Суд времени. Выпуски № 35-46 - Сергей Кургинян

Млечин: Я не сравниваю страны. Мы с Вами заговорили о моделях. Вы ведь сказали — «модель», «экономическая модель». Вот я Вам и предлагаю для сравнения экономическую модель. Одна, которая потребовала очень больших затрат, это тяжело далась людям, и вторая, которая почему-то вообще не требует затрат!

Шаравин: Я бы хотел одну совершенно коротенькую цитату привести: «Приходится признать, что советская система хозяйствования была и пока остается малоэффективной, а в условиях научно-технического прогресса просто тупиковой. Но нашим сегодняшним катастрофическим состоянием мы в немалой степени обязаны и военно-промышленному комплексу страны». Хочу сказать, что это пишет не либеральный экономист, это доктор экономических наук Бункина, и издано это Институтом общественных наук при ЦК КПСС.

Сванидзе: Уважаемые коллеги…

Байков: Так, мы сейчас говорим о войне или о ЦК КПСС?!?

Сванидзе: Уважаемые коллеги, давайте вернемся…

Байков: Речь идет…

Шаравин: Эта работа посвящена ВПК…

Сванидзе: Нет, Александр Александрович…

Байков: Дайте мне, пожалуйста, договорить, наконец!

Сванидзе: Давайте мы вернемся к 30-м годам.

Кургинян: Николай Карлович, ну просто одно на одно? Можно я Вам приведу цитату:

«Связь между громадным военным эстеблишментом и разросшейся промышленностью вооружений является новой в истории Америки. Общее влияние этой связи экономическое, политическое и даже духовное ощущается в каждом городе, в каждом законодательном собрании штата, в каждом учреждении федерального правительства. Мы должны строго следить за тем, чтобы не допустить наметившегося сосредоточения в правительственных органах такого влияния военно-промышленного комплекса, которое превышало бы все мысленные полномочия, независимо от того, заинтересован в использовании этого влияния военно-промышленный комплекс или нет. Возможности для чудовищного подъема силы нашего военно-промышленного комплекса, находящейся не на своем месте, существуют, они нарастают и мы не можем ими управлять. Мы ничего не должны принимать на веру».

Это тоже произнес не советский, как вы знаете, экономист, а Эйзенхауэр в соответствующем году, да? Военно-промышленный комплекс стал самостоятельной силой…

Шаравин: Да. Совершенно верно.

Млечин: Пошло 50 лет и эта страна продолжает существовать!

Кургинян: Я Вам отвечаю следующее.

Сванидзе: Секундочку…

Кургинян: Что военно-промышленный комплекс стал самостоятельной силой … /дальше вырезано/

Байков: Извините, пожалуйста, мне дадут ответить на вопрос господина Млечина?

Сванидзе: Так. Секунду! Уважаемый…

Млечин: Он не погубил страну!

Сванидзе: Уважаемые коллеги, во-первых, мы сейчас обсуждаем 30-е годы, а не сегодняшний день…

Млечин: Вот можно мне продолжить…

Байков: Можно мне закончить отвечать на вопрос…?

Сванидзе: Да. 20 секунд, потому что время истекло.

Млечин: Я прошу прошения…

Байков: Ох..

Млечин: Я не сравниваю исторические судьбы двух народов, только о двух моделях мы говорим.

Байков: А нельзя сравнивать модели в отрыве от географии, от наличных ресурсов, от исторических, как Вы говорите, судеб двух народов.

Сколько Америка была вынуждена послать людей на все фронты военных действий? Сколько трудоспособного мужского населения был вынужден мобилизовать СССР?

Насколько было к этому моменту моторизовано сельское хозяйство Америки? Насколько было моторизовано сельское хозяйство СССР?

Если Вы возьмете (если мы сейчас отвлечемся на секунду от Второй мировой войны, а будем говорить о Первой мировой) такую полезную книгу, как Н. Н. Головин, её называют либо «Россия в Первой мировой войне», либо «Военные усилия России в Первой мировой войне», то он скажет там, что вот эта вот высшая точка развития 1916 года (о которой все говорили, что вот «советский военно-промышленный комплекс получил блестящее наследство») была достигнута ценой фактически краха экономики, что вслед за этим наступил голод, что изъяты были уже все человеческие ресурсы из деревни… Что многолюдство /прим. — неясно, видимо «многолюдство, многолюдстваа» — большое стечение народа где-нибудь (толковый словарь. Ушакова)/ людских ресурсов в России было низко.

