Полная история христианской церкви - Александра Бахметьева

Но народ не любил Олафа, и общее нерасположение к нему облегчило датскому королю Кнуду завоевание Норвегии. Олаф принужден был искать убежища на чужбине, жил довольно долго на Руси, при дворе Ярослава, а через несколько лет, оставив на Руси своего сына Магнуса, вновь прибыл в свою страну, чтобы отнять ее у Кнуда. Его войско состояло из одних христиан, щиты и шлемы были ознаменованы крестом. Бой был несчастлив для Олафа, который лишился жизни. Но народ стал впоследствии чтить его как святого и мученика, и когда его сын Магнус добился престола, то была основана церковь в честь св. Олафа, в которой поклонялись останкам короля, совершая память его.

Вера стала быстро распространяться во второй половине XI века. Постепенно прекращались разбойничьи набеги, которыми прославились датские и норманнские вожди, отважные викинги или морские короли, как называет их история. «Просвещенные христианством, — говорит летописец северных стран Адам Бременский, — они научились любить мир и довольствоваться малым».

Остров Исландия был в середине IX века под властью норманнов, которые, как говорит предание, уже тогда нашли на нем следы христианской веры, занесенной на дальний север ревностными ирландскими благовестниками.

Но вера глохла под владычеством разбойников-язычников. В середине X века один из этих норманнских разбойников, просвещенный истинной верой, положил начало новому благовествованию. Звали его Торвальдом. Еще будучи язычником, он был так сострадателен, что употреблял все добро, награбленное им, в помощь бедным и на выкуп пленных. Однажды он попал в Германию и там встретился с ревностным епископом Фридрихом, который наставил его к вере истинной. Торвальд, уверовав, пожелал просветить и свое отечество, убедил Фридриха отправиться с ним в Исландию. Но благовествование не имело успеха: язычники преследовали уверовавших, скальды (или народные певцы) поднимали на смех учение христиан. Однако совершавшиеся чудеса убедили некоторых в силе Божией, хотя большинство народа стояло за прежнее богопочитание, а потому первую христианскую Церковь сожгли. Торвальд был вынужден после многих неудачных попыток оставить остров. Впрочем, та же неудача постигла позже и Олафа Норвежского, который в конце X века тоже старался просветить исландцев. Уверовавшие, преследуемые соотечественниками, вынуждены были бежать и нашли приют в Норвегии. Уже через много лет двое из них в сопровождении священников возвратились благовестниками в свою страну. Около середины XI века было основано первое епископство в Скальгольме, и туземные священники, уважаемые всем населением, постепенно искореняли языческие обычаи, долго хранившиеся и среди новообращенных. В XII веке Адам Бременский отзывается с великой похвалой об исландских христианах, о простоте их нравов, гостеприимстве и взаимной любви.

Другие северные острова — Оркады, Фера — тоже получили благовестников от ревностного Олафа Тригвезона. Но везде наблюдается повторение того же самого: применение силы со стороны первых проповедников и — раздражение народа, упорство его в язычестве, изгнание благовестников. Потом уже шло постепенное водворение учения Христова, действовавшего своей собственной силой в сердцах обращенных, привлекавшего и других. Из Норвегии же прибыли благовестники и на остров Гренланд, а в середине XI века туда был послан епископ от Бременского архиепископа Адальберга.

Глава XXIV

Папство в X и в XI веках

С распространением христианства на севере Европы папская власть расширилась. Но после папы Николая I, так высоко поднявшего значение папского престола, и после его преемников, Адриана II и Иоанна VIII, наступило время, позорное в истории папства. Около пятидесяти пап занимали римский престол в течение 150 лет, и почти все они были люди или малоспособные, или порочные, или просто преступники. Находясь в постоянной зависимости то от итальянских партий, споривших между собой, то от немецких императоров, они держались на престоле лишь силой чужого покровительства, низлагались и замещались по воле торжествующей партии. Но даже и теперь, при нравственном упадке, при слабости пап, самая идея папства росла и утверждалась. Все больше и больше укреплялось мнение, что за папским престолом — право всемирного суда, право распоряжаться коронами, права, дарованные будто бы Самим Христом апостолу Петру и его преемникам. Казалось даже, что чем ниже падали папы в нравственном и ином смысле, тем упорнее они отстаивали эти свои права — и потому, что тем более нуждались в силе Божественного, неоспоримого авторитета, чтобы покрыть им свою слабость. Для них уже более становилось необходимо, чтобы были признаны права, дарованные будто бы свыше и присущие римскому престолу независимо от личных качеств того, кто его занимал.

