоже никто не издавал. А Юрку, козла, между прочим, издавали! Два раза! Такую чушь издавали!.. Он был извращенец! Хочу, чтоб меня издавали. И есть хочу, есть!.. — Владимир помолчал, потом добавил:

— Хочу на берег… Пойдем на берег… все пойдем на берег. Буду есть там. Устал, сильно устал… Дадите женщину, а?

— Проваливай!

Тут из правой части коридора стремительно выскочил Валерий, и Роман метнулся в его сторону, решив, что за Нечаевым погоня, но тот почти сразу остановился, тяжело дыша, и сказал:

— Там тупик. Просто тупик, ни одной комнаты. А Серега…

— Валерий Петрович!.. — обрадованно прогундосили из-за двери. — Как представитель… закона… впустите, хочу есть!..

— А-а, явился, сука! — устало отреагировал Валерий и отвернулся. — Пошли, нам в любом случае туда, — он махнул рукой в ту сторону, куда ушел Таранов, и в дверь яростно заколотили — теперь уже несколько пар рук. В щель потянуло гнилью, и Нечаев сплюнул.

— Как они мне надоели! Кажется, я насквозь пропах этой тухлятиной!

Они быстро зашагали по коридору, стараясь ступать бесшумно, и даже сквозь подошвы ботинок Роман чувствовал холод пола. Коридор сделал поворот, потом еще один и закончился очередным дверным проемом. Двустворчатая резная дверь была распахнута настежь, и когда они приблизились к ней, в коридор вышел Таранов, выглядевший слегка растерянно. Голос его, впрочем, оказался спокойным.

— Никого нет… практически. И выхода тоже.

— Как?! — возопил Валерий и проскочил внутрь. Роман, пропустив Риту, которая сразу же тихо ахнула, шагнул следом и оказался в большом круглом помещении, единственной узнаваемой вещью в котором была огромная хрустальная люстра, заливавшая, впрочем, комнату не привычным ярко-желтым светом, а небесно-голубым. Под потолком неподвижно висели десятки весело-разноцветных воздушных шаров со свисающими хвостиками ниток, посреди комнаты расположился большой продолговатый бассейн, наполненный гладко-темной, словно в омуте, водой. Окон не было ни одного, стены и пол выложены большими янтарными плитами, которые, казалось, светились изнутри, и едва Роман вошел в комнату, как сразу же понял, что имел в виду Сергей, сказав, что здесь практически никого нет. Помещение выглядело так, словно совсем недавно в нем бушевала яростная схватка. Всюду валялись куски разодранных и обугленных трупов — человеческих, зощуковских зомби, животных и птиц, и янтарные плиты были залиты подсыхающими темными лужицами. Неподалеку от двери Роман увидел еще одну вампиршу, ощерившую в оскале тонкие клыки, — одежда с нее была сорвана, а тело страшно изрублено — видно нашелся еще кто-то более проворный, чем токмановская подружка. Рядом с ней лежал труп уже знакомого жаборотого создания, чей живот был разворочен, и клочья внутренностей и черной кожи висели, словно мокрые тряпицы, а его раскинутые ноги придавила медвежья туша, в которой зияла прожженная округлая дыра. Бородатый старец в синих одеяниях, выгнувшийся так, что его тело касалось пола лишь пятками и затылком. Несколько вдребезги разбитых статуй, мраморная рука, сжимающая здоровенный мраморный молот. Еще один дохлый паук, десятки раздавленных крыс, усыпавших пространство между трупами, словно меховые комочки. Передняя часть странного рогатого животного с ярко-рыжей шерстью. Пара конусообразных невысоких кучек, похожих на мокрый пепел. Труп одного из пробежавших недавно мимо них голоногих воинов с перекушенным затылком. Везде, везде, куда ни глянь. Возможно, именно тут и сцепились друг с другом все призванные литераторами демоны… и у Романа на мгновение мелькнула слабая надежда, что в доме больше никого, кроме бубнящего за дверью Владимира и его приятелей, не осталось… но конечно же нет. Хоть и много было в комнате убитых, он слишком хорошо помнил, сколько их стояло тогда в холле, сколько статуй было в тронном зале, сколько глоток испускали вопли со всех этажей особняка. Лишь часть… всего лишь часть.