Таких не убивают - Кир Булычев

— А мне показалось, что вы умеете в шахматы играть, — сказал сосед.

Так как Лидочка не ответила — она смотрела, как самолет выруливает на дорожку, замирает, как тигр перед прыжком, и ждет, скоро ли приблизится несчастная антилопа, — то сосед представился:

— Геннадий, — и даже протянул к ней руку, украшенную массивным перстнем с синим камнем.

— Лида, — сказала Лидочка. — Лидия Кирилловна.

Руку пришлось пожать, а то она вечно будет висеть над ее коленками.

— Вот мы и знакомы, — сказал Геннадий. Как будто завершил трудное и безнадежное дело. Втащил на шестой этаж пианино. — По делу или в гости? — спросил Геннадий.

Допрос начался раньше, чем Лидочка того ожидала. Господи, сколько лететь до Лондона? Три с половиной часа! Это же подобно замужеству! Целая жизнь с нелюбимым человеком!

Самолет еще только разгонялся, словно завидев впереди антилопу, но не схватил добычу, а пронесся над ней и круто пошел к облакам. Самолеты всегда круче поднимаются, чем спускаются. Видно, садясь, они уже устают и тянут из последних сил.

Лидочка закрыла глаза, отдаваясь чувству взлета. Геннадий на некоторое время отстал.

Когда погасла надпись «Пристегните привязные ремни», он сказал:

— Теперь можно отстегнуться. Вам помочь?

— Спасибо, я сама.

— Я догадался, что вы самостоятельная женщина. Но если понадобится моя помощь, я всегда рядом.

Он широко улыбнулся. По-западному, как улыбаются зубные врачи на рекламе жевательной резинки «Стиморол без сахара». Зубы у Геннадия были дорогие.

Раз уж все равно никуда от него не деться, Лидочка решила узнать, кем и где трудится такой экземпляр. Конечно, он ответит «на фирме» или «в офисе», как-нибудь обтекаемо. Но Лидочка не успела спросить. Геннадий ее обогнал.

— Будете отдыхать? — спросил он.

— Наверное, — сказала Лидочка.

— Впервые на Альбион?

— Впервые. А вы?

— Нет, не впервые. Но пока моя очередь спрашивать.

— Здесь вопросы задают без очереди, — сказала Лидочка и осталась недовольна случайной остротой.

— Подруга рванула замуж за фирму? — спросил Геннадий.

— Со мной можно говорить по-русски, — мягко ответила Лидочка. — Я знаю слова «уехала», «иностранец» и тому подобное.

— Вы меня удивляете, — сказал Геннадий. — Я и не подозревал в вас чувства юмора. А провожали муж с мамой?

— Вы так давно за мной следили?

— Я не следил, я глядел, — ответил Геннадий. — Как говорится, один скучающий турист обвел взглядом толпу, рвущуюся к самолету, и тут его взор упал на красивую женщину средних лет.

— Средних?

— Я хотел вас задеть, и я вас задел, — обрадовался сосед. — Значит, вы не равнодушны.

— К чему?

— К комплиментам, к чему же?

Геннадий был доволен собой. Лидочка уже догадывалась, что самый страшный недостаток Геннадия для окружающих заключался в том, что он был постоянно доволен собой. Лидочка подумала, что при первой возможности надо будет проверить, насколько прочна броня самоуверенности.

Самолет пошел через облака. Его начало встряхивать. Геннадий замолчал. Он не заметил того, как пальцы его вцепились в рукоятки кресла. Пальцы были крепкие, толстые, с коротко обрезанными ногтями. С тыльной стороны пальцы поросли волосиками. Геннадий ударился ногой о собственный «дипломат».

— Надо было наверх положить, — заметила Лидочка, увидев, как исказилось лицо соседа.

— Нет, — сказал тот, — я привык его в ногах ложить.

Никогда Лидочка не поправляла людей: неграмотность проистекает не столько от плохих школ, сколько от наплыва южан. Неграмотность, которая в Ставрополе или Донецке считается нормой, в Москве режет слух. Но постепенно привыкаешь не обращать внимания.

— Класть, — сказала Лидочка. Это была месть за «средние года», но Лидочка и себе бы не призналась в этом.

— Чего? — Геннадий не сразу сообразил, что Лидочка хочет сказать.

— По-русски говорят «класть», а не «ложить». Все шпионы попадаются на мелочах.

— Какой я… — И тут Геннадий заставил себя улыбнуться. — Ладно, лететь нам еще три часа, будете меня учить. Добро? Я не гордый. Хоть и с высшим образованием.

— Что вы заканчивали?

Геннадий лукаво усмехнулся.

— Кулинарный техникум, — сказал он. — Чес-слово.

— Простите, — спохватилась Лидочка. Ее спасение все время было под рукой — как же она забыла?! — Простите, у меня недочитанная книжка. Очень интересная.

Она достала книжку из сумки. Ей и на самом деле хотелось дочитать новый роман Рут Ренделл. Зачем было объяснять, что книга интересная? Разве она обязана отчитываться перед этим типом? Ничего себе — женщина средних лет!

— А ведь вы красивая! — негромко сказал Геннадий, словно подслушал ее мысли.

Лидочке пришлось улыбнуться.

Некоторое время он молчал, не мешал ей читать, а сам шуршал газетой. Но «дипломат» не раскрывал. Лидочка решила, что если он на самом деле деловой человек, то обязательно откроет «дипломат». Деловым людям интересны собственные бумажки.

Лидочка увлеклась страшными событиями на пустоши за Кингсмархэмом, которые потребовали всей сообразительности инспектора Уэксфорда, и вернулась к действительности, только когда стюардесса попросила ее откинуть столик — надвигался аэрофлотовский обед.

— Интересно? — спросил сосед.

— Очень, — ответила Лидочка.

— А я никак не могу освоить, — сказал Геннадий. — Разговорный на уровне челнока, а читаю только вывески. Вот в школе ленился, а теперь расплачиваюсь.

— Теряете в зарплате?

— Нет, мне не за это платят. Чес-слово.

Он не скрывал того, что обрадовался возможности снова поговорить с Лидочкой.

— А за что вам платят?

Геннадий посмотрел на Лидочку сумасшедшими мокрыми глазами и нормальным голосом сказал:

— За убийства.

— Как?

— Я не люблю это ихнее слово «киллер», — сказал Геннадий. — Не наше, жестокое какое-то, без мысли. Вы меня понимаете?

— Нет, — сказала Лидочка. — Я вас совершенно не понимаю.

— Вы не думайте, что я какой-то там банальный убийца, — сказал Геннадий. — Я организатор. Мне лично участия принимать не надо.

— А там, — Лидочка показала на «дипломат», — пистолет, и поэтому вы его на полку ставить не хотите?

— Нет там пистолета, — ответил Геннадий. — Если мне ствол понадобится, я его в любом месте куплю. Это только в кино стволы с собой возят.