Александра (СИ) - Ростов Олег

— Что-то затевается? — Свёкр сразу напрягся. Вот что значит человек на своём месте. Фёдор Мстиславович оказался прирождённым контразведчиком. Его контора только набирала обороты.

— Да, батюшка.

— Да что мы стоим-то? — Прервала наш разговор маман. — Ляксандра устала. Накормить её надо, в баню сводить.

— Спасибо, матушка. В баньку да. Просто мечтаю о ней.

— Пойдём. Готова баня то, натоплена уже. — Я поднялась на крыльцо. Первым меня поцеловал свёкр, потом свекровь. Далее Василий и наконец недовольная Елена, ткнулась мне в щёку губами и сунула мне моё чадо. Наконец-то! Держала его и улыбалась. Моё маленькое сокровище. Соскучилась по нему. Знаю, плохая я мать, всё несусь куда-то, что-то стараюсь сделать. Да только знаю, в семье он, где любят сына моего. Дедушка с бабушкой души не чаят, дядьки, тётушки. А сколько челяди — мамки, няньки. Не останется он обделённым. Если бы в своём времени родила, из рук бы его не выпускала, а здесь, приходится чем-то жертвовать. Нельзя мне на ровном месте сидеть. Чувствовала и знала я это. За это и платить приходится тем, что мужа не вижу, что сына редко на руках держу. Но от этого я не меньше люблю их. Они моя семья, мои самые близкие. Самые родные. Я держала его на руках, кроху свою, а от меня пахло потом, железом и порохом. Ничего, пусть с младенчества это впитывает в себя, ибо время такое, кровавое и жестокое. Он мальчик, будущий мужчина, воин. Ему это нужно.

— Батюшка, — спросила я свёкра, — а от Вани вести были?

— Не было. Обоз туда снарядили. Завтра отправим. Припасы там разные.

— Давайте не завтра. Я два дня побуду здесь, потом сама туда поеду, к мужу. Соскучилась по нему. Сына увезу.

— Куда это ты дите везти собралась, Александра? — На меня недовольно посмотрела маман. — Ещё чего не хватало, дитё на пограничье. Не позволю, внука увозить. Тебя, Ляксандра, не удержишь всё равно, езжай. Тем более, что это такое, ты там где-то, а муж твой там где-то. Но это вы сами разбирайтесь. А дитё пусть здесь будет. Так спокойнее.

Я не стала спорить. Сил не было и желания. Сынок уснул. Уложила его в колыбельку, в нашей с Иваном светлице. Елена всё это время со своим сыном на руках ходила за мной хвостиком, недовольно на меня глядела, но молчала. Уложив ребёнка, посмотрела на неё.

— Чего брови пучишь и губки поджимаешь, Лена? Не рада мне что ли?

— Рада. Радости полные панталоны! Того и гляди свалятся под грузом радости.

— Ну начинается. Лен, перестань. Чем недовольна?

— А я должна быть довольна? Молодец ты, Саня! Сбежала, малого на меня оставила и пыль столбом.

— Во-первых. Елена, не на тебя, а на всю семью. Тут и бабушка есть и няньки-мамки. Что не так?.. Ты чего своего таскаешь? Положи в люльку.

— Положу. Только сейчас время для кормления скоро. У меня грудь платье рвёт. Сань, совесть имей. Я не подряжалась быть доильным аппаратом.

— Что значит доильным аппаратом? Ты их одна кормишь что ли? Не поверю, что нет кормилиц.

— Я своих детей сама кормлю. Ещё чего не хватало!

— То есть, ты в одного их двоих кормишь, Лена?

— Ну да. А как ещё? Я что, свою кровиночку буду пичкать молоком другой женщины, когда у самой прёт, как из пожарного гидранта? А они оба сосут как не в себе.

— А кого первого кормишь?

— Ты меня, Сань в чём-то подозреваешь? Не ожидала. Кто первый проснётся, тому и титьку в рот.

— А если оба сразу?

— Тогда одного к одной титьке, другого к другой. Только такого до сих пор не было. Тем более, эти барчуки, высасывают за раз обе груди. Правда молоко тут же опять прибывать начинает так, что грудь ломит. Трындец какой-то, словно у меня там насос включается. Ты на мою грудь посмотри⁈ У меня второй размер был, а сейчас что??? — Лена положила сына на нашу с Иваном постель. Оголила грудь. Она у неё и правда сильно увеличилась.

— Там третий размер, Сань! Если не больше. Ты издеваешься?

Глядя на подругу, засмеялась.

— Лен, а Вася что говорит?

— А что мужик говорить в этих случая может? Для него это песня. Им же чем больше, тем лучше. По принципу — есть за что подержаться. Он хватает титьки мои в обе свои широченные ладони и счастлив. «Неужели это всё моё, такое большое⁈» Да я с ума сойду с ними.

— С ними это с кем?

— Как с кем, Сань? С мужем и с сыном. Оба охочие до моей груди и им самое главное, чем больше, тем лучше. Что папаша, что сынок.

— Лен, а ночью, когда дети спят?

