Звоночек 3 - Михаил Маришин

А ещё в апреле месяце в СССР стали печатать карты мира, на которых Восточный Туркестан обозначали красным, советским цветом, но более светлого тона. Синьцзянского дуваня, скользкого типа, ещё в январе проинформировали, что в соответствии с конституцией 1936 года СССР не может больше поддерживать его штыками и по весне войска, как только откроются перевалы и дороги, уйдут обратно в Союз. Вместе с тем, всё тревожнее с каждым днём становились сведения о брожениях в среде недовольных китайской властью мусульманских народов, которые были готовы поднять новое восстание. В этих сложных условиях дувань арендовал у Аэрофлота один АНТ-14 и чуть ли не каждую неделю мотался на совет к Чан Кай Ши, пока попросту не сбежал, вывезя потихоньку казну, ценности и всё своё семейство. Край не взорвался при этом известии сразу только потому, что пути сообщения были непроходимы.

Вакуум власти в Синьцзяне некоторое время оставался вовсе не заполненным, так как красть было уже нечего, а провозглашать себя только из тщеславия "халифом на час" никому не хотелось. Понятно было, что ждёт правителя уже в мае. Видя, что китайцы организоваться не способны, а им самим в случае мятежа, как ближайшим сподвижникам, гвардии бывшего дуваня, ничего хорошего не светит, бывшие белогвардейцы сформировали временное правительство Восточного Туркестана и вступили в переговоры с представителями СССР. Конечно, без разъяснительных бесед Лелюшенко о новой Конституции здесь не обошлось.

В итоге 21 апреля Верховный Совет СССР принял в состав Союза первую Особую республику, срок "особости" которой был определён в 25 лет. За этот период старые счёты эпохи Гражданской войны, и так не особо актуальные в сложившихся обстоятельствах, давно канули бы в Лету, в жизнь вступило бы даже ещё не родившееся поколение. Зато бывшие белогвардейцы уже сейчас могли безопасно, но с обязательной регистрацией в органах НКВД, ездить в Россию на срок до двух месяцев, достаточный, чтоб посмотреть, чем она живёт сейчас, отправлять своих детей учиться в ВУЗы.

Конечно, договор о вхождении в Союз был подписан не ради белогвардейцев. СССР не мог позволить мятежа у своих границ, угрожавшего перекинуться на основную территорию Советского государства. Революционный порядок должен быть наведён раз и навсегда. Если потребуется — железной рукой. Опыта борьбы с басмачами у нас хоть отбавляй.

При этом, противников присоединения Восточного Туркестана было множество: бессильный что-либо сделать Чан Кай Ши, китайские коммунисты под предводительством Мао, упрекнувшие советских в колониальных замашках и получившие в ответ предложение прибыть в Синьцзян и организовать первую Советскую Китайскую Республику. От которого они отказались и получили ответный упрёк в узконационалистическом взгляде на теорию Маркса. Даже представители только что образованной Казахской ССР были против. Ведь по сталинским критериям, через двадцать пять лет им грозило неминуемое разжалование обратно в автономные республики из союзных, вкус положения которых они даже не успели ещё толком распробовать. Но, конечно, определяющей была позиция Англии, традиционно переживавшей по поводу любого продвижения русских в сторону Индии. Сталин, возможно, не пошёл бы, в других условиях, на обострение отношений, но Туманный Альбион достаточно сдержанно прореагировал на куда более наглые действия Кузнецова в Испании, демонстративно придерживаясь респектабельной нейтральной позиции, поэтому в СССР и решились на такой шаг в Восточном Туркестане. Расчёт британцев мне был примерно ясен. Зачем волноваться по пустякам, если через пару-тройку лет Гитлер, столь долго и упорно взращиваемый, решит "русский вопрос" радикальным образом?

Эпизод 17

Апрельская "белая полоса" в моей жизни завершилась первомайским парадом, на котором были показаны очередные новинки советского оружия, а в колоннах демонстрантов была продемонстрирована гражданская техника последних разработок. Как и прежде, выехал на мероприятие с супругой, уже традиционно прихватив с собой чету Миловых. Показательно, что с разных сторон перед парадом ко мне поступали предложения найти местечко поближе к трибуне мавзолея. Приглашали Кожанов, Киров, даже Ворошилов, нашёл меня и Орджоникидзе, с которым напрямую давно уже не работали. Но, поскольку воспользоваться щедростью и расположением старших товарищей можно было строго индивидуально, я отказался. Среди обычных зрителей как-то привычнее и свободнее себя чувствуешь даже в толпе.