Сванидзе: Спасибо. Все. Спасибо. Спасибо.

Млечин: Вы знаете, что это абсолютно не так — и никакого голода в России в тот момент не было. Ну, Вы же знаете! /Прим.: речь идет о преддверии революции; Н. Н. Головин — видный деятель белого движения, в Первую мировую нач. штаба 7-й армии, после Февраля исполняет дела начальника штаба помощника командующего армиями Румынского фронта, позднее — в распоряжении Верховного Главнокомандующего Керенского А.Ф., в эмиграции активный противник советской власти, сотрудничавший с фашистами/.

Сванидзе: Спасибо. Леонид Михайлович, Вам слово. Ваш тезис, Ваш свидетель.

Млечин: Виталий Васильевич, я вообще-то цитировал Вашу знаменитую работу о создании военно-промышленных комплексов…

Шлыков: Она малотиражная.

Млечин: Никто не сомневается в том, что созданный в нашей стране военно-промышленный комплекс помог одержать победу в Великой Отечественной — никаких сомнений в этом нет ни у кого.

Вопрос стоит вот в чем — какие уроки из своего прошлого мы извлекаем для сегодняшнего дня? Какие модели мы считаем правильными — и будем их развивать дальше? Какие модели мы признаем неэффективными — и пусть они останутся в прошлом? Вот об этом, собственно говоря, и идет речь. Поэтому я прибег к Вашей работе, для того, чтобы показать, что рыночная экономика обладает большими возможностями для государства в случае необходимости мобилизовать все силы и ресурсы для обороны страны. Прав я или не, Виталий Васильевич?

Шлыков: Вы и правы, и не правы одновременно. Потому что есть вопрос — для чего готовится военная экономика? Перед Второй мировой войной готовились к войне непосредственно. После Второй мировой войны начинается новый этап, где мы опять же параллельно с американцами пошли к созданию вот этого вот специализированного, обособленного, самодостаточного в какой-то мере военно-промышленного комплекса.

Это был уже другой совершенно этап. И он мог привести к разным последствиям для холодной войны. Плановая экономика для войны несомненно более эффективна, чем экономика рыночная, в чем убедились американцы.

Но, они первые поняли ошибочность концентрации узкоспециализированной военной промышленности и поддержания её постоянной боевой готовности. Потому что они были вынуждены жить в рыночных условиях. Стала подниматься Германия, Япония, — и они вовремя отвернули от того пути, где-то в середине 60-х годов, по которому Советский Союз упорно пошел до самого краха 91 года, в развитии своего комплекса. Но это вопрос другой.

Если бы мы не делали больших ошибок, о которых, надеюсь, еще будет возможность сказать потом, наверное, в холодной войне выиграл бы Советский Союз.

Сванидзе: Спасибо. Сергей Ервандович, Ваши вопросы оппонентам.

Кургинян: Всё, что мы сейчас обсуждали, говорит о том, доказывает абсолютно неопровержимо, что вопрос не в рыночной или плановой экономике, в том, что касается ВПК, да? Вопрос совершенно в других вещах. Вопрос в том — надо поддерживать предмобилизационную готовность достаточно долго или не надо поддерживать? Как много раз обсуждал сидящий здесь, уважаемый мною эксперт, господин Шлыков.

Вопрос заключается в том — в какой степени и как надо развивать отрасли военной промышленности, какой баланс между этими отраслями надо поддерживать?

При чем тут плановая или не плановая экономика, если мы говорим: первое, что в советский период мы ликвидировали отставание в сфере военной промышленности; второе, что это был золотой век нашей военной промышленности, при всей этой плановой экономике; третье, что только с помощью этой экономики могли победить в войне, то есть спасти свой народ; и четвертое, что никакие проблемы собственно плановой экономики не создали потом деформации, а деформации лежали в сфере конкретной военно-технической политики?

Если эти четыре позиции мы разделяем, то дальше возникает вопрос просто в том, о чем именно мы собственно спорим? Мы никогда не говорили о том, что военно-промышленный комплекс наш не лишен своих дефектов, что военно-техническая политика Советского Союза была безупречна, что на всех фазах этого развития всё было идеально.