— Кто, эти прожорки маленькие? Они как по часам. Сначала один просыпается, рот больше головы, пока ему сиську в рот не вставишь, потом другой. Я же тебе говорю. Хотя тут одну ночь они спали без задних ног. Я как дура, словно часовой. И уснуть нормально не могу, постоянно на стрёме и не бодрствую, в полусонном состоянии. А им по фиг, спят без задних ног. У меня грудь уже чуть не лопается, молоко сочится, чуть ли не струйкой. Короче, Васю напрягла. Говорю соси давай. За сына, за племянника.

— А он что?

— А что он? Сосал, давился как тот ёжик кактусом, но сосал. — Ленка засмеялась. Я тоже. — А вообще, Сань, не умеют они нормально молоко высасывать, как дети это делают. Печалька.

— Лен, скажи, а у тебя с Ваней секс есть уже?

— Есть. Он же как этот, на попрыгушке, всё дождаться не мог. «Лена, тебе уже можно или нет?» — Елена проговорила писклявым голосом последние предложение. — В итоге жалко стало его, горемычного. Вроде всё нормально у меня было. Да и самой что-то захотелось. Но я вначале озаботилась. Жаль Дарёнки твоей не было, но я нашла бабку. Она мне отвары делала. С гарантией, что не залечу. Я не подписывалась рожать, как сумасшедшая каждый год.

— А предохраняться?

— Ты это мужу своему такое скажи, посмотрю я как он на тебя посмотрит. Сань, здесь не 21 век. Здесь 16! Тут такого понятия, как предохраняться в принципе нет. Ж О на д О лжна рожать и никаких гвоздей. Ага, сейчас, разбежалась. Но знаешь, я попробовала до Васи донести эту гениальную мысль. Говорю, Вась, любимый, ты это, сперму свою в меня не закачивай. Он не понял, что за сперма. Пришлось пояснять, это твоё семя. Он вытаращился на меня и говорит: «А куда я её должен? Грех это если не в жену». Пипец, короче. Говорю ему, давай мне в рот. Он опять вытаращился. Как в рот, всё время что ли? Так не можно.

— Что значит всё время, Лен?

— Ну, я ему минет делаю, он кончает. Но постоянно это делать отказывается. У него, как фетиш какой, муж д О лжон в жену семя своё изливать иначе грех. И хоть кол на голове теши. Хорошо с отварами пока проносит меня. Не в плане поноса, а в плане беременности. Я не свиноматка! Я ему анальный секс предложила, он чуть с постели не грохнулся. Вытаращился на меня. Потом, Лена, то грех. Ты с ума сошла⁈ Представляешь? Ему видишь ли грех, а я должна опять с животом ходить 9 месяцев, потом корячится. На хрен. Хотя, Сань, грех жаловаться, маман за внуками смотрит, как орлица за птенцами. Обожает она их обоих. Сама нянчится, хотя забот у неё и так хватает. Но всё равно, чуть кто из мелких запищал, там чуть ли не весь табун несётся, что с дитём??? Не дай бог пальчик прищемил. Даже не знаю, как мы будем с маман потом справляться, когда они подрастут. Сань, я не хочу, чтобы он средневековым, грёбанным мажором вырос.

— Не вырастет, не бойся. Есть кадетский корпус. Вышколим их там. Главное, сама заднюю не включай. Поняла?

— Поняла. Не включу.

— Лен, а что ты так насчёт мажоров? Сама то разве не за мажора замуж вышла? Боярский сын, высшая лига.

— Сань, я тебя умоляю. Какой Вася мажор? Ты на его руки посмотри? Там мозоли от рукояти меча или сабли. Тело литое, не на стероидах, а потому, что гоняли его, как сидорову козу. Даже вспомни, при каких обстоятельствах мы с ними познакомились? Они же готовились умереть, но не попасть в полон. Для них это потеря чести. А наши мажоры на это способны? Нет. Они сразу о своих правах верещать начинают, как крысы, папиков своих напрягают и адвокатам звонить начинают. Одним словом, гнильё конченное. Да что с них взять, лавочники и торгаши, ублюдки. А здесь другое. Здесь нет адвокатов, этого понятия здесь даже не знают. Да ты и сама в курсе. Ваня твой, на мажора похож? Воин. Ни один раз в глаза смерти смотрел. Настоящие мужчины. За что я Васю и люблю. Другого мне не надо. А как он на меня смотрит? Ты наших мужиков посмотри? Ребёнка родила, не дай бог потолстела. Ужас. Ты же, блядь, должна выглядеть, как на обложке глянцевого журнала, иначе трындец. А тут другое. Родила, умница. Род продолжила. Толще стала, наоборот хорошо. Правда я толще становится не собираюсь, но всё же. У меня грудь увеличилась, так для него это счастье. В зад меня целовал. В ягодицы. «Леночка моя сладкая. Спасибо тебе за сына, Любая моя». На руках готов таскать. Прикинь? Тут я плотника позвала. Сказала, чтобы перекладину сделал для ног. Всё рассказала, что хочу. Сделал. Я потом ноги сунула туда и давай пресс качать. Тут маман заходит, смотрит на меня вытаращим глаза: «Елена, ты что делаешь?»