Терновая цепь - Кассандра Клэр

Девушке стало очень холодно. Что-то случилось, что-то страшное. Она бы заметила это раньше, если бы не была сосредоточена на призраке Руперта. Люси разжала объятия и легко коснулась рукава Джесса.

– Идем со мной, – произнесла она, и вместе они сбежали с крыльца.

Джеймс, Мэтью и Ари стояли не шевелясь, глядя себе под ноги. Люси, подавляя страх, приблизилась и увидела Анну – она сидела на земле, и голова Кристофера лежала у нее на коленях.

Он распростерся на холодных, твердых каменных плитах, и Люси подумала, что ему неудобно лежать. Его тело было неестественно изогнуто, рука подвернута. Очки с треснувшим стеклом валялись на снегу. На рукаве виднелось небольшое кровавое пятно. Глаза Кристофера были закрыты. Анна механически, словно не понимая, что делает, гладила его волосы.

– Кит, – заговорила Люси, и все обернулись к ней. Их лица были лишены всякого выражения. – С ним все в порядке? – спросила она и поняла, что в этой ужасной тишине ее голос прозвучал слишком громко. – Он же собирался драться еще десять минут назад, я помню! Это была совсем неглубокая рана…

– Люси, – холодно, жестко произнесла Анна. – Он мертв.

– Лилит, – с ненавистью бросила Татьяна. – Гадюка из Эдома.

Змеи в глазах Лилит зашипели и обнажили клыки.

– Паладин, – приказала Лилит. – Убей ее.

– Подожди, – хрипло пробормотала Корделия, чувствуя, как Лилит подчиняет себе ее волю, как невидимые тиски сжимают ее тело, руку. Она попыталась сопротивляться, и ее запястье обожгла боль, но она почти не обратила на это внимания. С трудом выговаривая слова, она продолжала: – Татьяна – помощница и доверенное лицо Велиала. Она ближе всех к нему, ей лучше кого бы то ни было известны его намерения. Позволь мне хотя бы допросить ее.

Лилит усмехнулась. Зеленые чешуйки на ее платье сверкали в потустороннем красном свете, отчего одежда походила на смесь крови и яда.

– Можешь попробовать.

Корделия повернулась к Татьяне. Та напоминала ведьму из «Макбета». Жидкие седые волосы метались на ветру. Корделия подумала, что она слишком рано превратилась в старую каргу, ведь ей не так уж много лет.

– Ты стоишь перед Матерью Демонов, – начала Корделия, – а я – ее паладин. Расскажи мне, как найти Велиала. Говори, иначе Лилит уничтожит тебя, и тогда некому будет править твоим Новым Лондоном.

Татьяна ощерилась.

– Выходит, не такая уж ты добродетельная, Корделия Карстерс, – фыркнула она. – Мы обе служим демонам, ты и я. – Колдунья вздернула подбородок. – Я ничего не скажу. Я не предам своего господина, Принца Велиала.

– Эта женщина – всего лишь рабыня, – пренебрежительно произнесла Лилит. – У нее нет собственной воли, поэтому она не станет отвечать на твои вопросы. Она скажет только то, что велит ей хозяин, и умрет за него. Она бесполезна для нас. Убей ее.

Корделии почудилось, что чья-то стальная рука схватила ее за руку, заставила стиснуть рукоять кинжала, выставить оружие вперед. Она сделала шаг по направлению к съежившейся от страха Татьяне…

И ее запястье опалило пламя. Это амулет, подарок Кристофера, догадалась она, тот самый, что должен был защищать ее от Лилит. Она почувствовала, что свободна от демонессы, свободна от принуждения. Резким движением Корделия отшвырнула нож в начало переулка. Он глухо звякнул о мостовую и исчез в темноте.

Все тело Корделии пронзила боль. Она ахнула и едва не согнулась пополам. Лилит была недовольна своей служанкой: она терзала ее, пыталась сокрушить ее волю. Корделия услышала какой-то хруст и сначала решила, что это сломалась кость, но, взглянув на мостовую, увидела осколки амулета.

Лилит презрительно засмеялась.

– Ты что, действительно надеялась избавиться от меня с помощью дешевой побрякушки? Какая же ты глупая, упрямая девица.

Татьяна разразилась безумным смехом.

– Паладин, который не хочет быть паладином, – прохрипела она. – Какой чудесный выбор, Матерь Демонов. Эта девчонка, воплощение твоей воли на Земле, слишком слаба, чтобы выполнять приказы. – И Татьяна с дьявольской ухмылкой уставилась на Корделию. – Ты слаба, как и твой папаша.

– Это не слабость, – прошептала Корделия, выпрямившись. – Это милосердие.

– Милосердие должно сочетаться со стремлением к справедливости, – заметила Лилит. – Я не могу понять тебя, Корделия. Твой город уже практически принадлежит Велиалу, но ты противишься мне – единственному существу, которое может помочь тебе вступить в борьбу с Принцем Ада и, возможно, одолеть его.

– Я не стану убийцей, – хрипло произнесла Корделия. – Я не буду…

– О, избавь меня от этого сентиментального лепета. Тебе лучше всех известно, сколько страданий Татьяна Блэкторн причинила окружающим, сколько жизней она разрушила. – Руки Лилит двигались в странном танце, как будто она лепила или пряла что-то. Пальцы у нее были длинными, белыми. – Она несколько лет издевалась над мальчишкой Эрондейлом, над тем, кого ты любишь. – Воздух между ее пальцами задрожал, и Корделия разглядела какое-то облако, начинавшее принимать форму. – Разве отомстить за него – это не твоя обязанность?

Корделия вспомнила Джеймса, его уверенный взгляд. Вспомнила, как он всегда старался подбодрить ее, верил в нее, в ее лучшие качества. И эта мысль заставила девушку выпрямить спину и собрать волю в кулак. Она гордо подняла голову и вызывающе произнесла:

– Ты считаешь, что Джеймс похож на Велиала, потому что он внук демона. Но ты ошибаешься. Ему не нужна месть; ему нужен мир. – Она взглянула в лицо Лилит. – Я не стану убивать безоружную женщину… А кроме того, я выбросила свой кинжал…

В руках Лилит появился какой-то предмет – меч, целиком выточенный изо льда. Свет, который просачивался сквозь облака, окрасил его в розовый цвет, и Корделия невольно восхитилась красотой оружия. Клинок походил на застывший луч лунного света. Рукоять, казалось, была вырезана из горного хрусталя. Меч вобрал в себя свет зимних звезд, холодный и прекрасный.

– Возьми его, – приказала Лилит.

Корделия не смогла удержаться; ее рука сама собой потянулась к ледяному мечу, схватила его, взвесила, сделала пробный выпад. Мерцающий серебристый эфес обжег ей ладонь.

– Прикончи рабыню. Она убила твоего отца.

– Увы, это сделала не я, но я с удовольствием смотрела на то, как он подыхал, – прогнусила Татьяна. – Как же вопил Элиас… как умолял о пощаде…

– Замолчи! – крикнула Корделия, не зная, к кому из двоих женщин обращается. Она с трудом справлялась с дрожью в руках и ногах; мышцы болели, и она знала, что боль прекратится только после того, как она перестанет сопротивляться Лилит.

– Какая жалость, – покачала головой демонесса. – Я не хотела этого делать, но… взгляни, что сегодня натворило это существо, эта рабыня…

И перед Корделией возникло видение