Все способствовало к усилению власти римского первосвященника: духовенство большей частью поддерживало его права, потому что само опиралось на те же права в своих спорах с гражданской властью; вожди и искатели престолов старались упрочить свои часто сомнительные притязания его благословением, которое покупали услугами и покорностью. Новообращенные воспитывались в представлениях о неоспоримости верховной власти римского первосвященника.

Конечно, изредка поднимались голоса против чрезмерных притязаний пап, особенно со стороны галликанского духовенства, неохотно признавшего власть Рима. Так, когда папа Адриан отлучил от Церкви французского короля Людовика Плешивого, то Гинкмар Рейм-ский, тот самый, который спорил с Николаем 1, в сильных выражениях отрицал притязание пап на всемирное владычество и указывал на подложность декреталий. Но сам король уступил папе, потому что желал быть императором и нуждался в поддержке папы. Хотя Гинкмар и некоторые другие епископы сильно возражали, папа с согласия короля Карла Плешивого назначил во Францию викарного епископа, который должен был по всем церковным делам сноситься с Римом, и покорность короля была действительно вновь награждена императорской короной. Еще ранее, венчая Карла этой короной, папа Иоанн VIII в 875 г. впервые во всеуслышание высказал, что по Божественному праву и по Божественному повелению папский престол дарует корону.

Но сам этот папский престол, присвоивший себе право распоряжаться коронами, надолго сделался игрушкой в руках партий, споривших между собой за власть в Италии. Герцоги Сполетский, Фриульский и Тосканский предъявляли притязания на корону, попеременно достигали власти, и вместе с ними возвышались и низводились их приверженцы. Влиянием торжествующей партии назначался папа и падал, когда счастье изменяло его покровителю. Страшные смуты волновали Рим. Случалось иногда, что одновременно было несколько пап; приверженцы одной партии жестоко мстили за временное торжество другой. Так, например, папа Стефан (VI или VII) велел вынуть из могилы труп своего предшественника, папы Формоза (891–896), с которым долго враждовал, облек его в папские ризы, подверг суду и, произнеся над ним проклятье, отсек три перста, а тело велел бросить в Тибр. Сам Стефан был умерщвлен народом. Партия герцогов Тосканских восторжествовала, и тогда наступило для папства такое позорное время, что о нем со стыдом говорят самые горячие его приверженцы. Власть была в руках развратных женщин: Феодоры и ее дочерей Феодоры и Мароции, которые по своей воле располагали папским престолом, назначая на него кого хотели, и низводили, когда хотели, обогащаясь продажей церковных должностей. Были папы, которые властвовали четыре месяца, семь месяцев и кончали жизнь ядом или в заточении. Разврат, продажность, самые ужасные пороки и преступления господствовали при дворе римских первосвященников, которые могли удержаться на престоле только угодливостью и дарами бесстыдным женщинам. Такое позорное правление продолжалось более полувека (904–964). Папа Иоанн XII, сын Мароции, был возведен на папский престол восемнадцати лет от роду. Звали его вначале Октавианом, и он первый переменил свое имя, когда стал папой, что потом вошло в обычай. Еще больше, чем его предшественники, позорил он сан свой нечестивой, развратной жизнью. Теснимый итальянским королем Веренга-рием, он призвал на помощь немецкого короля Оттона, который усмирил смуты и принял императорскую корону от рук недостойного Иоанна XII (962). Но лишь удалился Отгон, как папа изменил своему покровителю и вступил в союз с его врагами. Император внезапно возвратился, и папа, вооруженный, переплыл Тибр, чтобы спастись бегством. Император созвал в храме св. Петра собор для суда над папой, и сам держал его сторону против многочисленных обвинителей. «Он еще мальчик, — говорил он, — может исправиться». Но Иоанн не выказывал ни раскаяния, ни смирения. На собор не явился, а сам грозил отлучением, опираясь на свое «Божественное право». Между тем поднимались на него страшные обвинения, одно хуже другого: обвиняли его в разврате, в кощунстве над святыней; рассказывали, что на одном из своих бесчинных пиров в Ватикане он пил за здравие сатаны, призывал языческих богов. Решено было низложить недостойного первосвятителя, и под влиянием императора был избран новый папа, Лев VIII (963–965); прежде он был мирянин.