Главным триумфатором 1-го мая 1937 года, безусловно был начальник ГАУ командарм Кулик, чья чёткая, планомерная работа по системе артвооружения получила, наконец, материальное воплощение. Разделавшись с вопросом лёгких дивизионных гаубиц годом ранее, советские конструкторы сосредоточили усилия на создании тяжёлых систем. Корпусную гаубицу-пушку МЛ-20 образца 1937 года могли опознать только люди посвящённые, слишком уж мало она отличалась внешне от пушки 1934 года. Зато второе орудие дуплекса, 122-милиметровую пушку с удлинённым до 50 калибров стволом, не разглядел бы разве что слепой. С чем только не пришлось командарму смириться, принимая её на вооружение, тут и двухкамерный дульный тормоз "немецкого" типа, и ограниченный ресурс ствола, при его высокой цене. Всё ради того, чтобы потрафить маршалу Ворошилову, не желавшему уступать морякам и требовавшему дальности как у Б-7. Причём, прошли по Красной площади эти артсистемы на буксире у тягачей ЗИЛ-5Т, а не ставших уже привычными "Коминтернов". Вторым сюрпризом стал тяжёлый дивизионный дуплекс из 152-х миллиметровой гаубицы М-10, весившей в походном положении около четырёх с половиной тонн, буксировать которую свободно мог автомобиль ЗИЛ-6В, и её сестры, 122-миллиметровой пушки на том же лафете, со стволом от орудия А-19. Последняя была обязана своим появлением тому обстоятельству, что шестидюймовая гаубица уступала в дальнобойности лёгкой гаубице-пушке образца 1936 года около двух километров. Положение признали ненормальным и нашли быстрый выход, присобачив к корпусному пушечному стволу всё тот же "немецкий" дульный тормоз. "Изюминкой на торте" стала "конная" трёхдюймовка Грабина, обязанная своим появлением инициативе маршала Будённого и желанию Кулика иметь орудие, буксируемое лошадьми. Правда на параде Ф-24, эту пародию на ЗиС-3 "эталонного" мира, во всём бывшую чуточку миниатюрнее, со стволом покороче, 30 калибров, с колёсами от легковушки ГАЗ-40, со щитом меньшего размера и весившую, благодаря этому не более тонны, тянули плавающие тягачи-транспортёры СТЗ, созданные по заказу ВМФ, но приглянувшиеся военным.

Таким образом, к весне 1937-го года были созданы все орудия, планировавшиеся для корпусной и дивизионной артиллерии, за исключением 203-миллиметровых мортир. Миномёты — это отдельный разговор. Эти "эрзацы" на парадах не показывали никогда, вовсе не из соображений секретности, а чуть ли не стыдясь "ненастоящей", но очень дешёвой артиллерии. Из гладкоствольной линейки не принятым на вооружение оставался до сих пор только корпусной 240-миллиметровый миномёт, но по нему активно велись работы сразу несколькими конструкторскими коллективами. ГАУ привередничало, желая от всех "женихов" взять только положительные качества. Кулик, считавший артиллерию главным родом войск и настойчиво насыщавший каждую "ступеньку" стволами, мог быть собой доволен. Его бригадную, двухполковую структуру НКО принял, осталось только реализовать, выпустить пушки и гаубицы в достаточном числе и обучить людей с ними обращаться. Теперь каждая дивизия должна была иметь артбригаду в составе двух полков, лёгкого и тяжёлого. Лёгкий артполк в своём составе должен иметь 24 конных трёхдюймовки в двух дивизионах и ещё дивизион 160-миллиметровых миномётов, выполняя одновременно функцию противотанкового дивизиона. В пехоте и кавалерии он передвигался на лошадях, ещё в коннице миномётный дивизион из его состава исключили. Все сорокапятки опускались на полковой уровень и сосредотачивались в 9-орудийных противотанковых батареях в составе трёх взводов. Тяжёлый дивизионный артполк планировалось иметь в составе двух дивизионов 107-миллиметровок и одного тяжёлого, включавшего две батареи 152-миллиметровых гаубиц и батарею 122-миллиметровых пушек. На корпусном уровне также принималась бригадная организация, части делились по принципу области огня на полк дальнего действия и полк ближнего действия. В первом три дивизиона гаубиц-пушек 1937 года и одна батарея дальнобойных 122-миллиметровых пушек, всего сорок орудий. А второй должен иметь в трёх дивизионах 24 240-миллиметровых миномёта и 12 203-миллиметровых мортир. Техника для него пока отсутствовала.

На фоне артиллеристов достойно выглядели только авиаторы, пролетевшие над Красной площадью парадной "девяткой", лидировал которую ТБ-7 в сопровождении пары И-19. Два СБ на флангах с эскортом И-18 как бы оттеняли новинки, давая возможность наглядно увидеть разницу. ТБ-7, совсем не похожий на Пе-8 "эталонного" мира, формально считался четырёхмоторным, но имел всего две мотогондолы с установленными в них 900-килограммовыми моторами АМ-37, являвшихся механическими параллельными спарками АМ-36, причём половинки можно было в полёте по желанию отключать. В остальном этот масштабно увеличенный СБ создавался по ТТЗ на "антианглийский" бомбардировщик и имел гигантскую дальность, благодаря чему был способен доставить 500-килограммовую бомбу к Скапа-Флоу и, в пикировании, там её сбросить. На более коротких дистанциях бомбовая нагрузка, за счёт топлива, возрастала и могла достигать трёх тонн. Экипаж самолёта насчитывал шесть человек, штурмана в передней кабине, двух пилотов, сидящих, традиционно, бок о бок, радиста и двух стрелков. Оборонительное вооружение состояло из носовой башни, которую наводил штурман, верхней, сразу за спинами пилотов, по примеру СБ, управляемой радистом, и двух точек в хвостах мотогондол. Всего 8 скорострельных пулемётов ШКАС, по два у установке.